Алкоголики - Томпсон Джим. Страница 13

— Да, — рассеянно пробормотал Джон Холком, — должно быть, очень утомительно изо дня в день иметь дело с пьяницами. Трудно винить человека, если он в конце концов очерствеет.

— Не понимаю, почему в эти игры играют такие славные люди, как док, — сказал Джеральд.

— Ну, — Берни Эдмондс повертел виски в стакане, — у дока это чисто личное, что-то вроде крестового похода. Вы знаете, что его отец умер от пьянства?

— Нет, — хором ответили братья.

— Да, это так. Док сильно переживал, и было от чего. Отец его тоже был врачом, прекрасным врачом, но покатился под откос. Потерял практику, друзей, деньги, отправил на тот свет жену. После этого он совсем спился, ополчил против себя весь город и в конце концов угодил в тюрьму. Тогда еще ничего не знали об алкоголизме. Для всех он был обычным пьяницей, и они запихнули его в кутузку, чтобы пришел в себя. Ни лечения, ничего. Он просидел там четыре дня, когда его сын, наш добрый док, прорвался туда и устроил такой шум, что они все-таки позвали врача. Слишком поздно — да и с самого начала было бесполезно. Док говорил, они дали ему лошадиную дозу морфия, но толку от него было не больше, чем от соды. Он продолжал трястись, и тряска свела его в могилу.

— В переносном смысле, конечно?

— В прямом. Он весь развалился изнутри, как сказал док, даже кости у него повывихивались.

— Вот это да, — протянул Джон, — раз док говорит, значит, так оно и есть. Он не будет зря трепаться, лишь бы взять на испуг нашего брата.

— Да, это правда. Док был зол на меня, когда все это рассказывал, но это уж точно не страшилки. Я читал о таких случаях.

Джон сказал, что от такого чтения в пот кидает.

Берни заметил, что от разговоров почему-то ужасно пересыхает горло.

Джеральд опять спустил штаны, разлил виски по стаканам и закатил пустую бутылку под кровать. Они чокнулись. Осушая стакан, Джон встретился глазами с братом. Джеральд кивнул и сделал маленький глоток.

— Кстати, Берни...

— Да?

— А как... э... у вас дела? Как на работе?

— А у меня ее нет, — заявил Берни. — И мне наплевать. Паршивая была работа.

— А если... э... — Джон Холком заерзал и вдруг скривился от боли. — Чертова баба! Э... нам с братом не хотелось бы вас обидеть, но, может быть, вам нужны деньги?

Берни коротко рассмеялся:

— Ну, этим вряд ли можно меня обидеть. Но думаю, что нет. Лучше не надо. Не вводите меня в соблазн.

— Да бросьте вы, — сказал Джеральд. — Что такое для нас несколько долларов...

— А на что я их истрачу? — поинтересовался Берни. — Что будет, если дать мне несколько тысяч? То же самое, что и всегда.

— Ну, не всегда, Берни.

— Похоже, что всегда. Нет, спасибо, дорогие Холкомы. Вот если бы вы могли дать мне работу — я не имею в виду мой прежний вид деятельности; любую работу, где не важно, поддаешь ты или нет, вы ведь знаете, что это не имеет значения, так что... Господи! — Он запустил пятерню в седую шевелюру. — Мне уже давно все равно, что делать! Лишь бы чувствовать себя нужным. Лишь бы никто не присматривал за мной и не принюхивался ко мне. — Он залпом выпил остаток виски и торопливо закурил сигарету. Глубоко затянувшись, выпустил дым и засмеялся. — Со следующей недели, — сказал он. — В «Ист-лайн».

— Видите ли, Берни, — начал Джон, — нам с братом очень хочется, чтобы вы у нас работали, но политика агентства такова — и кому, как не нам, об этом сожалеть, — чтобы никогда не брать на работу алкоголиков. Никогда, кем бы они ни были.

— Прекрасно! — усмехнулся Берни Эдмондс.

— Совсем не прекрасно, — серьезно заметил Джеральд. — Это просто одно из условий, которые, по вашим же словам, необходимо соблюдать, независимо от того, хорошо это или плохо. Вот, представьте себе, мы назначаем алкоголика на ответственную должность, и он прекрасно работает. Мы нанимаем их с полдюжины, и все они вполне справляются с работой. Но вот седьмой не справляется. В один прекрасный день он приносит нам убыток — и это не преувеличение, так на самом деле было, — который перекрывает все, что мы заработали за целый квартал. Мы теряем из-за него больше, чем заработали для нас другие шестеро. И мы не уверены, что кто-нибудь из этой шестерки или все они разом не выкинут такой же номер. Мы не можем так рисковать. Сами мы и близко не подходим к офису, когда у нас запой.

— Никогда, — подтвердил Джон. — Это одна из причин... ну, вы понимаете, Берни. Если мы сами себе не доверяем — в этом вы можете не сомневаться, — как мы можем доверять другому алкоголику?

— Конечно, — согласился Берни. — Я просто дурака валял. Какого черта мне у вас делать?

— Подождите, Берни, — поднялся Джеральд. — Нам с братом очень неловко. Может быть, мы еще как-нибудь можем...

— Что-то ничего не приходит в голову, — отозвался Берни.

— А почему бы вам не написать еще одну книгу? Если вы кое-что черкнете, тысяч десять слов и общий план, мы сможем выплатить вам неплохой аванс.

Берни задумался. Прошло несколько секунд — братья тревожно следили за ним, — и он покачал головой:

— О чем я буду писать? Романы не по моей части. С мировой арены я давно сошел — никого и ничего, что можно воткнуть в книгу. Нет, боюсь, ничего не выйдет.

— Вы все же подумайте, — стал настаивать Джон. — Не спешите отказываться. Возможно, как-нибудь...

— А возможно, — спросил Берни, — повернуть время вспять, чтобы вернуть 1944 год? Увидимся за обедом, джентльмены.

Он подмигнул и, развернув плечи, беспечно зашлепал к двери.

Глава 10

Джеф Слоун с утра чувствовал себя ужасно. Возможно, со стороны все выглядело не так уж страшно, но какое ему до этого дело. Только сам потерпевший имеет право судить о своем состоянии. Джеф охарактеризовал бы его как чертовски паршивое.

Вечером ему сделали укол витаминов и еще чего-то, чтобы заснуть. Больше он ничего не принимал и... Впрочем, это их обязанность следить, чтобы он проглотилантитокс, разве не так? Это их обязанность удерживать его от выпивки. За это он и платит им по тридцатке в день. Если все делать самому, тогда за что им-топлатить?

Он приехал сюда, чтобы подлечиться, а они ни черта для этого не делают. Держат его здесь, и все. Чтобы он без толку слонялся в старом, задрипанном халате.

Он никак не мог понять, почему это место пользуется такой славой, почему начальство направило его именно сюда. Ну, ей-богу, не мог понять! Можно подумать, других клиник для алкоголиков нет. (А он и алкоголиком-то настоящим не был; всегда знал, когда остановиться.)Да их полно — и там гарантируют,что отучат тебя пить. И по тридцать баксов в день не дерут!

С океана дул свежий ветерок, и он оттащил стул обратно в нишу. Опустив плечи, запахнул поплотней халат, и на его всегда добродушном лице появилась капризная гримаса.

Он бы с удовольствием забрал свою одежду и покинул «Эль Хелсо», но это шаг безрассудный, да и вряд ли возможный. Его работодатели, несомненно, будут справляться о его самочувствии и, если его здесь не окажется, сочтут, что он поправился, и будут ждать на работе. А он к этому еще не готов. И к тому же доктор Мэрфи вряд ли его отпустит. Он стал обдумывать этот последний вариант, мысленно представляя себя в тюрьме приговоренным к... Имеют ли они на это право? Возможно. А может быть, это и не совсем законно. Но в его положении не стоит поднимать шум. Да, настаивать на освобождении можно только в самом крайнем случае.

Действие виски постепенно ослабевало. В душу закрались сомнения, он почувствовал доселе неведомое чувство незащищенности. Такой ли уж он хороший работник, как выставлял себя? Он, вообще-то, чего-нибудь стоит? Или его держат из жалости?

Он раздраженно усмехнулся. О, черт. Все знают, на что способен Джеф Слоун. Кого хочешь спроси на работе. Но как долго он продержится? И что будет, если он сорвется? Он же больше ничего не умеет делать. Не может писать рекламные тексты, рисовать, ничего не понимает в бухгалтерии или в чем-то еще. Единственно, что он может, так это вцепиться зубами в какую-нибудь идею и проталкивать ее, впаривать что-нибудь публике и заставлять ее это заглотнуть.