Твин Пикс: Кто убил Лору Палмер - Томпсон Джон. Страница 2
Он зашел в узкий проход и остановился перед сидящим на стуле Энди Брендоном. Доктор никак не мог решиться начать. — Мистер Брендон, — наконец, выдавил из себя он.
Энди встрепенулся и поднял голову. Он явно не ожидал увидеть перед собой доктора. — Энди, — твердо, решившись сказать все одним махом, начал доктор Хайвер, — Энди, ты свободен. Я виноват во всем, — и доктор тяжело опустил голову.
Энди явно не понимал, что происходит. На помощь доктору пришел Гарри Трумен. Он без лишних слов подошел к решетке и отомкнул замок ключом. — Энди, выходи. Случилась маленькая ошибка. В клинике перепутали анализы спермы. — И что? — спросил Брендон. — А то, что ты, парень, тут абсолютно ни при чем. Ты никогда не спал с Лорой Палмер и с Ронни Пуласки.
До Энди, наконец-то, дошло, в чем дело. Он зло посмотрел на доктора Хайвера, потом на шерифа. — Я же вам говорил… А вы мне не верили. — Извини, Энди, во всякой работе бывают ошибки. Ты сам иногда ошибаешься.
Брендон радостно потер руки. — Так что? Я совсем свободен? — Конечно, — ответил Гарри Трумен. — И остаюсь в прежней должности? — Само собой разумеется. Если бы я мог, то назначил бы тебя шерифом, — сказал Гарри Трумен. — Не надо, босс. Что вы? Это абсолютно лишнее, — искренне произнес Брендон. — Ну что ж, мы виноваты перед тобой, — сказал Дэйл Купер, — и, думаю, будет не лишним, если мы устроим праздник по этому поводу за свой счет. Ты не против, Энди? — Да, — радостно отозвался офицер, — к тому же матушка думает, что я сейчас на задании. Так что она волноваться не будет. Ведь ты, Хогг, не обманул меня? — Нет. Конечно, нет. Я никогда и никого не обманываю, — веско проговорил помощник шерифа. — Что ж, — сказал доктор Хайвер, — я думаю, банкет должен устраивать я, за свой счет.
Весело переговариваясь, мужчины вышли из полицейского участка.
Ночной Твин Пикс показался Энди Брендону удивительно привлекательным. Он радостно вдыхал свежий воздух, улыбался и, вообще, был настроен дружелюбно. Первая злость прошла, а вторая еще не успела наступить. Энди Брендон просто радовался жизни. — Послушайте, доктор, — обратился он к Уильяму. — Да, Энди. — А мой настоящий анализ вы проверили? — Конечно. — И что же? — Энди подошел поближе к Хайверу, чтобы остальные не услышали их разговора. — Понимаешь, Энди, теперь я боюсь утверждать что-нибудь наверняка. Но, по-моему, твоя сперма в полном порядке. На всякий случай обратись еще в центральную лабораторию штата. Уж там тебе скажут наверняка. — Доктор, я просто не знаю, как вас благодарить. — Ну что ты, Энди, это я обязан тебе многим. — Хорошо все то, что хорошо кончается, — успокоил доктора Энди.
Все сели в машину доктора Хайвера и отправились в ночной бар.
Официантка удивленно посмотрела на таких поздних гостей, к тому же половина из них была в полицейской форме. — Не беспокойтесь, — предупредил девушку шериф, — мы тут не по служебным делам. Мы просто решили немного отдохнуть, отпраздновать возвращение моего помощника. — А что, офицер Брендон уезжал куда-нибудь далеко? — изумилась официантка. — Конечно, он был на другом конце жизни, — сказал Дэйл Купер. — Пожалуйста, подайте нам чего-нибудь покрепче, — попросил доктор Хайвер.
Мужчины уселись за стол, и вскоре перед ними стояла пара бутылок виски, целый ряд высоких стаканов со льдом и холодная закуска.
Как и что происходило дальше, Энди Брендон так никогда и не смог вспомнить. Сохранился в голове только первый тост, провозглашенный шерифом Гарри Труменом. — За возвращение!
Остальное слилось для него в какое-то одно темное пятно, временами прерываемого вспышками сознания. Он вспоминал то раскрасневшееся лицо доктора Хайвера, то весело подмигивающего ему специального агента ФБР Дэйла Купера.
Сказались усталость и нервное напряжение, а также полное отсутствие иммунитета к спиртному, как любил впоследствии выражаться, объясняя случившееся, доктор Хайвер. — У нас было всего лишь две бутылки виски, — не раз вспоминал потом офицер Брендон.
Правда, он не любил добавлять, что половину всего спиртного выпил сам.
Во всяком случае, офицер Брендон очнулся от порыва холодного ветра. Он с удивлением осмотрелся вокруг, место казалось знакомым. Брендон стоял на перекрестке, 6-ой и 21-ой под самым фонарем.
И тут впервые Твин Пикс показался Энди лабиринтом, из которого невозможно выбраться. Следующей мыслью было, что он — никем не понятый и не оцененный человек. Мать всегда говорила ему, что он растяпа и неудачник.
В Энди взыграла гордость. Ведь все жители Твин Пикса на теперешний взгляд Энди были ничем не лучше его самого. Вспоминая, как с ним говорила и обращалась миссис Брендон, Энди заплакал. Однако, заметив одинокого прохожего, который с любопытством поглядывал на него, Энди вспомнил, что он офицер, решительно вытер слезы и поспешил подальше от фонаря. Он вспомнил, что невдалеке от его дома проходит старая заброшенная железнодорожная ветка и, завидев шпалы с рельсами, уверенно зашагал по ним.
«В конце концов, — подумал Брендон, — не может же железная дорога вести в никуда? Она обязательно выведет меня к дому».
Но через пару кварталов уверенность Энди иссякла. Он вновь остановился и решительно двинулся к освещенному перекрестку. Там, под фонарем, он почему-то решил, что дальше никуда не стоит идти.
«Но почему? Почему? — убеждал себя Брендон. — Почему моя мать так ко мне относится? Почему она считает меня неудачником? В этом виноват только я сам, — с горечью упрекал себя Энди. — Женщина любит, когда с ней обращаются властно, таков ее инстинкт, — задумчиво рассуждал Энди Брендон. — И черт меня побери, — признавался он самому себе, — если моя мать не станет уважать меня, когда я стану по-настоящему решителен». — Убирайся прочь! — крикнул Энди какому-то мальчугану, который остановился прямо перед ним с широко разинутым ртом. — Я очень люблю послушать, — объяснил мальчик. — А разве тут кто-нибудь разговаривает? — Спросил офицер Брендон. — Да вы сами говорите, — ответил мальчик. — Поздно тебе одному ходить по улицам, — зло крикнул офицер Брендон и почувствовал себя увереннее, когда мальчик с криками «мама, мама» бросился к воротам своего дома.
И тут в голове офицера Брендона вновь наступило просветление. Он внезапно понял, как нужно выбраться из этого страшного запутанного лабиринта, который называется Твин Пикс.
Он явно ощутил интуицией дорогу к своему дому. Шагая по улице, Энди обдумывал попутно свою речь: как он будет объяснять матери свою точку зрения на многие вещи.
Фасад дома Брендона свидетельствовал о том, что там уже давно все спят. И это только еще больше обозлило офицера Брендона:
«Как может спать мать, когда ее сын находится неизвестно где? Как можно спать, не беспокоясь, не понадобятся ли ему ее услуги?»
Офицер Брендон прочитав на калитке собственную фамилию, некоторое время в изумлении смотрел на медную дощечку. Затем он ногой открыл калитку, прошествовал к дому. Он принялся что есть силы колотить в дверь. А поскольку дверь тотчас же не распахнулась перед ним, он продолжал стучать и стучать.
Наконец, окно спальни его матери приоткрылось. — Кто это? — спросил голос миссис Брендон.
В голосе чувствовался страх. И это только разохотило офицера Брендона. — Нечего разговаривать со мной, высунув голову из окна. Ты, матушка, не на сцене. Спускайся поживее и отвори дверь, — скомандовал он. — Это ты, Энди? — от изумления испуг у матери прошел, — разве у тебя нет с собой ключа? — удивилась она.
Вместо ответа офицер Брендон вновь забарабанил в дверь. Окно захлопнулось. Через несколько секунд дверь распахнулась столь внезапно, что Энди Брендон прямо-таки ввалился в прихожую.
Миссис Брендон только собиралась дать сыну несколько своих ценных замечаний, но Энди сумел опередить ее. — Где мой ужин? — возмущенно осведомился он, придерживаясь рукой за стену.
Онемевшая от удивления миссис Брендон вытаращила на него глаза. — Где мой ужин? — уверенно повторил Энди, до сознания которого постепенно дошло, что ужина-то для него и нет. — Что ты себе позволяешь? Ложишься спать, когда я еще не поужинал? — Что-нибудь случилось, дорогая? — послышался голос тетушки Элизабет с площадки второго этажа. — Энди, войди в дом, — попросила миссис Брендон, — пожалуйста, войди в дом и дай мне закрыть дверь. — Я требую жареный ростбиф с гренками, — распорядился Энди Брендон, — и чтобы никаких разговоров. Ясно? Я не потерплю никаких разговоров.