Одинокие в толпе - Томсинов Антон. Страница 32

...Дверь отползла наполовину, когда мы открыли огонь по людям за ней. В лаборатории стояли пять операционных столов, на которых лежали подопытные пациенты. Вокруг толпились врачи в белых халатах, проверяя аппаратуру и снимая показания. Ассистенты споро подносили нужные инструменты.Лишь один человек в чёрной обтягивающей майке с короткими рукавами сидел на стульчике в углу и с ухмылкой следил за происходящим.

Здравствуй, Воргус.

И прощай.

Заряд из шотгана пробивает его красивую, мускулистую грудь,, он даже не успевает поднять голову. Где твои рефлексы, где твои мускулы, животное, сравнятся ли они со скоростью микросхемы, посылающей сигнал?

Сомневаюсь.

Воргус ловит ещё один заряд, грудь его превращается в кровавое месиво, он нелепо взмахивает руками, падая вместе со стулом.

Пули из моего пистолета в это время летят во врачей. В головы, в затылки, в позвоночники, в глаза, в сердца – куда угодно, лишь бы убить.

Рядом стрекочетGeezerРиена, посылая вверх пустые дымящиеся гильзы. Мне нравится их блеск. Один за другим кусочки металла вгрызаются в тела врачей-Бионов.

Ещё не упал на пол первый убитый, как мы с Риеном меняем обоймы. В шотгане я оставил один заряд – про запас – и сосредоточился на стрельбе из пистолета, переведя его в автоматический режим. Обычные люди-стрелки не любят этот режим, потому что можно выпустить всю обойму за мгновение в одну цель, ничего не оставив для остальных, но я включил плату – я больше не человек. Промежутки между выстрелами в моем мозгу длятся десять человеческих секунд, и я посылаю смерть туда, куда надо.

Бионы очень живучи – не менее пяти пуль нужно каждому, чтобы он умер. На этот раз я взял обоймы не с бронебойными, а с разрывными патронами, и мне приходится легче, чем тогда, когда я имел дело с живучей бионовской тварью, которую бронебойные прошивали насквозь... Вот и всё. Бионы мертвы. Я выщёлкиваю из пистолета третью пустую обойму, а Риен вставляет по второй обойме в свои автоматы...

Воргус ещё двигался. Я встал над ним, зная, что он может осознавать происходящее.

– Спокойной ночи, глупец!..

Последний выстрел из шотгана – для него.

Некогда безупречно красивое лицо Воргуса перестаёт существовать.

Прежде чем броситься к столу, на котором лежала Ната, я перезарядил шотган.

Риен уже отстёгивал от неё датчики, рвал провода и электроды.

Она была пол наркозом и оставалась безучастной, как кукла.

О, что они с ней сделали! В голову вставлены какие-то железки, уродующие лицо, из-под них сочится кровь, на теле многочисленные порезы, а на правой руке – рваная, кое-как зашитая рана: у неё брали анализ костного мозга, в мелочах отслеживая работу имплантанта. Они использовали её в качестве подопытного животного! И всё это время держали на препаратах, чтобы она не пришла в себя – ведь у всех Нейромантов есть аварийный люк: мы можем умереть в любой момент. Просто приказать плате отключиться от мозга, как это сделал Михаил.

Риен вывез каталку, я бережно опустил Нату на неё и прикрыл голое тело простынёй.

– Ты знаешь путь. Вези! – бросил я Риену – Если нас попробуют остановить, продолжай движение, я их задержу.

Он посмотрел мне в лицо.

– Да, – ответил я на его немой вопрос. – Моя жизнь не будет иметь смысла. Я не сделаю этого. Не размышляй. Просто вывези её.

Потом мы понеслись по коридорам с такой скоростью, на какую только были способны. Несколько раз нам встречались Бионы, но заряд шотгана в голову лишал их всякой возможности организовать преследование.

И всё же охота началась. Активизировав платы, мы пытались заранее определить, откуда появится погоня. Мы петляли по коридорам, пробираясь к запасному выходу, расположение которого запомнил Риен на плане клиники в Сети. Симметричная архитектура здания в принципе позволяла легко ориентироваться. Но мы не воины и не можем чувствовать настолько тонко, чтобы совсем избежать встречи с врагами, а они нас отслеживали прекрасно.

Впереди выскочили несколько Бионов, не похожих на людей. Неестественно раздутые мышцы, деформировавшиеся кости – такими они могут становиться в припадке ярости, в обычной жизни ничем от людей не отличаясь. Одни из них при этом делаются быстрыми и ловкими, другие – массивными и всесокрушающими.

Риен остановил тележку и открыл огонь из Geezer'oв, a я добавил огневой мощи шотгана. Нам везло, как самым распоследним дуракам: у нас получилось расстрелять выбежавших до того, как они успели открыть огонь из своих пистолетов, и до того, как погоня нас настигла. Мы свернули за угол и помчались дальше. Я помог Риену поднять тележку по лестнице.

Единственное, чем я могу объяснить наш успех, – это неожиданностью. Никто не мог поверить, что возможно нападение на эту цитадель Бионов. Ведь ничто не мешало им установить хорошую систему зашиты.

И всё-таки Бионов я недооценил.

Мы выбрались во двор, и нам оставалось лишь пробежать к воротам, чтобы скрыться в переулках, но из-за машин и сваленного металлического хлама раздались выстрелы ...

...Насколько я могу заметить, стреляют трое: один – за кузовом"Zfandmauer'а",вооружён штурмовой винтовкой;второй – за кучей металлических балок; а третий – прямо перед нами, за оранжевым фургончиком.

Я бежал сзади, потому что не знал дороги, и прикрывал спину Риена, и две первые пули достались не мне, а ему.

Мой шотган в который раз сегодня изрыгает сноп пламени, освещая лицо лежащей на каталке Наты. Тот, который стрелял из-за фургона, падает на землю. Мёртв, я надеюсь.

Вознеся Информации мольбу о том, чтобы Риен был в своём пуленепробиваемом панцире, я направляю верный шотган в сторону синего автомобиля, одновременно выстрелами из пистолета заставляя пригнуться того, что за металлоломом.

Риен за моей спиной привстаёт и выпускает очередь в прячущегося за машиной. Бион откидывает назад голову, которую достал мой шотган, и пули Риена одна за другой входят в его грудь сверкающей цепочкой.

Бион из-за груды металла успевает-таки выстрелить в меня – и попадает точно в сердце, начисто отбив дыхание. Приходя в себя у стены, горячо благодарю Информацию за панцирь, который на мне... Риен второй очередью, пришедшейся Биону прямо в лицо, валит его на землю...

Риен хватает каталку с Натой и везёт её к воротам. Я уже вижу, что он успевает.

Но в этот миг за нашими спинами раздались гудение и лязг. Мы с Риеном обернулись – во двор клиники, блестя металлическими частями, вышел робот неизвестной мне конструкции. Он был вооружён, и его стволы нацелились на нас. Вверху, укрытый головой робота, сидел человек. По его приказу робот наклонился, человек спрыгнул на землю.

Конрад.

– Всё, Нейроманты. Далеко не убежите.

Робот разогнулся и снова прицелился в нас. Он был приземистым, двуногим, но, в отличие от старых моделей, явно более устойчивым. Какой-то худой, словно металлический, скелет... Зато, должно быть, проворный – не то, что предшествовавший ему «цыплёнок».

– Отличная модель, – сказал Конрад. – Новое слово техники. Четыре пулемёта и две автопушки разнесут в клочья любого. Уникальная конструкция сочленений делает его прыгучим и быстрым. Это, конечно, ещё экспериментальная модель, но скоро встанет на поток. Для полиции полиса он, само собой, не предназначается – только для внутреннего пользования.

– Что тебе нужно, Конрад? Он невесело усмехнулся.

– Просто хочу поговорить.

– Ты выбрал для этого плохое время. С Натой ты тоже просто говорил?

– А, вы знаете... Я пытался её предупредить, но опоздал.

– Почему ты думаешь, что мы тебе поверим?

Он расстегнул нагрудный карман жилета и показал мне диск:

– Здесь запись разговора.

Диск полетел через двор, и Риен сумел его поймать. Конрад усмехнулся опять и сказал:

– Я хочу, чтобы вы знали: эта операция – не по решению Клана. Те Оружейники, которые приняли в ней участие, действовали на свой страх и риск и будут выданы трибуналу по первому требованию. Мы не разрывали союз.