Оазис любви - Томсон Вики Льюис. Страница 21

— Я убеждена, что делаю все правильно!

— Тогда, получается, у нас разные взгляды на проблему. — Ру встал и обошел стол. — Простите меня, но мне пора помочь Фредди в украшении патио. — Он осторожно передал ей Бартоломью, улыбка напрочь исчезла с его лица. — Чейз непременно захотел бы проводить время со своим сыном, даже если бы никогда не видел его. Но сейчас, когда мальчик уже здесь, вы не можете просто так увезти его домой. Е ели Чейз мужчина, а в этом я не сомневаюсь, он не допустит этого. Желаю приятной прогулки. — Ру приложил пальцы к шляпе и вышел из комнаты.

Бартоломью беспокойно заворочался, и Аманда прижала его к груди, стараясь прийти в себя. Это оказалось трудно. Все, что говорил Ру, било по нервам и бросало вызов ее чувству справедливости. И он прав: приехала бы она в Аризону или нет, перед ней стояла бы та же самая моральная дилемма. Быстрыми шагами в столовую вошел Чейз.

— Где Ру? — спросил он, подходя к столу.

— Он… м-м-м… решил помочь украшать патио.

— Ты шутишь! — Чейз посмотрел в сторону внутреннего дворика. — Он говорил, что скорее отправится чистить навоз в загоне, чем станет раскладывать бумажные цветы по корзинам. Ну ладно. Ты готова?

Аманда могла бы сказать, что передумала, могла настоять, чтобы он сообщил медицинские сведения прямо сейчас. Тогда бы удалось зарезервировать билет на утренний рейс и уехать наконец из «Истинной любви». Но теперь она знала, что ее проблемы не могут быть разрешены таким простым способом.

Глава 8

Полчаса спустя Аманда с восхищением разглядывала колыбель. Она ехала на серой кобыле по кличке Верба, а впереди с Бартоломью на спине высился Чейз на гнедом мерине Мики. Чейз заверил ее, что Мики — самая спокойная лошадь из всех, какие есть в «Истинной любви».

Чейз представил Аманду Розе, домоправительнице, которая показала им, как получше завернуть Бартоломью в одеяло и уложить в колыбель. Колыбель оказалась кожаной, а не деревянной, как думала Аманда. Малыш сразу стал похож на маленькую мумию: из одеяла выглядывало только лицо. Но и лицо надежно защищал от солнца кожаный капюшон, прикрепленный сверху. Видимо, это устройство понравилось Бартоломью. Широко зевнув, он заснул.

Аманда всю жизнь проездила в английском седле, и западное показалось ей слишком громоздким, но она с удовольствием снова сидела на лошади. У Вербы был нежный рот, и она отвечала на малейшее давление удил. Аманда инстинктивно чувствовала, что маленькая кобыла будет прекрасно галопировать, но сейчас они двигались медленным шагом, и Аманде приходилось сдерживать нетерпение.

Какой уж тут галоп, когда с ними Бартоломью? Поэтому Аманда свободно откинулась в седле, наслаждаясь мерным ходом лошади и роскошным чувством свободы. Прошло ровно десять месяцев с тех пор, как она выезжала на прогулку с привлекательным мужчиной. Только когда родился ребенок, Аманда поняла, как безвозвратно изменилась жизнь, ограниченная ее новой ролью. Она не представляла, как удастся продолжать работу, которая требует такого же целеустремленного служения, как и сын.

Но, как бы то ни было, этим утром, когда Чейз вез Бартоломью, Аманда не чувствовала себя в чем-либо ограниченной. Роль перегруженной заботами матери отошла в сторону; она чувствовала себя женщиной — и женщиной желанной. Ягодицы приятно трутся о седло; впереди широкие плечи Чейза. И мысли Аманды опять перенеслись к той ночи в кабине грузовика.

Ей и Чейзу, казалось, суждено встречаться при экстремальных температурах. Той ночью грозила опасность замерзнуть и умереть, сегодня пот струился у нее по груди. Она отстегнула фляжку, отвинтила крышку и сделала глоток. Потом покапала немного воды на шею и грудь. Как приятно было бы поплавать в озере, но она, естественно, не взяла с собой купальник…

Аманде захотелось услышать голос Чейза, и она огляделась, надеясь найти нейтральную тему для разговора.

— Здесь когда-нибудь бывают дожди? — наконец спросила она.

— Говорят, бывают, — ответил, поворачиваясь, Чейз. — Но я никогда не видел. Иногда после четвертого июля дожди идут каждый день ближе к вечеру. И так до сентября. Сейчас середина июля, а еще не выпало ни капли. Пустыня сухая, как коробочка для трута. Ли грозится устроить ритуальный танец дождя.

— После свадьбы.

— Да! — Чейз засмеялся. — После свадьбы. Аманде понравился его смех. Она ни разу не слышала его со дня приезда.

Чейз направил мерина на поляну, где громоздились кучи бутового камня цвета необожженной глины.

— И если уж мы заговорили о свадьбе, то она состоится здесь в девять утра. То есть почти через двадцать четыре часа.

— Здесь? — удивилась Аманда, оглядываясь вокруг.

— На этом месте стоял первый дом Тадеуша и Клары Синглтон. Ли говорила, что его построили в 1882 году. Всего несколько месяцев назад стены еще стояли. Когда лошади в панике вырвались из загона — это случилось в тот день, когда я приехал, — они сровняли все до основания.

— Белинда рассказывала мне об этом. А еще лошади сломали притолоку над дверью с вензелем «Истинной любви». Фредди и Ру не прикрепили ее к подставке, чтобы взять на церемонию?

— Прикрепили. — Чейз поправил на плечах лямки колыбели.

— Со спиной все в порядке?

— Пока все хорошо. — Он осмотрел место, где стоял дом. — Знаешь, это вроде бы не очень подходящий выбор для свадьбы. Когда я колесил по дорогам, то видел в штате Нью-Йорк красивую свадьбу в церкви, построенной прямо посередине зеленого луга. Стены обшиты белыми досками, в окнах витражи, колокольня с колоколами. Я хотел остановиться, но опаздывал с доставкой груза. Впрочем, это не имеет значения. Я никогда не собирался жениться.

— Знаю. Ты говорил мне. — Чувственный туман рассеялся.

Он взглянул на нее.

— Говорил? Когда?

— После того, как мы… Когда мы возвращались. Когда обсуждали, стоит ли нам снова встретиться. Я не сочла эту идею хорошей, и ты сказал, что, наверное, я права. Еще ты сказал, что я женщина такого типа, к которой надо относиться серьезно. А ты не настроен на серьезные отношения, какой бы женщина ни была.

— И это одна из причин, почему ты не сообщила мне о ребенке? — спросил Чейз, внимательно изучая ее лицо.

— Да.

Он потупился и беззвучно выругался.

— Я не правильно поняла тебя? — Надежда, искру которой заронил Ру, вспыхнула ярким пламенем.

Чейз поднял голову и окинул ее долгим, оценивающим взглядом.

— Нет, ты поняла правильно, — наконец проговорил он и развернул лошадь. — Нам лучше двигаться дальше. Становится жарко.

Аманда ехала по тропинке, окаймленной выгоревшими на солнце кустами и колючими кактусами, и удивлялась, что она делает на этой дурацкой прогулке? Обычно ей нравилось, когда выяснялось, что она права, но в данном случае ее жгла обида. Чейз оказался именно таким, каким он и представился при первой встрече. Бродяга, не желавший связывать себя обязательствами. Он хотел на собственных условиях поддерживать связь с сыном. Но вовсе не собирался просить ее выйти за него замуж. Надо прямо посмотреть правде в глаза, хотя такая правда ее и не устраивает. Ведь Аманде все больше и больше хотелось, чтобы он попросил ее стать его женой.

Конечно, нельзя сказать, что она приехала в Аризону с этой целью. По крайней мере сознательно. Но каждая минута, которую она проводила с Чейзом, делала эту мысль все менее безумной. Особенно когда она увидела его с Бартоломью на руках. Потом он так решительно настоял на прогулке, только бы остаться с ней наедине. А она, дура, решила, что он движется в том же направлении, в каком несло ее. Теперь понятно, что она ошиблась.

По мере приближения к каньону тропинка поднималась вверх. Теперь они ехали по пересохшему руслу ручья. По обе стороны высились гранитные скалы. Стояла тишина, нарушаемая только шуршанием лошадиных копыт по песку, скрипом седельной кожи и приглушенным стрекотом насекомых. Только сейчас Аманда осознала, что никогда раньше не бывала в местах, куда не доходит шум машин. Наслаждаясь отсутствием гула цивилизации, она принялась фантазировать, будто она женщина, которая завоевывает Дикий Запад, а ее муж борется за жизнь в пустыне.