Добродетельная леди - Торнтон Элизабет. Страница 14

Глава 7

Когда Брайони убежала от Рейвенсворта, ее единственной мыслью было оказаться подальше от всех бездушных и безразличных людей, из-за которых она испытывала жестокое унижение с того самого момента, как переступила порог этого старинного дома. Она невежливо проталкивалась через переполненную гостями столовую, почти ожидая в любой момент ощутить ненавистную руку Рейвенсворта на своем плече, но ничто не помешало ее стремительному бегству. Она поймала на себе несколько изумленных взглядов, но свет мало интересовали действия игнорируемой всеми чудачки.

Достигнув большого фойе, она помедлила, не зная, как лучше осуществить свой побег. Ее теплый плащ был в дамской гардеробной. У нее заняло меньше минуты найти его и в спешке промчаться мимо пораженного швейцара, охранявшего вход.

Брайони даже в голову не пришло известить Харриет или тетю Софи о своих намерениях. Ее чувства были в таком смятении, что она просто не могла взглянуть на произошедшее сквозь призму спокойной рассудительности. Брайони была вне себя от ярости и стыда. Исступленно кутаясь в плащ, она побежала через Кавендиш-сквер, не отдавая себе отчета, куда направляется, да ей и не было до этого дела. Она хотела только, чтобы между ней и презренным маркизом оказалось как можно большее расстояние.

Жестокий ветер хлестал ее маленькую фигурку, и Брайони наклонила голову, чтобы защититься от его ледяных порывов, но ее стремительный бег не замедлился ни на секунду. Она бежала как в бреду, забыв о реальности. Только полчища сбивчивых мыслей бешено крутились в ее голове. Она не слышала ни приближающегося экипажа, ни неистовых проклятий кучера, пока не оказалась почти под копытами вставших на дыбы, возбужденно ржущих лошадей. Когда она осознала надвигающуюся опасность, было слишком поздно. Она инстинктивно попыталась отшатнуться, но копыта передней лошади взметнулись вверх и по касательной ударили ее сзади, заставив перевернуться. Она упала головой вперед на мостовую, у нее перехватило дыхание. Откуда-то издалека она слышала какой-то шум, хлопанье дверец кареты и тревожные крики пассажиров. Брайони попыталась подняться на колени, но у нее не хватило сил. Она подняла голову и увидела три женских лица, в тревоге склонившихся над ней, – самые красивые лица, какие только она видела в жизни. Она робко улыбнулась.

– Вы музы или ангелы? – слабым голосом спросила она, прежде чем головокружительная темнота поглотила ее.

Ресницы Брайони затрепетали. Она не хочет, чтобы ее вырывали из безопасности забытья, сонно подумала Брайони. Если она никогда не проснется, ей не придется снова столкнуться с жестоким миром. Чья-то рука приподняла ее голову с подушки и поднесла чашку к губам.

– Выпейте это, – сказал тихий, нежный женский голос. Брайони открыла глаза и увидела улыбающееся лицо ангела.

– Я на небесах? – запинаясь, спросила она. Она услышала низкий мелодичный смех.

– Нет, бедное дитя. Но если вы будете снова бросаться под мчащиеся экипажи, ваше желание скоро исполнится. Как вас зовут? Ваши родители или опекуны будут беспокоиться о вас. Я должна сообщить им, где вы находитесь.

– Брайони. Я... Брайони, – смогла выговорить она и снова погрузилась в гостеприимное беспамятство.

Когда к Брайони неохотно вернулось сознание, в комнате был полумрак. Ее голова нестерпимо болела, а едва она повернулась, как почувствовала жгучую боль в пояснице. Она тихо застонала. Прохладная рука легла на ее лоб, и она узнала очаровательное лицо дамы, которую приняла за ангела-хранителя. Брайони с усилием откинулась на подушки и застонала.

– Ну вот, уж теперь-то вы выпьете это, – твердо сказала дама, и Брайони почувствовала у своих губ чашку с теплым бульоном. Брайони с жадностью выпила содержимое.

– Где я? – спросила она. – Как давно я здесь?

Красавица забрала пустую чашку из рук Брайони и села на край постели.

– Вы в моем доме. Вчера вечером вы попали под наемный экипаж, в котором я ехала. Вас легко могло убить. Вы бежали прямо через Оксфорд-роуд, ничуть не думая о безопасности. Мы с сестрами возвращались домой из оперы.

– Три музы! – вдруг вспомнила Брайони.

Дама одарила Брайони недоверчивой улыбкой.

– Мы сестры, но ничуть не похожи, – возразила она.

– Но вы все такие красавицы, – честно ответила Брайони.

– Может быть, и так. Но вы, юная леди, нас ужасно напугали! Мы же могли убить вас! А теперь не будете ли вы так любезны дать мне адрес ваших родителей или опекунов, чтобы я могла наконец успокоить их?

Брайони так и сделала, и леди Видение выплыла из комнаты. Брайони слышала из-за двери ее низкий мелодичный голос, отдающий распоряжения.

Она удобнее устроилась на мягких пуховых подушках и поморщилась. Ее эмоциональный недуг был так же материален, как боль в ушибленной спине. События вечера стремительно вернулись – презренное неприятие ее светским обществом и унизительное предложение, которое ей сделал Рейвенсворт. Она почувствовала, как ее щеки заливает краска смущения, когда вспомнила его мучительные ласки и то, как бесстыдно она принимала их. Она горячо надеялась, что никогда больше не увидит этого низкого аристократа.

За тревогу, которую Харриет и тетя Софи наверняка испытали из-за нее, Брайони безжалостно упрекала себя. Ей не приходило в голову, что Рейвенсворт будет страдать от мук раскаяния и винить себя в том, что стал причиной ее стремительного бегства.

Конечно, она не должна была оставить вечеринку без сопровождающих. Но гордость ее оказалась жестоко уязвлена, и она почти лишилась рассудка. Мысль об этом опять всколыхнула чувства всепоглощающего унижения и бессильной ярости. Она подавила всхлипы, подступившие к горлу, и у нее началась икота. Как сможет она снова предстать перед светом? Слезы жалости к самой себе заструились по щекам Брайони.

Дама вернулась и замерла на пороге, увидев взвинченное состояние своей пациентки.

– Моя дорогая, – заботливо произнесла она, подходя к дрожащей Брайони и беря ее за руки. – Скажите мне сейчас же, что у вас болит. Может быть, мне стоит опять послать за доктором Пембертоном?

Брайони, которая обычно была скрытной, замкнутой девушкой, была совершенно обезоружена неподдельным участием, прозвучавшим в нежном голосе ее сиделки. Еще не осознав, что собирается сделать, она рассказала всю печальную историю, опустив только эпизод с Рейвенсвортом. Она рассказала о своей матери и какой невыполнимой задачей оказалось примирить ее совесть с фривольной жизнью светского общества. Леди Видение, утешая, заключила Брайони в объятия и молча слушала.

Когда Брайони дошла до конца своего повествования, дама заговорила успокаивающе:

– Люди могут быть очень жестоки, я знаю это по своему горькому опыту. Вы правы, что следуете диктату своей совести, Брайони. Да, даже я, такая, какая я есть, сделала это моим единственным правилом. Но будьте уверены, моя дорогая, что это ваши убеждения. Тогда вам никогда не придется вешать голову от стыда. Смотрите всему миру прямо в глаза, если нужно, или щелкните пальцами перед его носом.

Брайони невольно усмехнулась.

– Я так и сделала!

– Так-то лучше, – сказала леди с улыбкой в голосе. – Больше никакого сострадания к себе, пожалуйста. Это пустая трата времени и сил. Но будьте уверены, дитя мое, что вы честны сами с собой и что это ваше собственное желание быть такой, как есть.

Брайони купалась в этих успокаивающих словах, а леди гладила ее по волосам. Она ощутила безграничный покой, ее переполняло чувство благодарности к незнакомке, которая приняла ее горести так близко к сердцу.

– Ну а теперь, – наконец сказала дама, – мы должны одеть вас для поездки домой.

– Но какую причину моего внезапного бегства я назову моей кузине и тете Софи? – встревожено спросила Брайони.

– Никогда не пускайтесь в длительные объяснения, моя дорогая. Придерживайтесь фактов. Это самый простой путь. Вы вышли прогуляться, и вас сбила карета. Это в конце концов правда.