Если полюбишь графа - Торнтон Элизабет. Страница 7

– Боже мой! – воскликнула с негодованием Дейрдре. – Там, должно быть, полно тупоголовых старцев, и уж в карты ты их всегда обыграешь. И все же у меня есть в запасе пара трюков, которым я могла бы тебя научить.

Арман запрокинул голову и разразился громким хохотом.

– Не сомневаюсь в этом. Возможно, стоит нацепить на тебя бриджи и захватить с собой в самое злачное место из тех, где я бываю, когда испытываю нужду в деньгах. С твоими способностями и моим везением мы бы убили всех наповал.

– Нет, конечно, – ответила Дейрдре с мягким укором. – У меня нет возражения против того, чтобы помериться сноровкой и смекалкой, но игра ради выгоды исключается. Преподобный Стэндинг был бы потрясен, если бы узнал, что я употребила во зло его безобидную науку.

– Ты еще видишься со стариком?

– Ну конечно. С кем же еще мне играть в шахматы и в остальные игры? Теперь, когда ты покинул нас, не осталось никого, кто, фигурально выражаясь, заставил бы меня выкладывать денежки.

– Неужели в этом высочайший смысл твоей жизни, Ди? Должно быть, ты смертельно скучаешь в Хенли! Не хочешь сменить обстановку и бросить якорь в другом месте? После года жизни в тропиках, я уверен, твои вкусы изменились бы.

– Ничего подобного, – ответила Дейрдре излишне резко. – У меня есть книги, сад и несколько друзей, чтобы поддержать компанию. А ты почему не приезжаешь домой почаще? Ты знаешь, как няня тоскует по тебе. Ты всегда был ее любимцем. Несколько недель спокойной жизни в деревне не принесли бы тебе вреда.

Арман понимающе улыбнулся:

– Тебе бы, Ди, следовало проявить больше изобретательности. Фигурально выражаясь, ты не можешь слишком часто появляться в городе, чтобы надрать мне уши каждый раз, когда я веду себя как плохой мальчик. Те дни давно миновали!

– Кто говорит, что не могу? – Дейрдре нежно улыбнулась.

Арман достал трубку из фарфоровой шкатулки, стоявшей на мраморной каминной полке, и раскурил ее. Помолчав, он спросил:

– Зачем ты, собственно, здесь, Ди? Ты ведь всегда питала отвращение к городской жизни, с самого первого твоего выезда в свет. Так что привело тебя в Лондон теперь?

Дейрдре заняла свое место на софе и жестом пригласила брата сесть рядом.

– Арман, я решила, что мне пора замуж.

– Пора! С твоей внешностью это будет нетрудно. К тому же ты тогда перестанешь вмешиваться в мою жизнь и займешься бедным малым, который возомнит себя твоим господином и повелителем.

Дейрдре пропустила слова брата мимо ушей и продолжила:

– Но, Арман, как я могу найти мужа, когда мой младший брат повергает в шок весь лондонский свет?

– Послушай, Ди! Неужели ты можешь говорить такое всерьез? – вспылил Арман. – Не сваливай на меня отсутствие женихов у твоих дверей! Если память мне не изменяет, ты отвергла не менее двух десятков предложений, которые любая обычная девушка была бы счастлива принять. Не мое поведение, а твое мнение о мужчинах тому виной! Кто, – продолжал он печально, – принял твою сторону в ущерб мнению мамы в конце твоего первого сезона, когда она хотела выдать тебя замуж за этого парня, сэра Эдриана? Я помню твои слова! Ты сказала, что все мужчины, которых ты встречала, – самодовольные надутые типы, которые хотят, чтобы женщины были хорошенькими пустоголовыми куколками, а ты не желаешь иметь такого мужа!

– Я это сказала? – спросила Дейрдре с улыбкой.

– Ты знаешь, что сказала! Так отчего такая перемена во взглядах?

Дейрдре помолчала в раздумье, потом задумчиво произнесла:

– Tempus fugit. Время, мой дорогой мальчик, всех нас превращает в трусов. Мое мнение о мужчинах не претерпело особого изменения, но постепенно мне открылось, что для леди, которая желает нянчить собственных младенцев, удобнее, если она закрепит за собой какого-нибудь подходящего мужчину и поведет его к алтарю, желательно до того, как заведет детей. Видишь, я самая обычная, такая же, как все.

– Разве? – спросил Арман с сомнением.

– Это правда! – твердо ответила Дейрдре. – И задача эта вполне мне по плечу.

– Но почему ты так рассуждаешь? Хоть ты мне и сестра, я признаю, что ты красивая кобылка, хотя на мой вкус и слишком властная. Не думаю, что на твоем пути возникнут какие-нибудь сложности.

– Благодарю тебя. Это очень благородно с твоей стороны, – ответила Дейрдре, пытаясь скрыть улыбку. – Я бы хотела, чтобы ты доверял мне, но ты должен помнить, что мне уже двадцать четыре и первый цвет юности осыпался. Приданое у меня ничтожное. Едва ли я могу надеяться, что искатели моей руки выстроятся в очередь. – Дейрдре посмотрела на брата с укором и улыбнулась: – Ты не должен мучиться из-за меня угрызениями совести, Арман. Откровенно говоря, я почти примирилась со своим одиночеством. Если моя попытка окажется неудачной, начну носить кружевные чепчики и объявлю миру, что я убежденная старая дева. Возможно, моя судьба – остаться в девушках. Когда ты остепенишься и заведешь собственный дом, я, естественно, готова вести твое хозяйство – во всяком случае до тех пор, пока ты не найдешь подходящую жену. Признаюсь, что на этот счет у меня есть некоторые сомнения, потому что я сознаю, что две женщины в одном доме с трудом могут сосуществовать без ссор...

– Довольно! – рявкнул Арман, ужаснувшись картине, представшей перед его мысленным взором. – Чего ты хочешь от меня?

Дейрдре снова улыбнулась.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – сказала она с удовлетворением, вызвавшим подозрительный блеск в темных глазах Армана. – И право же, у меня нет ни малейшего желания доставлять тебе больше неудобств, чем необходимо.

– О, ты и не доставляешь, – ответил он с мрачным видом. – Пожалуйста, скажи мне только простыми и ясными словами: чего ты хочешь от меня.

– Ну, чтобы ты сопровождал меня на светские вечера и балы.

– Считай, что это сделано!

– И ты все еще будешь играть в этих ужасных притонах?

– Я ограничусь на это время приличными игорными домами и клубами. Дальше!

– Естественно, ты должен меньше драться на дуэлях.

– Как пожелаешь. Это все? – спросил язвительно Арман.

– А как насчет миссис Дьюинтерс? – спросила в свою очередь Дейрдре с надеждой в голосе, приблизившись наконец к самой существенной части разговора.

– Что насчет миссис Дьюинтерс? – Арман стал еще мрачнее, а глаза его гневно сверкнули.

– Не можешь ты на время этого сезона оставить ее? Или я прошу слишком многого?

Арман вскочил с места и в ярости воскликнул:

– Ты не знаешь, о чем просишь! Ты ничего не понимаешь в таких вещах, Ди! Да и откуда тебе знать? Ты ведешь уединенную жизнь. Такие девушки, как ты, совершенно не представляют себе... Впрочем, не важно! Я не могу тебе этого объяснить. Досгаточно сказать, что в этом случае твои знания весьма ограниченны, как и должно быть, а твое вмешательство в мою личную жизнь непристойно!

Тон, каким разговаривал с ней младший брат, вывел Дейрдре из себя.

– Я все прекрасно понимаю, – огрызнулась она, – и, по моим наблюдениям, Рэтборн тоже не такой простак! Если миссис Дьюинтерс предпочитает тебя, тогда почему не пошлет графа ко всем чертям? Пора повзрослеть, Арман! Человек с отвагой Рэтборна умудрен жизненным опытом и никогда не сделает себя посмешищем!

– Она его боится! Я пытался убедить ее отказаться от его протекции, но напрасно! Похоже, у него есть способ удерживать ее, но ведь, в конце концов, он состоит всего лишь из плоти и крови. Я бы с ним справился, если бы поставил перед собой такую цель.

– Понимаю! – проговорила Дейрдре. – И ты собираешься вызвать графа на поединок, защищая интересы миссис Дьюинтерс, женщины, которую ты знаешь... Как долго ты ее знаешь? Месяц? Но для сестры, всегда защищавшей твои интересы, ты не сделаешь ничего!

– Это несправедливо, Ди! Я не сказал, что собираюсь вызвать графа. Но я не могу бросить миссис Дьюинтерс. Если же он сочтет необходимым вызвать меня, то как джентльмен я не смогу отказаться... У меня нет выбора.

Дейрдре поднялась на ноги и умоляюще посмотрела брату в глаза: