Книга крови 2 - Баркер Клайв. Страница 25

Должно быть я презрительно сморщился, глядя на него, но он, казалось, вовсе не был задет моим презрением.

– Вас просто узнать, – сказал он.

Я вовсе не бросался в глаза и сказал ему:

– Должно быть, вы ошиблись.

– Нет, – ответил он, – я не ошибся. Вы – Оливер Васси.

Первой мыслью моей было, что он хочет убить меня. Я дернулся, но он мертвой хваткой вцепился мне в рубашку.

– Тебе нужна женщина, – сказал он.

Я, все еще колеблясь, сказал:

– Нет.

– У меня есть женщина, не похожая на других, – сказал он, – она чудесна. Я знаю, ты захочешь увидеть ее во плоти.

Что заставило меня понять, что он говорит о Жаклин? Возможно, тот факт, что он выделил меня из толпы, словно она глядела из окна где-то поблизости, приказывая, чтобы ее поклонников приводили к ней примерно так, как вы приказываете, чтобы вам сварили приглянувшегося омара. Возможно, потому, что его глаза бесстрашно встречались с моими, ибо страх он испытывал лишь перед одним Божьим созданием на этой жестокой земле. Может, в этом его взгляде я узнал и свой. Он знал Жаклин, я не сомневался в этом.

Он знал, что я на крючке, потому что пока я колебался, он отвернулся с еле заметным пожатием плеч, словно говоря: ты упускаешь свой шанс.

– Где она? – спросил я, уцепившись за его тонкую, как прутик, руку.

Он кивнул головой в направлении улицы, и я пошел за ним, послушно, как идиот. По мере того, как мы шли, улица пустела, красные фонари освещали ее мерцающим светом, потом наступила темнота. Я несколько раз спрашивал его, куда мы идем, но он предпочел не отвечать; наконец мы подошли к узкой двери узкого домика на улице, узкой, точно лезвие бритвы.

– Вот и мы, – провозгласил он так, точно мы стояли перед парадным входом в Версаль.

Через два лестничных пролета в пустом доме я увидел черную дверь, ведущую в комнату. Он прижал меня к ней, она была закрыта.

– Смотри, – пригласил он. – Она внутри.

– Там закрыто, – ответил я. Мое сердце готово было разорваться. Она была близко, наверняка я знал, что она близко.

– Смотри, – сказал он вновь и показал на маленькую дырочку в дверной панели. Я приник к ней глазом.

Комната была пуста – в ней был лишь матрас и Жаклин. Она лежала раскинув ноги, ее запястья и локти были привязаны к столбикам, торчащим из пола по четырем углам матраса.

– Кто сделал это? – спросил я, не отрывая глаз от ее наготы.

– Она попросила, – ответил он. – Это по ее желанию. Она попросила.

Она услышала мой голос – с некоторым трудом она приподняла голову и поглядела прямо на дверь. Когда она взглянула на меня, клянусь, волосы у меня на голове поднялись, чтобы приветствовать ее по ее приказу.

– Оливер, – сказала она.

– Жаклин, – я прижал эти слова к двери вместе с поцелуем. Тело ее точно кипело, ее выбритая плоть открывалась и закрывалась, точно экзотическое растение, – пурпурное, и лиловое, и розовое.

– Впусти меня, – сказал я Коосу.

– Если ты проведешь с ней ночь, ты не переживешь ее, – сказал он.

– Впусти меня.

– Она дорогая, – предупредил он.

– Сколько ты хочешь?

– Все, что у тебя есть. Последнюю рубаху, деньги, драгоценности – и она твоя.

Я хотел выбить дверь или сломать ему желтые от никотина пальцы, пока он не отдаст мне ключ. Он знал, о чем я думаю.

– Ключ спрятан, – сказал он. – А дверь крепкая. Ты должен заплатить, мистер Васси. Ты хочешь заплатить.

Он был прав. Я хотел заплатить.

– Ты хочешь отдать мне все, что ты имеешь, все, чем ты был когда-либо. И прийти к ней пустым. Я знаю это. Так они все к ней ходят.

– Все? Их много?

– Она ненасытна, – сказал он без выражения. Это не было хвастовством, это была его боль – я это ясно видел. – Я всегда нахожу их для нее, а потом их закапываю.

Закапывает.

Это, я полагаю, и являлось предназначением Кооса: он избавлялся от мертвых тел. И он наложит на меня свои наманикюренные пальцы, он выволочет меня отсюда, когда я буду высохшим, бесполезным для нее, и найдет какую-нибудь яму или канал, чтобы опустить меня туда. Эта мысль была не слишком привлекательна.

И все же я здесь, со всеми моими деньгами, которые я смог собрать, продав то немногое, что у меня осталось, я выложил их на стол перед собой, я потерял свое достоинство, жизнь моя висит на волоске и я жду ключа.

Уже здорово темно, а он опаздывает. Но я думаю, он обязан прийти. Не из-за денег – должно быть, не взирая на его грим и пристрастие к героину, у него есть кое-что, он придет, потому что она этого требует, а он послушен ей в каждом шаге, точно так же, как и я. Ну конечно, он придет. Он придет.

Ну вот, я думаю этого достаточно.

Вот и все, что я хотел сказать. Времени перечитывать это у меня нет. Я слышу его шаги на лестнице (он прихрамывает), и я должен идти с ним. Это я оставлю любому, кто найдет, пусть использует это, как сочтет нужным. К утру я буду мертв и счастлив. Верьте этому.

~~

Боже мой, —подумала она, – Коос меня предал.

Васси был за дверью – она чувствовала разумом его плоть и ждала. Но Коос не впустил его, несмотря на ее четкие приказы. Из всех мужчин лишь Васси дозволялось входить сюда невозбранно, Коос знал это. Но он предал ее, все они ее предавали, кроме Васси. С ним (возможно) это была любовь.

Она ночи лежала на этой постели и не спала. Она редко спала теперь больше, чем несколько минут, и только когда Коос приглядывал за ней. Она вредила себе во сне, рвала себе плоть, не зная того, просыпалась крича, вся в крови, точно каждый ее сосуд был проткнут многочисленными иглами, которые она создавала из своих мышц, из кожи, – кактус во плоти.

Опять стемнело, подумала она, но трудно сказать наверняка. В этой занавешенной комнате, освещенной лампой без абажура, был вечный день – для чувств и вечная ночь – для души. Она лежала, пружины матраса впивались ей в спину, в ягодицы, иногда на секунду засыпала, иногда ела из рук Кооса, который мыл ее, убирал за ней, использовал ее.

Ключ повернулся в замке. Она привстала на матрасе, чтобы поглядеть, кто это. Дверь отворялась... отворялась... отворялась.

Васси. О, Боже, это наконец был Васси! Он бежал к ней через всю комнату.

Пусть это не будет еще одно воспоминание, —молилась она, – пусть на этот раз будет он, живой, на самом деле.

–Жаклин.

Он сказал имя ее плоти, полное имя.

– Жаклин.

Это былон.

Стоящий за ним Коос уставился ей промеж ног, завороженный танцем ее влагалища.

– Ко... – сказала она, пытаясь улыбнуться.

– Я привел его, – усмехнулся он, не отводя взгляда от ее плоти.

– Целый день, – прошептала она. – Я ждала тебя целый день, Коос, ты заставил меня ждать.

– Что для тебя целый день? – спросил он, все еще усмехаясь.

Ей больше не нужен был сводник, но он не знал об этом. В своей наивности он думал, что Васси – это просто еще один мужчина, который попался на их пути, – он будет опустошен и выброшен точно так же, как другие. Коос думал, что он понадобится завтра – вот почему он так безыскусно играл в эту смертельную игру.

– Закрой двери, – предложила она ему, – останься, если хочешь.

– Остаться? – спросил он, пораженный. – Ты хочешь сказать, я могу посмотреть?

И он смотрел. Она знала, что он всегда смотрел через дырочку, которую он провертел в панели, иногда она слышала, как он переступает за дверью. Но на этот раз пусть он останется навеки.

Очень осторожно он вынул ключ из наружной стороны двери, вставил его изнутри в замочную скважину и повернул. Как только замок щелкнул, она убила его, он даже не успел обернуться и поглядеть на нее в последний раз. В этой казни не было ничего демонстративного: она просто взломала его грудную клетку и раздавила легкие. Он ударился о дверь и соскользнул вниз, проехавшись лицом по деревянной панели.

Васси даже не обернулся, чтобы поглядеть, как он умирает, – она это единственное, на что он хотел смотреть.