Роковой мужчина - Торнтон Элизабет. Страница 57

— Выслушай меня, Розамунда, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты вернулась в дом. Тебе там ничто не грозит. Если ты поедешь со мной, тебя, чего доброго, могут подстрелить, если начнется пальба. Эти люди гонятся не за тобой, а за мной. Возвращайся в дом. Слышишь?

И прежде, чем Розамунда успела перевести дух, он развернул коня — и исчез в тумане.

Розамунда поспешно вскочила и бросилась за ним.

— Дурак, чертов дурак! — кричала она во все горло. Никогда еще Розамунда не была так зла… и напугана. — Да ведь только я могу спасти тебя от виселицы! Ты и раньше бы это понял, если б не был таким несносным упрямцем!

Теперь она бежала изо всех сил и на бегу, задыхаясь, пронзительно выкрикивала:

— Приставь пистолет к моему виску и скажи, что убьешь меня, если тебе не дадут уйти! Сделай так, как ты сделал в Ньюгейте!..

Слезы ручьями текли по ее лицу. За считанные минуты Розамунда пережила немыслимые мучения: ее терзал страх, что Ричарда схватят. Деваться ему некуда. В таком густом тумане он далеко не убежит, и если его настигнет погоня, ему конец. Розамунда нужна ему хотя бы для того, чтобы выторговать себе свободу.

И она бежала в тумане, крича изо всех сил:

— Тебе от меня не избавиться! Куда ты, туда и я! И если в тумане меня по ошибке подстрелят, приняв за тебя, это будет на твоей совести! Никто не поймет, что я — дочь Ромси! Ты забыл, что на мне мужская одежда? Ричард, ты меня слышишь? На твоей совести! Ты пойдешь на виселицу, зная, что виноват в моей…

Розамунда осеклась на полуслове, потому что споткнулась и с размаху упала ничком на землю. От удара у нее захватило дух, но она тут же поднялась на колени и увидела перед самым своим носом протянутую руку. Розамунда вскинула голову, на нее смотрел из седла Ричард.

— Спасибо! — только и пробормотала она, ухватившись за его руку.

Не сказав ни слова, Ричард рывком поднял ее на ноги и втащил в седло. Потом ударил каблуками по бокам коня, и тот рысью двинулся дальше.

В том, что далеко убежать не удастся, Розамунда оказалась права, хотя виной тому был вовсе не туман. Конь споткнулся, и оба они кубарем полетели наземь. Розамунда первой вскочила на ноги и попыталась ухватить поводья, но промахнулась, и конь рысцой исчез в тумане. Обернувшись, она увидела, что Ричард стоит на коленях.

Розамунда ужаснулась, лишь сейчас осознав, как он, оказывается, еще слаб. Он еще не успел оправиться от ран, а тут новые испытания… Постаравшись не выдать своих опасений, она отрывисто спросила:

— И где же эта хижина?

— Недалеко.

Розамунда огляделась, пытаясь хоть что-то разглядеть в густом тумане, напрягая слух, чтобы различить шум погони. Ничего не видно и не слышно. Пока что их спасает туман… но надолго ли?

Подавив страх, она бодро сказала:

— Оставшийся путь мы пройдем пешком. Обопрись на мое плечо.

Ричард подчинился, навалившись на нее всей своей тяжестью.

— Когда доберемся до хижины, я быстро приду в себя, — уверенно заявил он. — И тогда ты вернешься в дом, слышишь?

Розамунда не стала спорить, не стала объяснять, что не сможет уйти, даже если бы захотела: в таком густом тумане ей попросту не найти дороги. Они шли все время в гору и потому молчали, сберегая дыхание. Розамунда не представляла, как им удастся отыскать хижину, но Ричард, похоже, знал, куда идет. Раза два, когда туман ненадолго редел, он останавливался и озирался по сторонам. Сама Розамунда видела только неясные тени, но он, судя по всему, различал в них приметы дороги, и они шли дальше.

Розамунда полагала вначале, что Ричард нуждается в ее помощи, но вскоре они поменялись местами — теперь уже она едва держалась на ногах от усталости, а он подбадривал ее.

— Осталось уже немного, — говорил он, — держись. Скоро мы отдохнем, а затем решим, что делать дальше.

Что делать? Вот на этот вопрос Розамунда не знала ответа. В таком состоянии Ричарду далеко не уйти. Впрочем, он не из тех, кто легко сдается. Он уже бежал из Ньюгейта… и на этот раз сумеет уйти от погони.

На хижину они наткнулись как раз в ту минуту, когда Розамунда решила, что не сумеет больше сделать ни шагу. Хижина была сложена из камня и крыта соломой, а пол в ней вымощен булыжником — точь-в-точь лондонские мостовые. Правда, здесь было так тесно, что двоим едва разминуться.

— Кому принадлежит эта хижина? — спросила Розамунда.

— Всем — и никому. Пастухи ночуют здесь, когда в холмах их застигнет внезапный ливень или туман.

В хижине была узкая кровать с соломенным тюфяком, у закопченного очага стоял грубо сколоченный табурет. С другой стороны очага обнаружились корзина с растопкой и груда поленьев.

Розамунда заперла дверь и помогла Ричарду добраться до кровати.

— Огонь разводить нельзя, — сказал он, — запах дыма может нас выдать. — Он смолк, покачал головой, и с губ его сорвался сухой смешок. — Впрочем, нас так или иначе скоро обнаружат. Туман редеет. Разведи огонь, если хочется.

Розамунда едва не падала от изнеможения, но мысль о том, что туман скоро рассеется, придала ей сил, и она метнулась к окну.

— А по-моему, он все такой же густой, — разочарованно пробормотала она.

Обернувшись к Ричарду, она увидела, что он вытянулся на кровати.

— Поди сюда, — сказал он, протянув к ней руки.

Розамунда подошла к кровати, опустилась на колени и взяла его за руки.

— У тебя жар? — спросила она, испытующе глядя в лицо Ричарда.

— Нет.

— Рана беспокоит?

— Нет. Послушай, Розамунда, я просто чертовски устал. Я не спал всю ночь, ломая голову над тем, как быть с тобой.

— И решил, — с упреком отозвалась Розамунда, — отослать меня домой, даже не попрощавшись.

Ричард опустил взгляд на ее руки, затем поднес их к губам и поцеловал вначале одну, потом другую ладонь.

— Я думал, что так будет лучше.

Сердце Розамунды сжалось от страха. Он, должно быть, совсем потерял надежду на благополучный исход, если решился заговорить так откровенно. Она хотела что-то сказать, но не смогла произнести ни слова. Ричард улыбнулся, и страх в ее душе превратился в непреодолимый ужас.

— Держись, — сказал он, — хотя бы ради меня. Как только мы услышим, что погоня приближается, ты выйдешь из хижины и скажешь им, кто ты такая. Они войдут сюда, чтобы схватить меня, но что бы ты ни услышала, оставайся снаружи. Не ходи сюда. Вернись к своим родным и забудь обо мне.