Шотландские тайны - Торнтон Элизабет. Страница 75

— Да, племянничек, о ней. Так вот, она и рассказала всю правду о себе и о Дароке. Но Ивен узнал все слишком поздно. Когда он получил от нее письмо, Дарок давно лежал в могиле, а он сам обосновался в Индии. Ему, кстати, сказать, кое в чем все-таки повезло. Плывя за море, он встретил на корабле леди с маленьким сыном — и она стала его женой.

— Он все еще в Индии?

— О господи, нет, конечно. А я думал, ты знаешь… Гранты вот уже полтора года живут в Англии. Они мои соседи. Ивен теперь богат…

Ренд не нашелся с ответом и, помолчав, предложил вновь заняться портвейном.

Но вскоре его дядюшка вновь вернулся к прерванному разговору.

— Послушай, Ренд, что-то происходит, а я не понимаю, что именно. Мне это не нравится.

— О чем это вы?

— Да Дэвид, когда был здесь последний раз, расспрашивал меня о том же, о чем и ты.

— Праздное любопытство, — быстро отозвался Ренд. — И ничего более.

Дядя недоверчиво хмыкнул:

— От Дэвида я тоже не получил прямого ответа.

Внезапно Ренду показалось, что он заглядывает Дэвиду через плечо. Его давно уже мучило ощущение, что он по пятам следует за своим кузеном. Начать с того, что именно Дэвид отправил его в Шотландию на поиски Кейтлин. Один шаг, другой, третий — и вот он здесь, в дядюшкиной усадьбе. Потягивает портвейн и говорит со старым джентльменом о человеке, который скорее всего и был отцом Кейтлин, — об Ивене Гранте. Ренд невольно вздрогнул. Мистика! Даже жутковато. Однако Дэвид не простил бы ему, если бы он отказался от поисков.

— Дядя, не могли бы вы устроить мне встречу с мистером Грантом? — без околичностей спросил он.

Дядя кивнул.

— Разумеется, могу. Но сейчас, я полагаю, он в Лондоне. Впрочем, не огорчайся. Завтра же утром я пошлю человека к миссис Грант, и мы узнаем его лондонский адрес. Их усадьба совсем рядом — полторы мили, не больше.

Опять отсрочка! Ренд попытался скрыть снедавшее его нетерпение. Глаза дядюшки горели от любопытства.

— Спасибо, — поблагодарил Ренд и внезапно, так что его визави удивленно вскинул брови, переменил тему беседы. — Весь Лондон гудит от разговоров о грядущем обручении принцессы Шарлотты и принца Леопольда Кобургского, — сказал он.

Старый джентльмен понял, что во всяком случае сегодня ему ничего объяснять не собираются.

— Держу пари, что британским налогоплательщикам эта свадьба обойдется недешево, — подхватил он.

Ренд улыбнулся.

— И вы не останетесь в проигрыше. Палата общин уже проголосовала за выделение молодой чете ежегодно шестидесяти тысяч фунтов.

— Солидная сумма. Но ведь принцесса — наследница престола, если, конечно, позабыть на минуту о принце-регенте.

— А вы знаете, что решительно все настроены против него?

Итак, Ренд ловко увел разговор в сторону от человека, который вполне мог оказаться отцом его жены.

На следующее утро за завтраком Эрик Рендал попросил племянника об одолжении.

— Это касается вещей Дэвида, — пояснил он. — Кто-то должен разобрать их и навести в них порядок. Разумеется, я пытался, но… в общем, я не смог. И мне не хочется поручать это слугам. Я знаю, что у тебя мало времени, однако…

— Я готов сделать для вас все, что угодно! — быстро прервал дядюшку Ренд. — И потом — это такая честь для меня!

Старик заморгал и устремил взгляд на какую-то картину на стене.

— Спасибо, мой мальчик. Но спешить не надо. Займешься этим, когда захочешь.

— Я хочу прямо сейчас.

Комнаты Дэвида располагались на втором этаже, и из их окон открывался великолепный вид на парк и на обсаженную кустарником аллею. Вдали можно было разглядеть шпили и башни Дорчестера. Оглядевшись вокруг, Ренд понял, почему дядя хотел, чтобы вещи Дэвида были разобраны как можно быстрее. Казалось, юноша только что вышел и может вот-вот вернуться. Пара грязных сапог в углу… Смятый мундир в изножье кровати… Небольшой обмылок рядом с умывальным тазом и кувшином… Рваный шейный платок на полу… Ренд понимающе кивнул. Ничего странного. Когда сам он отправился в расположение своего полка, мать тоже велела не убирать его комнату. Считается, что это хорошая примета. Может быть. Вот только Дэвиду это все равно не помогло.

Ренд прошелся по комнате. Он уже не помнил, когда был тут в последний раз, но обстановка показалась ему знакомой. На окнах висели голубые шторы, такого же цвета портьеры украшали двери, и Ренду сразу представилась его собственная комната в Кренли, которую он занимал до женитьбы. Темная дубовая мебель, неуловимый спартанский дух… А это что? Модель «Золотой лани», корабля королевского пирата сэра Френсиса Дрейка. Ренд улыбнулся. Как же он мог забыть? Давным-давно он смастерил с помощью отца эту самую «Лань», а когда подрос, подарил ее своему юному кузену. Наверное, Дэвид очень дорожил этим маленьким корабликом.

И Ренд довольно долго стоял возле «Золотой лани», бережно проводя пальцами по тоненьким мачтам и поглаживая блестящую лакированную палубу. Потом он вздохнул, расправил плечи и вошел в гардеробную, которая служила Дэвиду библиотекой.

Книг было очень много, просто на удивление много. Дэвид явно любил читать и знал толк в литературе. Ренда поразило обилие древнегреческих авторов. Он наугад раскрыл томик Софокла и тут же захлопнул его, убоявшись вида греческих букв. О древних языках Ренд не вспоминал со времен Оксфорда. Да, Дэвид всегда был умным. Мать Ренда вечно ставила ему кузена в пример — мол, какой старательный да какой усидчивый… И теперь Ренду показалось, что он наконец понял, почему Дэвид увлекся чтением: играть-то со сверстниками он не мог, слабое здоровье не позволяло.

На столе Дэвида лежал потрепанный «Чайльд Гарольд» Байрона. Ренд мельком глянул на книгу и выдвинул ящик. Там была украшенная монограммой мужская перчатка для верховой езды — одна, без пары. Тут же, прямо под перчаткой, Ренд увидел письмо, написанное женским почерком. Он долго глядел на него, затаив дыхание, а потом осторожно взял и расправил — с такой опаской, как будто оно могло рассыпаться в прах от одного его прикосновения.

«Дорогой мой!

Прости мне то, что я тебе наговорила. Я совсем другое имела в виду — клянусь! Возвращайся в Шотландию. Возвращайся, и мы вместе подумаем над тем, как излечить твою безнадежную страсть. Молюсь за то, чтобы ты приехал поскорее».

Подпись отсутствовала, но это было не важно. Ренд сразу узнал руку Кейтлин, и его сердце пронзила такая острая боль, что он решил, будто вот-вот умрет. Он резко смял письмо. Кейтлин и Дэвид! Кейтлин и Дэвид… Вот оно что! На какой-то короткий миг он очень обрадовался тому, что Дэвид погиб и не представляет больше для него угрозы. Но он тут же устыдился этой мысли и замер, опустив голову и размышляя о том, изменит ли это письмо его жизнь.

Внезапно он почувствовал, что в комнате есть еще кто-то, кроме него, и обернулся. В дверях стоял лакей, стараясь деликатным покашливанием привлечь внимание к своей скромной персоне.

— В чем дело? — спросил Ренд.

Любопытство на лице слуги сменила маска равнодушия.

— Хозяин просит вашу светлость пожаловать в библиотеку.

Ренд коротко кивнул, отпуская лакея, и еще какое-то время побродил по комнате, стараясь успокоиться. Затем он спустился в библиотеку.

Там находились сэр Рендал и еще один джентльмен, вставший при появлении Ренда.

— Вот неожиданность! — воскликнул Ренд, увидев молодого человека. — Мистер Хаутон! Какими судьбами?

Хаутон залился горячим румянцем, а потом сбивчиво пробормотал:

— Боюсь, я привез вам дурные новости. Вообще-то их; должен был сообщить вам мистер Мюррей, но он с вами разминулся.

— Кто-кто? — переспросил Ренд. — Вы говорите о Джоне Мюррее из Дисайда?

— О нем самом. Мы расстались с ним в Лондоне. Он поехал к вам в Сассекс, а я направился домой.

Ренд незаметно перевел дух. Что бы ни случилось, с Кейтлин все в порядке. Несчастье произошло не с ней.

— Давайте сядем, — предложил он.

Как только они уселись, Хаутон начал рассказ.