Книга крови 5 - Баркер Клайв. Страница 28

– Пожалуйста, – сказал мистер Клейн, глядя страдальчески. – Крики никому из нас не помогут.

Монашка ухватила Ванессу за руку, и Ванесса почувствовала близость пистолета.

– Пойдем? – вежливо спросили ее.

– У меня есть какой-нибудь выбор? – поинтересовалась она.

– Нет.

Успех хорошего фарса, когда-то объяснял ей сводный брат, бывший актер, в том, что играют с убийственной серьезностью. Не должно быть и намеков на подмигивание галерке, извещающих о намерении комиковать у играющих фарс, ничего, что могло бы разрушить реальность сцены. Согласно этим жестким стандартам она была теперь окружена составом опытных исполнителей: несмотря на облачения, платки на головах монахинь и подглядывающую Мадонну, все желали играть так, будто эта нелепая ситуация не отличается от обычной. Как ни старалась Ванесса, она не могла подчеркнуть обман, не могла поймать ни единого взгляда смущения. Чем скорее они поймут свою ошибку и освободят ее от своего общества, тем лучше для нее.

Спала она хорошо, полбутылки виски, некой заботливой личностью оставленные в ее комнатке до ее возвращения, помогли уснуть. Она редко пила так много за такой короткий промежуток времени, и когда – перед самым рассветом – ее разбудили, слабым стуком в дверь, голова ее, казалось, распухла, а язык был наподобие замшевой перчатки. Мгновение она не могла понять, где находится, но слабые удары повторились, и с другой стороны двери открылось маленькое окошечко. К нему прижалось лицо пожилого мужчины – бородатое, с безумными глазами и выражением настойчивости.

– Миссис Джейн, – прошипел он. – Миссис Джейн!Мы можем поговорить?

Она подошла к двери и выглянула в окошко. В дыхании старика смешивались чистый воздух и запах перегара от анисового ликера. Это удержало ее от того, чтобы прижаться слишком плотно к окошку, хотя он и поманил ее.

– Кто вы? – спросила Ванесса, не просто из абстрактного любопытства, но потому, что опаленные солнцем жесткие черты кого-то ей напоминали.

Человек бросил на нее взволнованный взгляд.

– Обожатель, – сказал он.

– Я вас знаю?

Он покачал головой.

– Вы слишком уж молоды, – ответил он, – но я вас знаю.Я видел, как вы вошли. Я хотел предупредить вас, но у меня не было времени.

– Вы тоже заключенный?

– В некотором роде. Скажите… Вы видели Флойда?

– Кого?

– Он убежал. Позавчера.

– А, – сказала Ванесса, начиная из разрозненных кусочков составлять целое. – Флойд – человек, за которым они гнались?

– Точно. Он выскользнул наружу, вы видели. Они пошли за ним – олухи – и оставили ворота открытыми. Охрана в эти дни отвратительная! – голос его звучал так, будто он искренне оскорблен сложившейся ситуацией. – Не то, чтобы мне неприятно видеть вас здесь.

В его глазах какое-то отчаяние, подумала она, какая-то печаль, которую он старается сдерживать.

– Мы слышали выстрелы, – сказал он. – Они его не поймали, правда?

– Я не видела, – ответила Ванесса. – Я пошла поглядеть, но ни следа не осталось.

– Ха! – просиял старик. – Тогда, может, он действительно убежал.

До Ванессы уже дошло, что разговор может быть ловушкой, что старик является жертвой обмана тех, кто ее захватил, и это еще один способ выдавить из нее информацию. Но инстинкт подсказывал другое. Он глядел на нее так любовно, и лицо его, лицо маэстро клоунов, казалось не способным на поддельные чувства. К лучшему или к худшему, она поверилаему. У нее был небольшой выбор.

– Помогите мне выбраться, – попросила она. – Я должна выбраться.

Он будто пал духом.

– Так скоро? – спросил он. – Вы только что прибыли.

– Я не воровка.Мне не нравится быть в заключении.

Он кивнул.

– Конечно нет, – ответил он, упрекая себя за свой эгоизм. – Виноват. Это оттого, что прекрасная женщина… – Он прервал себя, затем начал заново. – Я никогда не был особенно ловок в словах…

– Вы уверены,что я не знаю вас? – спросила Ванесса. – Ваше лицо почему-то мне знакомо.

– Действительно? – сказал он. – Это очень здорово. Все мы здесь думаем, что нас, видите ли, позабыли.

– Все?

– Нас сорвали так давно. Многие только начинали исследования. Вот почему Флойд сбежал. Он хотел проделать работу нескольких месяцев, до того как наступит конец. Я иногда чувствую то же самое. – Поток уныния иссяк, и человек вернулся к ее вопросу. – Меня зовут Харви Гомм. Профессор Харви Гомм. Хотя к настоящему времени я не помню, профессором чегоя был.

Гомм. Это было странное имя, и оно звенело колокольчиками, но сейчас она не могла отыскать, в какой тональности этот перезвон.

– Вы не помните,да? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Она бы хотела солгать, но это могло отпугнуть человека, единственный здравый голос, услышанный ею здесь.

– Нет… Точно не помню. Может, подскажете?

Но прежде чем он смог предложить следующий кусочек тайны, он услышал голоса.

– Сейчас нельзя говорить, миссис Джейн.

– Зовите меня Ванесса.

– Можно? – Лицо его расцвело от тепла ее благодеяния. – Ванесса.

– Вы поможетемне? – спросила она.

– Настолько, насколько смогу, – ответил он. – Но если вы увидите меня в компании…

– Мы никогда не встречались.

– Точно так. Аи revoir.– Он закрыл окошко, и она услышала, как его шаги удаляются по коридору. Когда ее страж, дружелюбный головорез по имени Джиллемо, прибыл несколько минут спустя и принес ей поднос с чаем, она превратилась в сплошную улыбку.

Казалось, ее вспышка принесла плоды. Тем утром, после завтрака, мистер Клейн ненадолго посетил ее и сказал, что ей позволено выходить в сад – в сопровождении Джиллемо, – так что она может наслаждаться солнцем. Ее опять снабдили новым комплектом одежды, немного великоватой, но она испытала приятное облегчение, освободившись от пропитанных потом тряпок, которые были на ней больше суток. Эта последняя уступка, сделанная для ее удобства, однако, ровным счетом ничего не означала. Как ни приятно было надеть чистое нижнее белье, факт предоставления новой одежды подчеркивал, что мистер Клейн не предвидит скорого освобождения.

Она пыталась подсчитать, как долго это все продлится, прежде чем туповатый управляющий крохотного отеля, где она остановилась, не поймет, что она уже не вернется. И что же он тогда предпримет? Возможно, управляющий уже забил тревогу и обратился к властям, вполне может быть, они отыщут брошенную машину и проследят ее путь до этой странной крепости. Последний пункт разбился вдребезги тем самым утром, во время прогулки. Машина оказалась припаркованной в закрытом дворике с лавровым деревом, возле ворот, и если судить по многочисленным каплям голубиного помета, стояла там всю ночь. Поймавшие ее дураками не были. Значит, надо ждать до тех пор, пока кто-нибудь в Англии не обеспокоится и не попытается узнать, где она, но за это время она может умереть от скуки.

Другие придумали себе развлечения, удерживающие их у черты безумия. Когда она и Джиллемо прогуливались по саду тем утром, она слышала отчетливые голоса из соседнего двора, один голос принадлежал Гомму. Голоса были возбужденные.

– Что там происходит?

– Они играют в игры, – ответил Джиллемо.

– Может, мы пойдем и посмотрим? – небрежно спросила она.

– Нет.

– Я люблю игры.

– Да? – переспросил Джиллемо. – Поиграем, а?

Она хотела не такого ответа, но настойчивость могла возбудить подозрения.

– Почему бы и нет? – ответила она. Заслужить его доверие было бы только на пользу.

– Покер? – спросил Джиллемо.

– Никогда не играла.

– Я вас научу, – ответил он. Мысль его явно прельщала. В соседнем дворе игроки разразились теперь яростными криками. Это звучало так, будто там происходило что-то вроде скачек, конечно, если судить по громким подбадривающим возгласам, затихавшим, когда финишная черта пересечена. Джиллемо прервал ее размышления. – Лягушки, – пояснил он. – Они устраивают лягушачьи скачки.