Ключ к тайне - Триз Джефри. Страница 24

– «Жди сигнал замке», – сказал я.

– Вот и все, – подтвердил сэр Френсис.

– А позвольте спросить, что это означает? – спросил сэр Роберт.

– Что это нам дает? – добавил сэр Джозеф. – «Жди сигнал замке?» Как вы это понимаете, сэр Френсис?

– Очень просто, очень просто. Заговорщики почему-то нервничают. Они хотят усилить конспирацию; им, без сомнения, надо обмениваться сообщениями, письмами…

– Да, да, но при чем тут замок?

– Это простейший способ передачи сведений. Вы кладете в замочную скважину в доме своего друга сложенную записку… и все в порядке.

– А как же ключ? – спросил я.

Но он взглянул на меня с таким высокомерием, как будто я и рта не смел открывать без его разрешения.

– И правда, ведь бумага будет мешать повороту ключа? – с сомнением в голосе спросил сэр Роберт.

– Если желаете, я сам могу продемонстрировать.

– Не вижу в этом пользы, – ответил его кузен, играя пером. – Конечно, мы можем организовать слежку за подозреваемыми, но, – тут он вздохнул, – шпионы стоят слишком дорого. Если взять на заметку всех, у кого есть замки, то нам потребуется целая армия агентов. Не представляю себе, как это можно осуществить. Сэр Филипп Мортон, например, уехал в Камберленд. Каким образом мы можем следить за его домом?

Наступило неловкое молчание. Первым его прервал сэр Джозеф Уильямс:

– Разве у нас недостаточно улик, чтобы арестовать кое-кого из них? Например, этого Викерса, которого наш юный друг так удачно окрестил «джентльменом в желтом».

– Сделать это можно, – согласился сэр Роберт, – но я предпочел бы оставить его на свободе, пока мы не узнаем, кто остальные.

– Его можно допросить.

– Не люблю я… допросов, – сказал сэр Роберт, слегка вздрогнув от отвращения. – Они дают ненадежные результаты. Под пыткой люди говорят что угодно: они могут оговорить и правого и виноватого. Лучше следить и выслеживать, пока вы не узнаете всего, и уж тогда хватать.

– Может быть, тут описка и речь идет вовсе не о «замке», – заметил сэр Фрэнсис.

И тут-то, пока я, переступая с ноги на ногу, слушал их спор, меня вдруг осенило:

– Я знаю, сэр!

Они обернулись и посмотрели на меня: Сэр Фрэнсис – с презрением, сэр Роберт… Его лицо было как маска. Только губы слегка шевелились в такт движениям пера.

– Говори, мальчик.

– Может быть, это «замок», одна из башен в Камберленде, например, башня сэра Филиппа Мортона?

Лицо сэра Роберта стало еще более бесстрастным. Но сэр Джозеф хлопнул себя по широким штанам и выругался.

– Парень попал в точку. Я ведь сам из Камберленда, но так давно уехал из дому, что будь я проклят, если вспомнил об этом.

Сэр Роберт постучал по столу:

– Объясните, что вы имеете в виду.

– Замком в Камберленде называются четырехугольные башни, – сказали мы с сэром Джозефом хором и объяснили сэру Роберту, каковы они, добавив, что у Филиппа Мортона есть такая башня, только считается, что она заперта и что в ней никто не живет.

– Идеальная штаб-квартира для заговорщиков, – заметил сэр Джозеф. – Готов поклясться, что речь идет именно об этом. Они будут посылать все новости через башню. Это ясно как Божий день.

Сэр Роберт размышлял над новым толкованием. Белое перо снова и снова прыгало по черному дубовому столу, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он пошевелил губами.

– Это стоит выяснить. Надо послать кого-нибудь в Камберленд.

Он поднял голову и взглянул мне прямо в глаза.

Глава четырнадцатая

Тайные агенты

Так я поступил на службу в тайную полицию королевы. Я думаю, что девяносто девять из ста простых людей не знали о существовании этого учреждения. Они видели, а еще чаще слышали, что королева Елизавета открыто общается со своими подданными, бывает в церкви, на танцах, разъезжает по окрестностям и, если ей вздумается, останавливается поболтать с Томом, Диком и Хэрри. Было также известно, что многие ждут ее смерти. Все знали, что неоднократно совершались покушения на ее жизнь и она лишь чудом осталась жива.

Но это было вовсе не чудо.

Бесс [12], казалось, не думала о себе, она подвергала себя безумному риску, но у нее были слуги, которые заботились о ней. Сначала Уолсингэм, он умер за несколько лет до моего приезда в Лондон; затем Роберт Сесиль. Уолсингэм создал широкую сеть правительственных агентов и шпионов, которые разнюхивали заговоры и пресекали их прежде, чем они становились слишком опасными. Люди Уолсингэма были повсюду. Они знали все тайны, все уловки своего ремесла. Заговорщики один за другим поднимали головы, но Уолсингэм, выбрав подходящий момент, сносил эти головы в Тауэре или в другом месте.

После его смерти организация перешла в руки Роберта Сесиля. Сэр Роберт Сесйль был недоволен большими расходами, уволил много агентов, но сохранил систему. Теперь заговоров стало значительно меньше, ибо самые заклятые враги королевы постепенно умирали. Сама она тоже не была бессмертной, поэтому проще было ждать ее смерти, чем рисковать своей головой, пытаясь погубить королеву при помощи яда или пули. Но Роберт Сесиль был осторожный человек и знал, что на случай опасности надо всегда быть начеку.

Все это и многое другое мы узнали по дороге на Север, куда направились вместе с Томом Бойдом.

Мы познакомились с ним вскоре после памятного вечера у сэра Роберта. Это был потрепанный человек с лысой головой и почти без зубов, незаметное существо, которое вы даже не вспомните, однажды увидев. Наверное, поэтому он и был одним из лучших агентов.

– Значит, ты и есть мой проводник? – спросил он с усмешкой звучным, низким голосом.

Он пожал нам руки, и мы сразу стали друзьями.

Сэр Роберт долго играл пером, прежде чем решился послать одного из лучших агентов в Камберленд выяснить, что там творится.

Никто из агентов не был знаком с нашим краем. Если бы Том Бойд поехал один, то в горах он был бы беспомощен, как слепой, а в деревнях – со своим сбмерсетским выговором – приметен, как негр.

Поэтому было решено, что с ним поеду я. Если ключ к тайне находится в стране Мортона, то уж мне-то эти горы и долины знакомы как свои пять пальцев. Люди будут со мной откровеннее, как со старым соседом, а если я поручусь за Бойда, то и он будет принят как свой.

– Но если меня узнают, то мне не избежать неприятностей от людей сэра Филиппа. Нельзя ли получить какую-нибудь бумагу о помиловании, чтобы они не могли тронуть меня?

Сэр Роберт покачал головой.

– Какое же помилование, когда тебе не предъявили обвинения? Могу пообещать только одно: если тебе не повезет и ты будешь арестован, мы позаботимся, чтобы у тебя не было неприятностей. – Он улыбнулся:– Даже мы, государственные секретари, должны соблюдать формальности закона.

– Я постараюсь удерживать его от шалостей, сэр, – сказал Бойд. – Вот мой план. Переодетые в платья мелкого торговца и его подручного, мы доезжаем до Камберленда. Добравшись до места, подыскиваем себе убежище; Браунриг знает амбар, где можно заночевать, а может быть, нам удастся спрятаться у его отца. Если есть хоть малейшая опасность, то днем Браунриг не высовывает носа. Только его семья и ближайшие друзья будут знать, что он вернулся. Если он сумеет свести меня с ними, то об остальном я позабочусь сам.

Кит, конечно, тоже захотела поехать, но никто, кроме меня, не видел необходимости посылать второго мальчика. Что бы они сказали, если бы знали, кто этот «мальчик» на самом деле!

По этому поводу были бурные споры, и против ее поездки выдвигалось девяносто девять доводов, но когда мы наконец вывели вьючных лошадей на великую северную дорогу, то, само собой разумеется, нас насчитывалось трое, а не двое.

Июнь только начался, погода стояла такая, что лучше и желать нельзя было. Дорога бежала по восточной Англии, где нам никогда раньше не приходилось бывать. Помню, мы проезжали по опушке Шервудского леса и остановились на ночлег на зеленой поляне под большими дубами, которые, должно быть, стояли там и в дни Робина Гуда [13]. Потом мы пересекли долину Йорка, плоскую, как доска, – неудивительно, что она кажется столь однообразной для глаз горца. Дорога тянулась до самой границы Шотландии, но мы были рады свернуть у Ричмонда на пустынный тракт и двинуться к перевалу через Йоркширские горы, за которыми начинался наш родной край.