Ключ к тайне - Триз Джефри. Страница 29

Крошечные окна были расположены высоко. Сквозь них падали косые полосы света, едва освещая комнату, которая была совершенно пуста, если не считать паутины и сломанного стула. Пол был вымощен серыми каменными плитами. Тем не менее рисковать я не хотел. Вместо того чтобы направиться прямо к входу во внутреннее помещение, я стал осторожно передвигаться от стены к стене. Вторая комната напоминала первую, только в одном углу ее в толще наружной стены была вырублена винтовая лестница. Она вела вниз, в черную яму подвала, который в таких башнях служил погребом и кладовой. Лестница поднималась и на второй этаж, где в те времена, когда башня служила жильем, были расположены спальни.

В этом углу было довольно темно, однако у подножия лестницы я разглядел какое-то пятно. Это была лужа… Вода, сказал я себе. А вдруг… Я наклонился, с опаской дотронулся до лужи кончиком пальца и, выпрямившись, поднес руку к свету. Если это вода, то я увижу лишь влажный блеск на поверхности кожи.

Но это была не вода. Я понял это сразу, так как почувствовал, что жидкость липкая. Потом я увидел на кончике пальца ровный красный кружок, такой темный, что он казался почти черным.

Можно привыкнуть к виду крови. Я часто видел, как режут овец. Я ходил на охоту, присутствовал при травле медведей, смотрел петушиные бои и другие излюбленные англичанами зрелища. Но сейчас один вид чего-то липкого и темного на пальце вызвал у меня приступ тошноты.

Однако я взял себя в руки. Может быть, это только несчастный случай и Том – как я и предположил в разговоре с Кит – просто поскользнулся на ненадежных ступеньках винтовой лестницы. Может быть, ошеломленный и растерянный, он скатился вниз в погреб и потерял сознание. Что ж, это легко выяснить. Если он без сознания, придется вызвать на помощь Кит.

Ощупью, переступая со ступеньки на ступеньку, я стал спускаться вниз, в темноту погреба. Одна ступенька, вторая, третья, четвертая… Сделав шаг, я останавливался и вслушивался. Как жаль, что у меня нет свечи!

Когда моя нога бесшумно ступила на пятую ступеньку, до моего слуха донесся какой-то звук.

Над своей головой я услышал шаги человека, спускающегося с верхнего этажа. Я еле удержался, чтобы не крикнуть: «Том!» К счастью, я этого не сделал. Ибо сверху, разговаривая, спускались двое.

Я стоял неподвижно, готовый спустить курок. Неужели они идут в погреб? Очевидно, нет. Они остановились во второй комнате, которая когда-то служила гостиной, До той пятой ступеньки, где я стоял, сжавшись в комок» долетало каждое их слово.

– Надеюсь, он был один, – говорил грубый голос.

– Что, испугался, Энтони?

Второй голос был высокий и насмешливый. Я догадался, что грубый голос принадлежит Энтони Дункану из Траутбека, обладателю черной бороды. Как же он сумел проникнуть сюда без нашего ведома? Но потом я понял, что произошло. Мы ведь не вели точный счет тем, кто покинул башню. Мы заметили, что некоторые уходили пешком, и видели, как ускакали последние всадники; но нам и в голову не пришло, что несколько человек могло остаться.

– Я не боюсь, – прорычал Дункан, – но я потрясен. Это место казалось таким надежным! Наше счастье, что его заметил грум сэра Филиппа.

– Счастье, что он пользовался этим стеклом, – смеясь, ответил его товарищ. – Полезная штука, но слишком блестит на солнце. Интересно, как он попал сюда? Надеюсь, он не успел никому сообщить. Не нравится мне все это, Джеймс. Мы считали, что здесь мы в полной безопасности…

– Не волнуйся, дорогой. Послушаем, что скажет Филипп. Нам ничего не стоит переменить штаб-квартиру.

– Назначенный час приближается. Нельзя ли действовать быстрее? Ожидание хуже всего.

– Нет, это должно случиться двадцать девятого. В этот день мы наверняка расправимся с Бесс.

Я слышал, как Дункан откашлялся. Затем он спросил несколько неуверенно:

– А тебе известно… точно… как это произойдет?

– Ну конечно! Разве ты не знаешь? Идея принадлежит Викерсу…

Сжавшись в комок, я стоял на темной лестнице и напряженно вслушивался во все подробности страшного заговора. Том был прав! Чем дальше, тем хуже. Опасность росла.

Как мы и подозревали, они замышляли убить королеву. Она должна была умереть во время торжественного представления шекспировской пьесы.

Заговорщики придумали хитрую штуку. Они долго искали удобного случая – не внезапного стечения обстоятельств, а определенных условий, которые можно было предвидеть заранее. Постановка «Генриха V» идеально отвечала этим требованиям: день спектакля был назначен за несколько недель; стул королевы стоял прямо перед сценой; один мастерский выстрел из-за кулис на расстоянии двадцати шагов, и…

– Имя этого человека – Джон Сомерс, – продолжал неторопливый голос над моей головой.

Я вздрогнул. Джон Сомерс! Я знал его. Это был один из актеров труппы Бербеджа, разочарованный, озлобленный третьеразрядный актер. Я часто слышал, как он хвалился своей меткостью в стрельбе. Он был подходящим человеком для такой грязной работы. И, само собой разумеется, мог стоять за кулисами, не вызывая подозрений.

– Какая удача, что в труппе нашелся такой человек! – проговорил Дункан.

– Большинство актеров готово сделать за деньги все, что угодно. Конечно, и он дорожит за свою шкуру, но нам удалось уговорить его. Он выстрелит в тот самый момент, когда со сцены раздастся громовой удар театральной пушки. Если зрители и услышат выстрел, то подумают, что так нужно по пьесе.

Вся кровь бросилась мне в лицо. Конечно! Вот они, строки, отчеркнутые в украденном экземпляре пьесы:

Канонир.
Подносит к пушке дьявольский фитиль. Все сметено.

Я ясно представлял себе всю сцену. Увешанная драгоценностями королева в своей огромной юбке, широкой, как раскрытый павлиний хвост; на сцене предводитель хора, декламирующий свои стихи; гром пушки, которой так гордится наш шумовик; слабый звук пистолетного выстрела; королева, скорчившаяся в своем кресле, медленно начинает клониться вперед, как будто ее одолевает сон, а на корсаже платья, вокруг проделанного пулей отверстия, постепенно расплывается темное пятно, которое становится все больше и больше…

– Гм! – сказал Дункан. – И он рассчитывает скрыться?

Холодный смешок, который послышался в ответ, звучал Страшнее, чем жестокая угроза.

– Он-то рассчитывает, – намеренно растягивая слова, произнес его собеседник, – но мы с сэром Филиппом думаем иначе. Королеве будет прислуживать Джулиан Несби. Он прыгнет на сцену и проткнет актера насквозь. Это избавит нас от лишних вопросов.

– Снова кровь, – проговорил Дункан, и в голосе его послышалась дрожь.

Он был неплохой человек, этот Энтони Дункан, но слишком слабоволен и честолюбив.

– Конечно. И это только начало.

Об остальных планах заговорщиков я не мог узнать с такой полнотой, так как Дункану они были известны не хуже, чем его другу. Поэтому, вместо того чтобы услышать подробный рассказ, мне пришлось связывать воедино отдельные намеки и догадываться, что они имеют в виду.

Но основной план не вызывал никаких сомнений. В день убийства королевы в северных графствах должен был начаться мятеж. Одновременно из Феррола должен был выйти испанский флот, пересечь Бискайский залив и, дабы не повторить ошибки Великой Армады, немедленно высадить десант в Фйльмуте.

Не стану притворяться, что я хорошо разбирался в высокой политике, которая скрывалась за всем этим. Я даже не мог понять, кого они собирались посадить на английский трон. Но одно я понял сразу: при новых порядках сэр Филипп Мортон и его друзья станут большими людьми. Сэра Филиппа перестали занимать мелкие дела, как-то: кражи общинных земель или женитьба на богатой наследнице. Теперь игра шла ва-банк. И в этот момент я услышал слабый, но явственный свист Кит.

Люди наверху тоже услышали его.

– Что это? – спросил Дункан хриплым от страха голосом. Я слышал, как он повернулся на пятках и затопал к двери. Через несколько минут он вернулся. – Все в порядке, – прорычал он. – Это, наверное, грум.