Разыскиваются... - Триз Джефри. Страница 7

– Интересно, какое выражение лица сделалось бы у мисс Томб при чтении рассказа о твоих подвигах.

– Ну, да ладно. Когда-нибудь я обязательно напишу книжку. Тогда все это пригодится.

В книжной лавке Дик купил карту. Уплетая в чайной мороженое, они разложили ее на мраморном столике и принялись изучать, ежеминутно сталкиваясь лбами.

– Давай двинемся в Бирмингем, а оттуда в Ноттингем, – решил Дик.

– Давай. И отыщем этот большой красивый дом, в котором провел детство папа…

– И дядюшка Монти, – напомнил Дик, скорчив гримасу.

– Да они его и в грош никогда не ставили! Папа и другие всегда его разыгрывали и подтрунивали над ним – даже в ту пору он был дурак надутый! Но погоди – а ты помнишь адрес? Фрёйм-стрит…

– Фрейм-стрит, дом семь.

– Ну, а куда сейчас?

– В Ледбери. А потом… Гляди-ка, это Маалвернские холмы! Недурно.

И они двинулись дальше под знойным полуденным солнцем. С трудом одолели подъем на Перристоунские высоты, откуда перед ними открылся вид, на холмистую равнину, покрытую густыми фруктовыми садами. Сады, словно волны, катились к горизонту – туда, где похожий на спину кита, горбился Маалвернский мост.

– Там и заночуем, – провозгласил Дик.

Но до холмов было очень далеко. И, даже проехав маленький городишко Ледбери, они еще долго петляли, прежде чем приблизились к ним. Массивная гряда холмов уже резко вырисовывалась в лучах солнца, но дорога все еще тянулась по унылым полям, мимо жалких домишек и бензоколонок. Когда же наконец остались позади эти нудные признаки цивилизации и начался Уорчестер-Бэконский лес, они решили, что на сегодня хватит.

В глаза им бросилось объявление: «Место для стоянок». Они переглянулись. Энн выразительно кивнула, и Дик постучался в дверь деревенского домика. Оттуда выглянула усталого вида женщина с грудным ребенком на руках и, указав свободной рукой на дальний конец поля, сказала, что ночлег – по шиллингу в ночь. Дверь тут же захлопнулась, и вопли ребенка постепенно утихли.

Беглецы распахнули калитку и вкатили велосипеды. Только тут они сообразили, что будут не единственными обитателями площадки. В одном ее углу, красиво выделяясь на темном фоне леса, уже стояли четыре куполообразные палатки, и над ними трепетал полосатый государственный флаг. Одинокая фигура в штанах цвета хаки ясно свидетельствовала, что здесь разбили лагерь бойскауты [6].

– Кочерыжки! [7] – бросил Дик.

– Ладно, не укусят.

– И как-никак, а мы все-таки уплатили этой почтенной особе целый кругляш.

Они прошли в самый дальний угол площадки и вытряхнули из мешка палатку. Накануне они скомкали ее кое-как, мокрую от росы, и сейчас невозможно было понять, где начало, где конец. Дик и Энн принялись ее распутывать.

– Дьявольщина! – задыхаясь, выговорил Дик после десяти минут яростной борьбы с палаткой.

Она только что съехала на землю и лежала плоская и безжизненная, как лопнувшая шина.

– Палаточку ставите?

Брат с сестрой резко обернулись на незнакомый голос. За ними наблюдал крошечный бойскаут. Во рту у него торчала соломинка, а на вытянутом лице, покрытом веснушками и конопатинками, застыло задумчивое выражение.

– Нет, – язвительно отпарировал Дик. – В чехарду играем – сам разве не видишь?

Бойскаут ухмыльнулся, стараясь в то же время не выпустить из зубов соломинку.

– Зря огрызаетесь. Я пришел узнать, не надо ли чего помочь. Только и всего.

– Ой, тогда помоги! – сказала Энн.

Через какое-то мгновение палатка уже стояла по всем правилам, надежно закрепленная колышками.

– Это вам наука, – свирепо сказал их помощник. – В другой раз не будете скатывать палатку мокрой и растяжки будете свертывать, как полагается.

– Есть! – сказал Дик, надеясь, что мальчишка уйдет раньше, чем они начнут разводить костер.

Но Энн понравился конопатый мальчик, и она спросила:

– А вы скитаетесь сами по себе?

– Да нет. С нами Джералд – сейчас он ушел с остальными ребятами. А мы с Нобби сегодня повара. Нобби побежал за сигаретами: при Джералде это совсем невозможно, он не разрешает курить.

– Джералд – начальник вашего отряда?

– Еще бы! – Конопатый воздел глаза к небу и сложил руки на груди. – Целых шесть футов сплошной святости. Настоящая гувернантка – вот что такое наш Джералд!

– А как твой ужин? – осведомился Дик. Бойскаут презрительно махнул рукой:

– Не волнуйся. В полном порядке. Плевать нам на этого Джералда. Мы с ним делаем то, что хотим. «Отбой» дают в девять часов, а мы заставляем его включать радио в полдесятого и слушаем конец Игры. Мы его как маленького вокруг пальчика обводим, когда нам только этого хочется.

Тишину мягкого летнего вечера прорезал тревожный свист. Все оглянулись. К костру спешил другой бойскаут, только что появившийся на площадке. На ходу он делал какие-то знаки рукой.

– Э, да это Нобби! Поспел тютелька в тютельку! Наверное, заметил, что сюда уже топает преподобный Джералд. Ну, мне пора. Пока, ребята! – И веснушчатый торопливо отступил по направлению к дымящимся на кострах котелкам.

Минут через пять появилась группа бойскаутов, шедших ларами и тройками. Начальник отряда, высокий молодой человек в отлично сидящих трусах для игры в регби, остановился у калитки и, подняв кверху палец, пересчитывал входивших ребят. Убедившись, что весь выводок благополучно водворен в загончик, он проверил запор на калитке, повернулся и только тут заметил Дика и Энн.

Даже на таком расстоянии было видно, что он рот разинул от удивления. Скорым шагом он направился в их сторону. Дик как завороженный не мог оторвать взор от его огромных угловатых колен (при виде которых в памяти невольно всплывал скелет рождественского индюка) и голенастых, обросших рыжеватой шерстью ног. Когда колени замерли, наконец, в двух шагах, Дик с трудом оторвал от них глаза и взглянул в лицо их негодующего обладателя.

У бойскаутского начальника был длинный, как у кукольного Петрушки, нос и тяжелый подбородок. Его бесцветные глаза сверкали из-за очков, а в голосе чувствовалась попытка говорить дружелюбно:

– Видите ли… как бы это сказать… вряд ли у вас здесь что получится с вашей палаткой.

Дик взглянул на палатку. Так почти оно и было. Если бы не своевременная помощь Конопатого, могло вообще ничего не выйти. Но он и не собирался сообщать об этом длинноногому.

– Вы полагаете? А по-моему, уже вышло, и даже неплохо.

– Да нет, дружище, я не об этом. Видишь ли, участок приобретен нами для отряда церкви Святого Симеона, и мистер Хеймен заверил меня, что мы будем тут совершенно одни.

– Но ведь нам разрешили, и мы тоже заплатили, – вставила Энн.

– Видите ли, я опасаюсь, что…

– А что вам, тесно, что ли? – в лоб спросил Дик, оглядывая долговязого предводителя бойскаутов с головы до ног.

– Не совсем так, мой мальчик, не в этом дело. Если бы ты был один, тогда… ну, тогда еще куда бы ни шло. Но, видишь ли, твоя сестра… Я не могу допустить, чтобы рядом с моими парнями была девочка. Разве это мыслимо?

– А что я вам плохого сделала? – негодующе спросила Энн. – Так или иначе, но сегодня мы никуда не уйдем. Завтра утром, никак ни раньше.

– Вот именно, – поддержал Дик.

Начальник отряда ежеминутно переводил взгляд с одного на другого.

– Очень хорошо. Очень хорошо. Но это, видишь ли, не игра в крикет, мой милый. И ты отнюдь не выигрываешь от занятой тобой позиции. Мне придется круто поговорить с мистером Хейменом. Да-да, весьма круто.

– Ну и пожалуйста, – поддразнила Энн. – Не заплачем.

Им казалось, что бойскаутский начальник вот-вот подавится собственным кадыком. Не сказав больше ни слова, он резко повернулся на пятках и зашагал прочь. Подойдя к своей палатке и широко раскинув руки, он пронзительно закричал:

– Ребятки, ребятки! – как наседка, скликающая цыплят. Крик резко прозвенел в чистом вечернем воздухе. – Дальний конец площадки вне игры! До нового распоряжения никому туда не ходить. Все поняли? Отлично, отлично!