Сталин - Троцкий Лев Давидович. Страница 43

Прения на 8-ом съезде (18–23 марта 1919 г.) по национальному вопросу далеко не имеют той остроты, как по военному вопросу, но они в высшей степени характерны для Сталина, его методов действия, его взаимоотношений с Лениным. На 3-ем съезде советов, предшествовавшем 8-му съезду партии, Сталин вместо самоопределения национальностей выдвинул форму «самоопределение трудящихся классов в каждой национальности», другими словами он предлагал отныне ставить разрешение национального вопроса в зависимости не от воли нации в целом, а от воли трудящихся классов. Ему казалось, что он делает элементарный вывод из факта Октябрьской революции. Употребленная Сталиным формула, внушенная, возможно, Бухариным, который всегда был против лозунга самоопределения наций прошла незамеченной. На 8-ом же съезде она получила подкрепление.

В своей речи в заседании 19 марта при обсуждении партийной программы Бухарин сообщил: «В комиссии я, опираясь на заявление, сделанное т. Сталиным на 3-ем съезде Советов, предлагаю самоопределение трудящихся классов каждой национальности». В своей речи Ленин назвал формулу Бухарина «принципиально неприемлемой», причем не назвал Сталина по имени. Ленин исходил из того, что диктатура пролетариата вовсе не есть универсальный факт, а исключение, далеко не обеспеченное даже в самой России, что десятки национальностей еще не прошли через стадию своего национального освобождения и что поэтому объединять самоопределение наций диктатурой пролетариата в национальной области, значит, легкомысленно перепрыгивать через неизвестные, может быть многочисленные, исторические этапы. Сталин совершенно не поднял перчатки и не принял участия в прениях, он не опроверг ссылку Бухарина на его речь, но и не поддержал Бухарина. Он просто не принял участия в прениях. Более того, в «Жизни национальностей» «Дискуссия по национальному вопросу» на партийном съезде была перепечатана, но ссылка Бухарина на формулу Сталина была тщательно исключена.

В прениях Рязанов, полемизируя против Бухарина, прямо говорит, что его формулировка: «та формулировка, которую он (Бухарин) повторяет за т. Сталиным». Курьезно, что эта вторая ссылка на Сталина была по оплошности, по недосмотру Сталина перепечатана в «Жизни национальностей».

Сталин вообще не имел удачи в прениях. Он потерпел поражение в июле 1917 г. на Петроградской конференции, имея против себя молодого Володарского, а за своей спиной – авторитет Ленина. Ему не удалось перетянуть на свою сторону свою собственную коллегию в комиссариате национальностей. Украинское поражение не представляло, таким образом, исключения, неожиданности. Но удивительным все же кажется соотношение сил. Весьма возможно, что, прощупав заранее неблагоприятное для тезисов настроение конференции, Сталин решил сыграть в поддавки, дав понять через посредников, что он защищает тезисы не по убеждению, а только в силу дисциплины. Он мог рассчитывать, таким образом, убить одним ударом двух зайцев: приобрести симпатии украинской делегации и перенести поражение на автора тезисов Троцкого. Комбинация была вполне в его духе!

Таким образом, нарком национальностей и в некотором смысле официальный теоретик по национальному вопросу не выступал на прениях по национальной программе партии. В ходе этих прений обнаружилось неожиданно, что Сталин временно подпал под влияние Бухарина в национальном вопросе, хотя линия Бухарина официально расходилась с линией партии. При всей своей твердости и крепости в вопросах, где он знает, чего он хочет, эмпирик Сталин всегда открыт самым неожиданным влияниям в области теоретической, которая всегда остается для него на втором плане. Ленин знает об этих качествах Сталина и бьет по Бухарину, у которого есть теоретическая позиция и постоянная готовность защищать ее. Но Ленин не вызывает Сталина, как и в апреле 1917 г., как и в ряде других случаев, чтобы дать ему возможность бесшумно отступить с ошибочной позиции. Ленин достигает цели. Сталин не вмешивается в прения, как он не вмешивался фактически в прения на апрельской конференции 1917 г. Он озабочен одним: дать забыть о его ошибке, компрометирующей его авторитет, как народного комиссара национальностей. Он прибегает даже к техническим трюкам, изгоняя свое имя из речи Бухарина.

Комиссия по национальному вопросу возглавляется следующими именами: Ленин, Зиновьев, Бухарин, Сталин, Каменев, Сокольников и другие. Порядок имен представляет интерес сам по себе. Напомним, что Троцкий на этом съезде отсутствовал.

Таким образом, даже в области национального вопроса, ставшего его специальностью, Сталин не мог подняться до синтетической, цельной, законченной концепции. Он написал в Вене под руководством Ленина ценную работу по национальному вопросу, но попытка его самостоятельно продолжить эту работу в Сибири дала такой результат, что Ленин не счел возможным даже напечатать его статью. На мартовском совещании в 1917 г. Сталин развивал тот взгляд, что национальный гнет является продуктом феодализма, совершенно упустив из виду империализм как главный фактор национального гнета нашей эпохи. В 1923 г. он ставит на одну плоскость великорусский национализм, имевший за собой вековые традиции и угнетение слабых народов и оборонительный национализм этих последних. Эти грубые сталинские ошибки, сведенные вместе, объясняются, как уже сказано тем, что Сталин ни в одном вопросе не поднимается до синтетической концепции. Он пользуется отдельными положениями марксизма для нужной ему практической цели, выбирая их так, как выбирают в магазине обувь по мерке. Оттого он так легко при каждом повороте обстановки вступает в противоречие с самим собою.

В «Правде» 28 марта 1917 г., т.е. за несколько дней до приезда Ленина, Сталин печатает статью «Против либерализма». Он доказывает, что федерация являлась в прошлом прогрессивной лишь в тех случаях, когда она вела от полного раздробления к полной самостоятельности штатов, кантонов и пр. к дальнейшему унитарному государству. Тенденция капиталистического развития централистична. Федерация может быть только коротким этапом. Россия уже объединена. Федерация была бы для нее шагом назад. «Неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение… Чтобы превратить Россию в федерацию, пришлось бы порвать уже существующие экономические и политические узы, связывающие области между собой, что совершенно неразумно и реакционно… Империализм в России не решает и не может решить национального вопроса, не ясно ли, что федератизм в России не решает и не может решить национального вопроса, что он только запутывает и усложняет его донкихотскими потугами повернуть назад колесо истории… Половинчато переходная форма – федерация не удовлетворяет и не может удовлетворить интересов демократии.»