Дамский гамбит - Троицкая Ольга. Страница 13

Ключ никак не хотел входить в замочную скважину.

— Что такое? — нахмурила брови Полина.

Тут соседская дверь приоткрылась, и высунулась сморщенная старушечья мордашка. Полина зло покосилась в сторону добровольной информаторши и опять сконцентрировала внимание на ключе.

— А замок-то новый, — подала голос бабу ля.

— Как? — опешила Полина.

— Светочка мастера привела и вставила.

— Она тут?

— В обед была.

Чувство радости взметнулось в Полине. Она нажала на кнопку звонка. В квартире раздался осторожный шорох, но дверь не открылась.

— Значит, отлучилась, — констатировала не желавшая уходить старушка. — Вы вещи сейчас заберете?

— Какие вещи?

— Свои. Светочка попросила: бабушка, передайте тетечке, а то мне некогда. Она, мол, то есть вы, сегодня уезжает.

Наконец до Полины дошло: ее просто-напросто выставили из квартиры, которую она когда-то помогла купить сестре. И на двери, наверное, поставили того самого «охранника», что глупая тетка на днях и приобрела. Как там говорил продавец?

«Враг не пройдет…» Друг, оказывается, тоже.

Забрав дорожную сумку, женщина уселась в машину и закурила. Света дома. Значит, положительный результат все-таки имеется. Интересно, эти скоморохи действительно испугались ее угроз или руководствовались чем-то иным? Нет! Просто не может быть, чтобы за ними не числилось какого-нибудь нарушения закона. Во всех книгах пишут: последователи «новых религий» сплошь и рядом творят беззаконие. Юдин знал о грязных делишках ждущих. Кстати, не один ли из них убил парня? Родя, например. Если она докажет это, то заставит племянницу посмотреть на «секстантов» другим глазами. Вдохновленная, Полина седа прямее.

Мысленно перебрала варианты, где в Старом Бору может приклонить голову усталый путник.

Получалось или очень дорого, или совсем неудобно. И тут ее осенило. Лида! Вот кто ей поможет.

Достала мобильник.

— Лида? Это Полина. Не узнала? Богатой буду.

Послушай, у тебя сейчас постояльцы в квартире матери есть? Нельзя мне там недели две пожить?

Потом объясню. Ага? Ключи у соседки? Целую.

Хорошо все-таки иметь подруг. Даже таких хронических болтушек, как Лида Алтунина.

Полина поехала прочь от дома, который привыкла считать родным. Ничего! Она еще вернется назад. Вот только вооружится как следует…

За стеной задвигались, зашумели соседи. А Полина давно уже лежала без сна и пыталась наметить план следственной работы. Потянулась к телефону, набрала номер племянницы:

— Алло, Света. Это я.

Молчание.

— Света, прости меня, если я в чем-то виновата. Но пойми… Я хотела как лучше.

Полина перевела дыхание.

— И послушай. Жизнь не схема, а люди не роботы. Мы часто испытываем вину оттого, что ошиблись. Но нельзя заедать себя. Беспрерывно казнить. И позволять себя использовать — тоже…

Я сейчас живу на Казанской, дом 17, квартира 125.

Телефон — 35-44-10.

В ответ женщине раздались мерные гудки. Воодушевленная «беседой», она отправилась в политехнический институт, в котором Юдин учился на менеджера.

Куратор, неторопливая бесформенная женщина, отозвалась о своем бывшем студенте весьма нелестно: "О таких говорят: голова умная, но не тому подарена. Юдин прогуливал, хвосты растил.

И был очень несдержан. Без тормозов, как сейчас принято говорить. В группе он только с Романом Щегловым дружил". Вооруженная столь скудными сведениями Полина отправилась отлавливать Володиного товарища.

Роман Щеглов на ее просьбу поговорить о Юдине состроил кислую гримасу:

— Сколько можно задавать вопросов? Милиции что, больше делать нечего, как меня пытать?

— Я не из милиции, — остановила его нытье Полина. — Я тетка Светланы Полуниной.

Парень скривился еще больше.

— Вам-то что надо? Ваша Светочка, кажется, Вовке от ворот поворот дала. А вы теперь что? Свои соболезнования в газете хотите опубликовать?

Или венок прислать на могилу усопшего?

Полина поморщилась.

— Не паясничай. Не хочешь говорить — так и скажи. Мол, наплевать мне, что случилось с другом.

Тот усмехнулся:

— А что теперь можно сделать?

— Найти его убийцу, например.

— Неужели это вы собираетесь сделать? — парень смерил женщину ироничным взглядом.

— Не знаю: смогу или нет. Но хотя бы попробую, — процедила Полина.

Парень снова насмешливо хмыкнул:

— И что же вы хотите узнать?

— Он тебе что-нибудь рассказывал о ждущих?

— Об этих шизиках? А он-то тут при чем?

— Может, и при чем.

— Сказал, что увели его девочку. Вашу Свету.

— Это я и так знаю. Скажи лучше: Юдин следил за сектантами?

— Вроде.

— И что-нибудь раскопал?

— Вроде. Меня эти приколотые совсем не интересовали. Он что-то говорил… О стариках… Их убивают.., кажется. Не помню. Я выпивши был. Володька, кстати, тоже.

— Неужели все забыл?

Парень опустил голову. Его нагловатое лицо приняло капельку виноватое выражение.

— О! Вспомнил! — оживился он. — Я Вовку к одному деду подвозил на Урицкого. Но о чем они говорили, не знаю, в машине сидел.

— Дом помнишь?

— Без проблем.

— Поедем, покажешь мне, — взмолилась Полина.

— Бесполезно все это, — сказал, усаживаясь в ее машину, Роман. — Я и Володьке тогда сказал: бес-по-лез-но.

На Урицкого они без труда нашли нужный дом.

Щеглов затопал к автобусной остановке, а Полина загрохотала в облезлые голубые ворота. Дверь приоткрылась, и показалось одутловатое старческое лицо. Хозяин испуганно уставился на женщину:

— Что вы; хотите?

— Мы собираем сведения о пожилых людях для оказания им материальной помощи, — соврала Полина.

— Что-о-о? — плаксиво протянул старик.

— Я говорю, вам заплатят денежку, 600 рублей, если вы правильно ответите на вопросы. Но сперва давайте зайдем в дом.

Полина оттеснила деда и по-хозяйски шагнула в комнату. На мгновение женщина испытала легкое угрызение совести оттого, что столь бессовестно обманывает бедного старика. Но с другой стороны.., ею руководит благородное стремление помочь.

В том числе этому несчастному.

Полина расположилась в пропыленной гостиной, обставленной в стиле 80-х годов прошлого столетия. Тогда ни о каких дизайнерах и речи не шло. Каждый был сам себе режиссер.

Женщина достала ручку и блокнот:

— Представьтесь.

— Иван… Иван Николаевич… Дергунов, — с трудом произнес старик.

— Сколько вам лет?

Дергунов долго молчал. Наконец, просопел:

— Шишишать пять.

Для шестидесяти пяти он выглядит что-то уж слишком плохо. Язык заплетается. Руки дрожат.

Взгляд затуманен.

— Близкие родственники есть?

— А?

К тому же, наверное, еще и глухой.

— Я спрашиваю! — возвысила голос Полина. — У вас дети есть?! Сестры? Братья?

— Братья? Есть, есть, — закивал старик. — Как бы я без них… Я без них никуда.

У Полины радостно вздрогнуло сердце. Ага!

Вот они, голубчики.

— Что же? Вы к ним ходите?

— Они сами… Вот как та добрая женщина их прислала, так и ходят.

Добрая женщина — это, без сомнения, мать Роди. Везде поспевает!

— Они и уберут, и приготовят, и постирают, — причитал старик.

«Да уж, дел они тут наделали», — отметила Полина, оглядывая захламленную комнату и несвежую рубашку хозяина.

— И давно братья к вам ходят?

— А? Каждый день… Каждый день…

— Я спрашиваю: с какого времени они ходят?!

— Да вот… С этого… Год… Нет… Два… Год…

Старик провел под сопливым носом рукой и вытер ее о штаны.

— Иван Николаевич, а о чем вы разговаривали с Володей Юдиным?

— А?

— Ну помните, парень к вам приходил. Такой темноволосый, красивый.

Старик задумался. Он молчал так долго, что Полина испугалась: уж не задремал ли хозяин с открытыми глазами. Наконец Дергунов произнес:

— Мы молимся с ними… Да… Каждый день… Каждый день…Полина покачала головою. Вряд ли она чего-нибудь добьется. Старик собственное имя вспомнил с превеликим трудом, где уж ему передать содержание давнего разговора с Юдиным. Двадцатилетний нагловатый реалист прав: бес-по-лез-но.