Дамский гамбит - Троицкая Ольга. Страница 50

— Не смей кричать на тетю! — взвизгнула Светлана, хотя Родя и блеял нормальным голосом.

— Пусть говорит, — криво улыбнулась Полина.

Она не обиделась. Плевать, что нескладный самоуверенный юнец считает ее некрасивой и старой. Главное, что Родя разозлился, потерял контроль над собой, и на несколько секунд его склизкая бескрылая сущность выползла наружу.

— Давай забудем.. И с чистого листа… Тем более у меня мама приболела. Она очень хочет тебя видеть.

Теперь Родя нацелился на другое уязвимое место Светланы. Манипулирует добротой, состраданием и благодарностью девушки.

— Что с нею?

— Сердце.

Ну, конечно Не живот схватило и не скрутило ревматизмом ногу. У этой «достойной» женщины может болеть только сердце. Полина вынуждена была произносить ядовитые реплики про себя, понимая, что выдай она их вслух, добьется эффекта, прямо противоположного желаемому.

— Передавай ей привет. Но… — Светлана отвернулась. — ., прийти я не могу. И ты больше не приходи сюда.

Родя нервно ударил по дужке очков, однако голос его не утратил мягкости и спокойствия.

— Светочка, я докажу тебе, что умею понимать и ждать. Сейчас у нас с тобою сложный период.

У кого не бывает. Надо, чтобы все утряслось. Я о многом жалею…

Наверное, со временем адвокат Минеев так же убедительно, терпеливо будет внушать присяжным заседателям, что его подзащитный раскаялся, вообще он хороший, достойный человек. Вот только убил кого-то почти случайно.

— Если в чем виноват, прости. Может, ты о той девушке думаешь? Так она для меня ничего не значит. Ноль. Да у нас и не было никаких… — Родя провел рукой по воздуху, словно обводя женскую фигуру, и слегка покраснел.

— Перестань! — крикнула Светлана. — Слушать противно. Мне все равно, с кем ты проводишь время. А про секту я все теперь знаю… Все!

Родя достал идеально чистый носовой платок и промокнул им лоб.

— Всего.., дорогая.., ты знать не можешь… А то, что тебе внушили всякие… Это одни эмоции.

Спрятал платок в карман.

— Лично я законов не нарушал. Мама моя, кстати, тоже. Да и отец Анастасий никого на Охтырскую силой не тащил. Сама знаешь.

— Вы с ним грабили нищих, — Светлана упрямо отмела доводы, произнесенные Родей в собственную защиту.

Слова девушки гостю не понравилась. Но еще большее чувство недовольства вызвало у него другое открытие: обычно добрая и покладистая Светлана обнаружила новые грани своего характера, видимо, мало знакомые Родиону.

— Грабил. — убивал… Да я просто работал на свое будущее! И на твое, между прочим!

Неожиданно он сбросил маску притворного смирения, словно устал играть скучную роль. Но выпущенная на свободу сила не украсила, не одухотворила его широкое лицо.

— Или ты хотела всю жизнь прожить в шалаше? Хотя я могу обеспечить нас обоих. Я просто умнее других в три, в десять раз! Когда мои однокурсники развлекались на деньги богатеньких папочек, я пахал. Создавал свой бизнес! Трудился для семьи! Для тебя!

Полина сидела в углу, сжавшись и терзаясь от своего полудобровольного молчания. Она-то знала, какие аргументы противопоставить железным доводам парня, с жаром доказывавшего Светлане, что его мерзкие поступки продиктованы заботой об их общем будущем. Но девушка еще не накопила в душе достаточно холода и силы, чтобы одной репликой уничтожить красивую конструкцию, построенную из лживых слов. Полина открыла рот и снова беспомощно закрыла его.

— Ты лжешь! — голос Светланы сорвался. — Ты нас всех использовал. Меня! Егора! Прошку!

Ненавижу тебя за то, что втянул меня в эту грязь.

— Ох-хо-хо… — Родя сделал вид, что смеется. — А вы и рады были стараться. Что? Или не так?

Светлана неожиданно остановилась, точно насмешка парня поставила точку в их надрывном диалоге. После паузы бросила:

— Уходи! Ты.., мне надоел.

— Ну и уйду! Таких, как ты, я пачками…

Полина резко встала и наконец разжала губы:

— Вы же слышали, молодой человек: вас просят уйти. Надеемся увидеть вас только на суде.

Родя смотрел на женщину уже с открытой ненавистью. Процедил, обращаясь к Светлане, обычное утешение брошенных:

— Ты еще пожалеешь.

— Нет.

Светлана произнесла короткое слово неожиданно резко и холодно. В ее голосе явно прозвучали интонации, позаимствованные у тетки. Кажется, их различил и умник Родя. Он еще раз взглянул на Полину, потом на Светлану. Его неприятно поразило, что женщины очень похожи. Как он.., не заметил этого раньше! Родя двумя руками одернул свитер и резко шагнул к выходу.

Несмотря на то что ждущие смылись из Старого Бора и, похоже, надолго, да и отношения Светланы и Роди подошли к своему логическому концу, Полина хотела побыстрее увезти отсюда племянницу. Она чувствовала: необходимо резко сменить обстановку, словно приоткрыть к свету дверь, впуская сквозняки впечатлений, незнакомых лиц, созидательных эмоций. Полина боялась, что девушка не поддержит идею о переезде. Упрется, надуется, обеими руками вцепится в прошлое. Однако женщина ошиблась. Светлана быстро, с нескрываемой радостью согласилась с предложением тетки. Видимо, девушку тяготил город, в котором произошло столько трагических событий. Ей тоже хотелось уехать куда-нибудь подальше от втянувшего ее в беду Роди, от опустевшего Дома ждущих, от парка, где она в белоснежном платке раздавала «письма будущей милости».

Егорычев хмуро предупредил приготовившихся к побегу женщин:

— У нас с вами Встречи еще предстоят. Хотим мы, — покосился на Светлану, — или не хотим.

Когда понадобитесь — свяжусь.

Полина позвонила зятю и сообщила ему, что они уезжают. Вскоре Николай приплелся прощаться. Полина сразу же ушла на кухню, оставив блудного папашу наедине с дочерью. «Пусть помучается, — злорадно думала женщина, дымя сигаретой. — Не буду помогать оправдываться старому негодяю, вообразившему себя молодым». Набрала телефонный номер «Лица дома»:

— Привет, Лера. Это Полина.

— Куда ты пропала? Небось на Канарах загораешь, пока мы трехэтажные коробки местных буржуинов в дворцы превращаем, — затрещала необыкновенно охочая до свежих сплетен коллега.

— Угу. Причем не одна. С горячим молодым любовником, Я чего звоню. Кто там на моем месте?

— То есть? — озадаченно уточнила Лера.

— Ну кого вместо меня на работу взяли?

— Я не пойму. Ты о чем? Мы тут со Стасом, как два верблюда в Кыргызстане, тянем всю поклажу: и свою, и твою. Совсем замудохались. Я сказала: никаких денег не хочу. Вечером — усталая, утром — усталая. Не жизнь, а исправительно-трудовая колония. И не возмутишься. Петр злой, на нервах весь. Аж подпрыгивает, карлапут толстопузый.

Забежит к нам в кабинет, посмотрит на твой стул, красными пятнами покроется и выскакивает. Как он тут орал: "Лишить Вензу премиальных! На год!

Посидит она у меня на голодном пайке!" Я чуть не уписалась от страха. Будто он меня лишал.., того… девственности.

Полина засмеялась от неожиданной радости.

— Во-о-о, — несколько разочарованно протянула Лера, — ее премии лишают, а она веселится.

Когда на работу-то выйдешь, симулянтка?

— Завтра.

— Хоть какая-то хорошая новость за последние 24 часа, — скучным голосом произнесла Лера.

После разговора с болтушкой-коллегой Полина почувствовала прилив уверенности. На душе сразу стало тепло и спокойно. Ошибаетесь вы, господин Минеев! Хорошие люди еще есть на свете. И их совсем не мало.

В прихожей хлопнула дверь. Красный и смущенный Николай убрался к своей Пышке. На кухню зашла Светлана. Глядя в окно, Полина сказала:

— Это, конечно, сложно… Но отца надо попытаться понять… И простить. Все мы живые люди.

Светлана скривила губы и ничего не ответила.

Тетка не призналась, конечно же, племяннице, что сама еще не «доросла» до истины, которую продвигала с умным видом. Понять-то подлеца можно.

А вот простить — гораздо сложнее.

Полина вела машину медленно, осторожно. Рядом шуршала пакетиком с солеными орешками Светлана. За окном бежали назад староборские улицы. На последнем повороте толпился народ, жаждущий уехать из города на попутке. Мужчины, не обремененные поклажей, женщины с тяжелыми сумками таранили взглядом несущиеся мимо легковушки. Кто-то из голосующих опоздал на последний автобус, другой надеялся с помощью водилы-лихача добраться домой быстрее, чем на общественном транспорте, третий… Две стройные девушки в джинсиках в обтяжку, в ярких топиках и легких курточках радостно смеялись, подставив солнцу сияющие лица. Длинными волосами красоток ласково играл ветер. Заметив подходящую машину, девчонки переставали болтать и дружно махали ей руками.