Крысолов - Тропов Иван. Страница 33
– Мне очень жаль, дядя Стас, но…
– Что – но?
– Но мои друзья говорят, что ты должен обязательно достать секвенсор.
Стас вздохнул, покачал головой. Ох, детка, все-то тебе нужно объяснять, хотя иногда ты и кажешься куда умнее человеческого девятилетнего мальчишки.
– Арни, я теперь сам в таком же положении, как и вы. Я теперь один из вас. Понимаешь?
Арни засопел, пялясь в плиты пола перед собой.
– Дядя Стас… Поговори по видеофону, а?..
Та-ак… Это что же получается? Неужели его друзья всерьез намерены пойти на принцип и упереться? И если не будет секвенсора, то даже теперь, когда Крысолов уже не Крысолов, а такая же спрятавшаяся под землю крыса, как любой из них, – даже теперь они откажутся помочь?..
Стас прошел за трон.
Видеофон был не стандартный – без кнопок набора номера. Вырвали с корнем из какого-то правительственного кабинета, оставленного на разграбление после переезда правительства из Москвы в Пригород?
Стас ткнул клавишу включения. Индикатор запульсировал желтым огоньком. В самом деле работает. Вызов ушел по линии.
И куда-то пришел. Индикатор запульсировал быстрее, из динамика поплыл вальс Шопена. Надо же… В самом деле правительственный! Обалдеть… Это при позапрошлом президенте была мода на вальсы Шопена вместо длинных гудков ожидания.
Арни отошел в сторонку, но недалеко. Так, чтобы в камеру не попадать, но экран видеть. И все слышать, конечно.
Хотя, собственно, а почему бы и нет? Это же и его дело тоже. Да и не такой уж он мальчишка. Его девять лет все же больше, чем девять человеческих. А уж по росту, весу, размеру кулаков и силе удара – тут уж и говорить нечего. Мальчик, как же…
Подождать пришлось. Пару минут индикатор быстро пульсировал желтым, звучал вальс Шопена. Потом индикатор опять стал зеленым, но уже не мигал, – на сигнал ответили.
Но экран остался черным.
Стас усмехнулся. Вот и не верь после этого во всякие благоглупостные трюизмы… Как ты к людям, так и они к тебе. Все точно так же, как кое у кого, кто тоже настраивал видеофон по умолчанию.
– Добрый день, – наконец ожил аппарат.
– Добрый день, – отозвался Стас.
Голос, донесшийся из динамиков, был безо всякого выражения. И знакомый. Стандартный голос из набора звуковых шкурок. Это не был голос собеседника. На другом конце провода компьютер распознавал речь говорившего и повторял все его слова – только другим голосом и безо всякого выражения. Друзья Арни не хотели открывать ни лица, ни голоса.
Значит, все-таки не доверяют? Правда, для них голоса значат больше, чем для людей. Они ведь не люди, а по голосу можно предположить, какое животное легло в основу генотипа говорившего. И почему-то они не хотят, чтобы это открылось…
Хотя не исключен вариант, что все куда проще. Нет никакой шпиономании, просто собеседник не может говорить. Дельфин, например. Пищит по-своему, а компьютер уже переводит его писк на человеческий язык. А может быть, даже гигантская крыса. Этакий бог всех крыс. Здоровая, с человека. Пасть для разговоров не приспособлена, но четырехпалые передние лапки – почти как человеческие, если не считать отсутствия большого пальца. Вполне могут молотить по клавиатуре… Или вообще какая-нибудь бесформенная медуза, мозг которой напрямую подсоединен к компьютеру.
– Ну и долго вы собираетесь молчать, Крысолов? Кажется, вы очень хотели о чем-то поговорить?
Так. Похоже, еще и шпильки втыкать будут? Впрочем, это и дураку было ясно, что у “друзей” Арни в вожаках далеко не дурак сидит.
– Как мне вас звать-величать?
– Один Це.
– А есть еще Два Це?
– Нет. Мое полное имя Один Це Бета. Были еще Один Це Альфа и Один А. Но поскольку их больше нет, то теперь я просто Один Це. Цифрой через дефис. Но почему-то мне кажется, что вы хотели поговорить о чем-то другом. Я не ошибаюсь?
Странно это звучало. Явный сарказм – но совершенно холодным голосом, словами, идущими через равные промежутки, без всякого подобия выражения и акцентирования. Стас облизнулся.
– Я хотел сказать, что достать секвенсор не получится.
– И?
– Что – и? Я все сказал.
Стоп. Не сердиться. Не грубить. Не нарываться. И дело не в том, что сейчас все вокруг в их власти. Едва ли они попытаются убить его. Но все равно – не надо. Если не будет убежища и здесь, то где?.. Так что не надо.
Но как с таким собеседником не завестись?!
– Я понял, что вы сказали, Крысолов. – Кажется, голос прозвучал еще холоднее. Или это уже игры подсознания? – В тот момент, когда вы просили моего друга Арни передать мне, что хотите переговорить со мной, вы не видели возможности достать секвенсор для нас. Это я понял. Но может быть, за прошедшее время ситуация изменилась?
По спине, вдоль позвоночника, промаршировали мурашки.
Чертовщина какая-то… Говорит так, словно их крысы следили за каждым шагом. И подслушивали. Сквозь звукоизолирующие стекла машины…
– Или вам так не кажется, Крысолов?
Стас запустил руку в ежик волос, провел до затылка и обратно… В принципе, Марго, Граф – это тропинка к секвенсору. Но это совершенно нереальная тропинка.
Особенно теперь. Когда Рубаков решил, что нечего соблюдать приличия. Не нужно договариваться, ни к чему все эти расшаркивания. Проще взять Крысолова и отдать спецам. И пусть делают из него вытяжку, пусть на кусочки режут, иголки в мозги втыкают и вообще как хотят потрошат и по баночкам спиртуют, – авось что-то и найдут, выяснят, как именно этот Крысолов крысами командует…
Стас кашлянул.
– Проблема в том, любезный Один Це, что ситуация изменилась, но изменилась дважды. Призрачная возможность достать секвенсор замаячила на горизонте. Но пропала. Теперь я не могу спокойно передвигаться по городу. По КГБ прошел приказ арестовать меня. Вы знаете, что такое КГБ?
– Я знаю, что такое КГБ. И поверьте, гораздо лучше, чем вы. Так, значит, возможность достать секвенсор все-таки есть?
Блин… Похоже, легким разговор не будет. И как бы его надежды найти здесь убежище до осени, пока Рубаков не обломается и не вылетит с должности, как таракан из прогревающейся духовки, не развеялись совсем…
Черт возьми! Это уже серьезно. Шутки кончились.