Опаленная колыбель - Тропов Иван. Страница 14

Во-первых, была большая война. И боевые вирусы были, и ядерно-термоядерная. Из-за этого на поверхности кое-где теперь такая радиация, что зимой не холодно, а все джунгли уродливыми мутантами заполонены.

Во-вторых, на соседнем континенте, в Северной Америке, что-то странное случилось. И через северный полюс повалили оттуда на наш континент полчища боевых роботов. Переправляются через океан, высаживаются на континент – и давай уцелевших людей вырезать. Мы у себя в Ангарске об этом не очень-то волнуемся – но только потому, что нам очень крупно повезло. Дикие роботы до нас просто не доходят – Ангарск в самом центре континента. А на краях континента, особенно на севере, люди с дикими роботами постоянно дерутся. И те два боя, что мы с Дымком уже видели – так, мелочи, крошки торта… А ведь мы на север, к краю континента, совсем чуть-чуть сдвинулись! И уже сколько роботов! А на самом краю континента роботов пруд пруди, не продохнуть от них. Бои каждый час идут…

Там, где военных заводов не было или во время Конфликта их разрушили, роботы всех вырезали. От родины индийцев одна память осталась, от родины китайцев немногим больше. В Южной Америке, в Австралии и Океании тоже ни одного человека не осталось. Что творится в Северной Америке, где дикие роботы разводятся, вообще никто не знает – после Конфликта туда никто не совался. Но сомнительно, чтобы там хоть кто-то кроме роботов уцелел…

В Евразии заводы кое-где уцелели, и вокруг них люди выжили. Вот и образовались вокруг уцелевших фабрик и военных баз подземные города. Только поодиночке городам на краях континента все равно не выжить, пришлось им в новые государства сбиваться.

От Европы до Сибири – Славянская Империя. Вообще-то основная часть ее народа – потомки бывших европейцев. А название из-за того, что всю власть в Империи московские русские к рукам прибрали. Против них, диких и наглых, цивилизованные европейцы детским садом оказались. Так с тех пор все в Империи и идет, как у бандитов, – даже вертикаль власти ошейниковая.

На Дальнем Востоке все наоборот получилось. Китайцы, которые туда до Конфликта переселились, обрусели, но не до конца. Оказались цивилизованнее тамошних коренных русских – но все-таки круче европейцев. От наездов московских русских отбились, и вместе с остатками китайских городов создали Конфедерацию.

Если Дымку верить, то в Конфедерации и лучше, и хуже, чем в Империи. С одной стороны, правительство в Конфедерации хорошее. Рабства в Конфедерации и в помине нет. Своих преступников они ни Империи не отдают, ни на поверхности не гноят. В каждом городе демократия и свой президент. Так что правители Конфедерации замечательные даже по сравнению с нашим Тяпкиным. А уж рядом с императором – так вообще белые и пушистые, как новорожденные ангелочки.

Но из-за того, что рабства у них нет – от этого же конфедералам и труднее. Тот трюк, который генерал проделывал, чтобы за одного человека сразу целую цепь диких роботов одним ядерным ударом сжечь, у конфедералов не проходит – мораль им не позволяет людей заставлять так собой жертвовать. А действительных добровольцев, понятно, в нужных количествах не напасешься. Да и не принято у них это. Вот и приходится конфедералам воевать с дикими роботами честно, и потери у них гораздо больше, чем у имперцев.

По сравнению с этим в городах вроде нашего Ангарска, расположенных в центре континента, между Империей и Конфедерацией, почти рай – диких роботов за нас другие бьют. Я вот шестнадцать с лишним годков прожил, а про диких роботов только краем уха и слышал.

И вступать в Империю или в Конфедерацию нам, понятно, никакого резона. Конечно, Конфедерация предлагает в нее вступить, но наш Тяпкин отказывается, а завоевать конфедералы нас не могут – опять им их чистоплюйская мораль мешает. Империя на нас тоже с интересом поглядывает, но пока мы от нее откупаемся тем, что своих заключенных имперцам отдаем. Наш Ангарск и еще десяток подобных городов так и называются – нейтральными территориями.

Есть еще колония на луне – там до Конфликта была научная станция. Конфликт станции не коснулся, дикие роботы до луны пока не добрались, а сами ученые оказались настоящими интелами, и разборки между собой устраивать не стали, хоть и были из самых разных стран. Так что колония до сих пор живет и процветает. Их на луне мало, живут они хорошо – у них даже остается время еще и о людях на Земле беспокоиться. Это именно они после Конфликта помогли Конфедерации образоваться. Селениты и сейчас с Конфедерацией какие-то отношения поддерживают, советами помогают…

Дымок долго рассказывал. Линский начал в себя приходить – таблетки все же подействовали. Хихикать придурочно наш президент перестал, глаза открыл – и в глаза его уже почти осмысленное выражение появилось.

Даже прислушивается, вроде бы.

И точно. Пригибается господин президент к передним креслам, чтобы к нам быть ближе. Кашляет тихонько, внимание привлекая.

– Дмитрий… Олегович, – к Дымку вкрадчиво обращается, даже про новое отчество не забыл. – Позвольте узнать, каким это образом вы так хорошо ориентируетесь в обстановке? Откуда у вас эта информация?

Дымок на Линского глянул – и вижу, гордость из братишки так и прет. Краснеет Дымок от удовольствия лучше вареного рака. А потом тупит глаза притворно.

– Оттуда же, откуда и у вас, Олег Львович, – говорит скромненько так.

Линский отпал. Не только ментально – а во всех смыслах. Челюсть у него от удивления отвалилась, сам он обратно в кресло плюхнулся.

– Но… но… позвольте, как же это? – тупо повторяет и только глазами хлопает.

А я никак не врублюсь, в чем дело.

– Дымок, – шепчу, – так он что, тоже неплохой хакер?…

– Нет, Серж, – Дымок говорит. – Олег Львович до последнего времени был директором СВИ.

Вот тут уже я отпал, еще лучше Линского.

Вокруг Дымка всегда так – то один глазами хлопает удивленно, то другой челюсть рукой придерживает. Умеет братишка удивлять! Еще лучше, чем по клавиатуре стучит.

Это что же получается? Если Линский был директором СВИ, то… выходит, наших осужденных в Империю по его приказу посылали?! Но тогда этот Линский – сволочь не хуже нашего президента! Зачем же Дымок его спасает?!

Оборачиваюсь я к Линскому. Он глаза мои увидел – и в кресло начинает вжиматься, словно под обивку решил просочиться. Смекнул, о чем я думаю.

Но тут Дымок вмешивается.

– Серж, Серж! – говорит поспешно. – Пока ты не выбросил нашего новоприобретенного отца из флаера, позволь тебе заметить, что конфликт между Тяпкиным и Олегом Львовичем как раз и произошел из-за различных взглядов на отношения с Империей.

Это он на то намекает, что Линский хотел прекратить выдавать наших осужденных имперцам – так, что ли?

– Ладно, папаша, – цежу Линскому сквозь зубы. – Поживи еще.

К Дымку поворачиваюсь.

– И что же он предлагал президенту Тяпкину?

– Олег Львович хотел, чтобы наш Ангарск вступил в Конфедерацию, – Дымок говорит.

Вот как… пришлось мне подумать.

Вообще-то думать мне непривычно, и никакой сноровки в этом деле у меня нет. Я же на офицера внешнего периметра готовился, а ему на фига мозговая сноровка? Только начальство раздражать! Так что долго я все это обмозговывал. Дымок опять в свой комп уткнулся, Линский о чем-то своем задумался, так что никто мне в моем трудном деле не мешал.

Кое-что я для себя все-таки решил. Лучшее место, куда можно податься – это Конфедерация. Там тебе и цивилизация, и честное правительство, и даже карьера военного светит. Жаль, что сразу после нашего бегства из города я всего этого не знал. Заставил бы Дымка сразу туда лететь, и в генеральские лапы мы не вляпались бы. А теперь приходится к императору тащиться…

Именно тащиться – наш «Скат» вслед за генеральским флаером идет на полутора звуках. Вообще-то это дурдом, тащиться на флаере с такой скоростью, да еще в плотных слоях атмосферы. Именно здесь у флаеров ограничение на скорость. При больших скоростях в плотных слоях атмосферы нехилое сопротивление возникает, а это лишние траты урана в реакторе. Да и корпус раскаляется неслабо, а он тоже не вечный.