Опаленная колыбель - Тропов Иван. Страница 78
– Не трогайте пулемет, папаша, – говорю.
Выпрыгиваю из флаера и к имперцам шагаю, ухмыляясь понаглее.
– Привет, цепные! – рукой машу. – Как дела?
Косятся ребята на меня – но молчат. Линского ждут.
Тот отстал малость. В лощине мелкого песка намело, и ноги в нем по щиколотку увязают. Я-то и исбисты ребята тренированные, а вот Линскому трудно. Но наконец доковылял к нам господин президент.
– Господин Линский? – один исбист вперед выступает. – Как вы просили, – небольшой передатчик и упаковку кристаллов ему протягивает. – Это передатчик. На кристаллах нужные вам коды. Три флаера, с господином Шутемковым и его людьми, сейчас выходят из Москвы…
К первому исбисту второй подключается, и начинают они Линскому объяснять, как с передатчиком обращаться.
А третий на меня внимательно смотрит.
– Вы Серж? – спрашивает тихо.
У меня сразу нервы натянулись. Может, зря мы все-таки пулеметы не взяли?…
– Ну я, – говорю.
– Тогда это вам, – исбист мне небольшой сверток протягивает.
– Нет уж, – говорю. – Ты лучше сам разверни.
Ухмыляется он, но сверток разворачивает. Там два ножа. Те самые, которыми я с таможенниками в Москве расправился…
Ни фига не понимаю. Чего это император так расщедрился, что эти ножи мне решил вернуть?…
А исбист мне уже кристалл протягивает.
– Лично от императора, – говорит торжественно.
Для имперца, наверно, это большая честь, и все такое. А по мне – век бы этого императора не видел не слышал! Даже с записи на кристаллах.
А исбист мне уже салютует – и обратно во флаер спешит. Тут и двое других с Линским объясняться заканчивают и прощаются.
Повертел я кристалл в руках, да в карман сунул. Пока у меня никакого желания на императора глядеть. И сомневаюсь, что оно скоро появиться.
Ножи в руках кручу. Ни фига не понимаю. С чего бы такая честь и забота? Нет, спасибо, конечно, императору за ножи. Я механические ножны от них уже снимать собирался – жалко, да только какой от них прок без ножей-то?
И вот нате… И вроде бы, не в самых теплых отношениях мы с ним расстались. Потому и ножи в Москве остались, что отношения так себе…
И вообще я ему теперь скорее враг. Так с чего бы императору так обо мне заботиться?… Может, подвох какой?
Осматриваю ножи – нет, все в порядке.
– Что-то не так, Серж? – Линский ко мне подходит.
– Если бы я знал, господин президент, – говорю задумчиво.
Тут он ножи в моих руках рассмотрел.
– А… а… – ртом воздух хватает, на ножи указывая. – Это…
– Они самые, – говорю. – Сам ни фига не понимаю, господин президент…
Через два часа на связь Шутемков выходит.
Словно омолодили генерала.
Видно, несладко ему пришлось. Так его имперские спецы в недрах ИСБа отделали, что на всем лице новую кожу пришлось наращивать. Потому и моложе кажется – ни одной старой морщинки не осталось.
– Ну, привет, президент, – говорит понуро. – Ты теперь, выходит, мой новый хозяин?
– Да брось ты, Герман! – Линский ему приветливо улыбается. – Кто старое помянет, тому по ребрам. У всех срывы бывают… А принимал ты меня хорошо. И в Заярске, и в Москве… Так что я теперь твой должник.
Ожил Шутемков малость.
– Да? – ухмыляется недоверчиво. – Ну тогда, не в службу, а в дружбу, поаккуратнее с передачей сигналов, ладно? – по своему ошейнику ногтем щелкаем. – А то забудешь ненароком, и все… никаких долгов…
– Да брось, Герман, – Линский ему в ответ весело скалится. – Я серьезно. Хотел тебе непыльную работенку предложить. Ты как, а?
Подвис Шутемков немного. Не ожидал он такого оборота. Он-то решил, что Линский ему мстить будет. Генерал-то хорошо запомнил, чем наша последняя встреча закончилась…
– Ага, – ухмыляется недоверчиво. – А я могу отказаться? – снова по ошейнику щелкает.
– А зачем отказываться, если можно согласиться? – Линский усмехается. – Будешь шефом моей службы безопасности, вторым человеком в Ангарске. Работенка не трудная, условия жизни на уровне… Что скажешь?
– Ты серьезно? – Шутемков глазами хлопает изумленно. – Но… ты пока не хозяин Ангарска… Там сейчас Тяпкин.
– Не в службу, а в дружбу, Герман, – Линский ему подмигивает. – У нас в городе принято обращаться к действующему президенту на вы и с титулом… А то ухо режет…
Говорит вроде бы шутливо, но что-то у него в лице поменялось. Совсем чуть-чуть – но улыбка совсем другая стала. А глаза – словно стальные.
Шутемков мигом подобрался.
– Намек понял… господин президент, – говорит без ухмылок. – Но я не смогу пробиться в город с тремя флаерами. У вас там хорошая защита.
– Если нельзя пробиться с боем, – Линский улыбается, – можно войти с почестями. Верно?
Растерялся Шутемков.
– Ты это о чем?… – ухмыляется растерянно. – Что-то я твои… ваши шутки не очень понимаю… господин президент…
Линский еще стали в глаза подпускает.
– Герман, – говорит едва слышно с нежной такой улыбкой, – у тебя хорошее чувство юмора?
Шутемков мигом побледнел.
– Нет… – говорит нервно. Совсем запутался.
– Нет? – Линский переспрашивает, невзначай так передатчиком от ошейников поигрывая, прямо перед камерой видеофона. – А тогда почему ты все мои слова воспринимаешь как шутку?
Шутемков не хуже монитора на тринадцати тысячах стал.
– Я… – бормочет испуганно. – То есть… Господин президент…
– Тогда слушай меня внимательно, генерал, – Линский говорит жестко.
Через полчаса инструктаж закончился.
Пока генерал был на связи, я лицо контролировал. А теперь расслабился. И без того проблем хватает. Вот я вволю и нахмурился. Все-таки заразил Дымок Линского своими нестандартными подходами! Такой план у нашего господина президента, что… хоть отказывайся помогать!
Но и это еще полбеды. Меня другое волнует.
– Папаша… – начинаю. – Или лучше господин президент?
– Серж, перестань, пожалуйста, – Линский говорит устало.
– Хотел бы… господин президент. Но я не понимаю.
Перестал Линский переносицу растирать, на меня внимательно смотрит.
– Перестань, Серж, – просит. – Чего ты не понимаешь?
– Не понимаю, кто из вас хуже. Тяпкин или вы… папаша…
– Серж, ты издеваешься? – Линский хмурится. – Ах, вот ты о чем… – наконец-то сообразил. – Думаешь, я дам Шутемкову попасть в наш город?
Тут уже я никак не соображу.
– Так вы же, папаша, только что сами это сказали…
– Серж… – Линский цыкает и головой качает.
У меня даже губы поджались. Теперь я все понял. Только не лучше от этого, а еще противнее.
– Хотите Тяпкина сначала использовать, а потом прибить? Ради хорошего дела все средства хороши?
– А разве нет, Серж? – Линский говорит серьезно.
И внимательно мне в глаза заглядывает.
Хорошо, конечно, что он взгляд не прячет… Да только не много это меняет. Если он так начинает, как бы его забота о нашем Ангарске не оказалась еще похлеще тяпкинского блага! Как там его любимая пословица?
– Как бы ваша доброта хуже тяпкинского шкурничества не оказалась… – говорю. – Коготок увяз, всей птичке пропасть. Так?
– Серж, это все софизмы! – Линский заводится. – Добра и зла нет! Есть только цели и методы их достижения! Для одних людей добро заключается в одном, для других – в другом. Все зависит от точки зрения.
– Вот это уж точно софизмы! – говорю. – Цели целями, а вот с методами у вас явно перебор, папаша! Польза еще в проекте, а вот кулаки у вашего добра уже тут как тут, и нехилые!
– Но добра без кулаков не бывает, Серж.
– Да ну?
– Честно, Серж, – Линский говорит очень серьезно. – Добро без кулаков – это просто ленивый пособник зла.
Выкрутился…
Или в самом деле так думает?…
Хотя еще неизвестно, что для нашего Ангарска страшнее…
– Ладно… папаша, – говорю. – И что вы собрались делать с Шутемковым, когда от Тяпкина избавитесь?
Тут уж Линский не выдержал, отводит взгляд и пульт пристально изучает.
– То же, что и с командой Тяпкина. Разве у меня есть выбор?