Следствие считать открытым - Туманов Дмитрий. Страница 14

Я замотал запястье вместе с браслетом, и тут у меня возникло сомнение: струйка крови на руке добралась лишь до локтя. Значит, в подвешенном состоянии на крюке я болтался от силы минут пять. За такой короткий срок Таниус, не зная подоплеки происходящего, никак не мог добежать из караулки до верха башни. Наоборот, раздраженный с недосыпа капитан к тому времени еще только-только выслушивал бы сбивчивый доклад своих тугоумных подчиненных о том, что у охраняемой ими башни напрочь снесло крышу, что под. вал завален ее обломками и что их командиру стоило бы посмотреть, в чем там, собственно, дело.

Да и веревка в руках Таниуса — она-то откуда взялась? Стоп! На лестнице, у входа в подвал, я видел бухту, которой стража вязала умалишенного служку, и вряд ли поблизости найдется вторая такая. Стало быть, Таниус должен был проснуться ни с того ни с сего, пойти в башню, зачем-то прихватить веревку, а затем стрелою взлететь наверх и успеть спасти меня.

Ой как все это надумано, за уши притянуто, но, похоже, , так оно и было. Назойливая мысль о небесном вмешательстве упорно лезла в первый ряд, но, не находя поддержки со стороны атеистического разума, столь же решительно отметалась. Ладно, к чему сейчас голову ломать, завтра допросим капитана Фрая и все выясним. Сразу нарисовалась картинка: Таниус у меня на дознании. М-да… еще неизвестно, кто кого будет допрашивать.

Проезжая по загаженным и захламленным улицам, я постоянно морщился — слабый западный ветер приносил удушливый запах гари, поскольку вся заречная часть Эйса была затянута плотной дымовой завесой. Пожары в расположенных там бедняцких кварталах являлись характерным признаком общегородских беспорядков. Случалось, что Заречье выгорало почти полностью, но в этот раз сгоревших домов было необычно много даже в восточной, зажиточной части столицы — то тут, то там над грязными сугробами вздымались почерневшие обугленные остовы домов. Для их обитателей Конец Света наступил сегодня.

Но много ли выгадают те, кому «посчастливится» прожить подольше? Сквозь застившую небо дымную пелену пробивался красноватый свет Огненного Ока. Взошедшее в четвертом часу утра, новое светило зловеще мерцало над горами, но чистое небо оставалось серым и тусклым, как обратная сторона на закате. Посмотрев на такой восход, горожане мрачнели и отводили взгляд. Страх и напряженность никуда не исчезли — они ушли вглубь, отравляя сердца, и люди гасили душевный пожар алкоголем. Редкие прохожие, увиденные мною по дороге, либо уже упились в зюзю, либо собирались вновь принять дозу.

В бардак, царивший на Хмельной улице, добавилось с полдюжины то ли околевших, то ли мертвецки пьяных бродяг, причем прямо на моем крыльце разместился мелкий храпящий оборванец, источающий разящее зловоние.

Я брезгливо спихнул вонючку на мостовую и постучал в дверь, но она отворилась сама, а сразу за порогом обнаружился замок со сломанной дугой. Что же ты, тетушка, недосмотрела — похоже, нас ограбили. В доме было темно, лишь из гостиной пробивался лучик света. Так-так, где же ты, моя дубинка, сейчас тебе придется поработать. Я осторожно приоткрыл створку, готовый ко всему, — мне уже было все равно, проломлю ли я сейчас чей-то череп, или его проломят мне.

— А вот и хозяин явился! — возвестил донесшийся изнутри гнусавый голос.

Я, приняв боевую стойку, огляделся. В комнате находились несколько чистопородных бандитских рож и несколько особ вида более пристойного, однако тоже весьма подозрительных. Но мне достаточно было увидеть одного, чтобы забыть про всех прочих.

Передо мной сидел тот, чье имя всегда упоминается шепотом и с оглядкой, — некоронованный король Эйса, глава воровского Синдиката Фацении господин Френс Морено собственной персоной. Раньше мне неоднократно приходилось иметь дело с ним, притом ухитряясь не пересекаться интересами.

Вы только не подумайте, что я сотрудничаю с преступным миром. Если выразиться точнее, мне хватало ума не отказывать Морено в редких «пустяковых» просьбах, а он, в :вою очередь, ревниво оберегал мое «золотое чутье» от опасного влияния своего окружения. На первый взгляд предводить местной организованной преступности выглядел совершенно по-простецки — маленький добродушный толстячок, какими изобилуют городские кабаки. Но тот, кто внимательно всмотрелся в его колкие глаза, сразу понимал, что под умильной личиной, как коварная змея под кустом, скрывается расчетливый и безжалостный разум.

— Сыскарь Райен, оч-чень, оч-чень рад вас видеть! —. Морено оскалил в радостной улыбке мелкие зубы, но его глаза оставались холодными и бесстрастными. — Вы только не подумайте, ч-что это мы ваш-шу дверь вз-зломали! Тут ещ-ще кто-то до нас поработал. Я думаю, это были ч-черноплащ— щники: мне сообщ-щили, ч-что некто в ч-черном выскоч-чил из ваш-шего окна, когда мы сюда приш-шли. Какое сч-частье, что вы таки из-збавились от их гнилого обш-щества! О-о, да вас пытали! — Увидев мою перевязанную руку, Морено всплеснул ручками и закатил глаза. — 3-зарна, конечно, мерз-завец еще тот, но он за все ответит, да-да!

С таким подходом Морено мог расположить к себе даже заключенного-смертника, но я был наслышан о том, что, жестоко расправляясь со своими врагами, он заискивал и униженно извинялся перед ними, чуть ли не пятки целовал. Поэтому я оставался настороже и внимательно слушал,

— Покорнейш-ше из-звиняюсь з-за то, что мы пож-жаловали без приглаш-шения, но в свете последних событий вы должны, вы просто обяз-заны нас понять и принять. Перед вами — элита фаценского Синдиката. Господа очень вз-звол-нованы, что ж-же теперь будет со всеми нами. А все дело, собственно, в Огненном Оке и в том, ч-что оно с людьми делает. Господин Райен, вы лучш-ший сыщ-щик, вы нез-за-менимы, на вас последняя надеж-жда. Окаж-жите, пож-жа-луйста, нам посильную помощь, выясните, кто обруш-шил такое несч-частье на наш-ши головы!

— А как? — наивно спросил я, изобразив глупую улыбку, но сразу сообразил, что в разговоре с такими шишками валять дурака вредно для здоровья. Морено, побегав туда-сюда, устал, плюхнулся в кресло и кивнул сидящему по правую руку. Речь продолжил рослый горбоносый бородач с высоким лбом и правильной речью, видимо, стратег бандитского сообщества.

— Мы тут посовещались и решили, что какое-то влиятельное сообщество желает полного передела власти на Южной Земле. Кто-то хочет подмять под себя все и всех. Четырнадцать лет мы жили в мире, пусть неустойчивом, конфликтном, но мире, и тут такое случилось. И если бы дело было лишь в самом факте появления нового светила — это было бы еще полбеды. Ну что такого случится? — обыватель будет трястись день, другой, а на третий вспомнит, что его дети сидят голодные, и пойдет работать. Пара сотен фанатиков в исступлении покончит с собой, так остальным от этого только легче станет — некому будет забивать мозги религиозной ахинеей. Какой-нибудь барон сдуру пойдет на соседа войной — ну и что? — феодальные войны ведут к экономическому развитию. Но вы видите, что сейчас происходит в городе: все выходит из-под контроля не только со стороны королевской власти, но и Синдиката. Многие наши люди плюют с высокой башни на полученные поручения, впадают в отчаяние и напиваются в стельку, а другие идут громить и жечь что ни попадя. Мы казнили нескольких для устрашения, но все без толку.

— Но ведь вы сами сказали, что вскоре все привыкнут. Бородач замялся, и в разговор встрял седовласый дедок, определенно ответственный за колдовскую сферу деятельности Синдиката. Его лицо было скрыто колпаком и клочкастыми зарослями бороды, виднелись только губы, с которых постоянно стекала слюна. Ужасный костюм старикана пестрил всеми цветами радуги и делал его похожим не на мага, а на клоуна. Мало-мальски уважающий себя чародей в таком виде Даже на карнавал не пойдет, но этот чудик, похоже, очень гордился своим нарядом. Он начал громко вопить, брызгая слюной, и мне стоило больших трудов понять, о чем идет речь:

— Око, Око, опять Око! В мире творится сильнейшее волшебство, а Око — всего лишь видимое его проявление. Не туда вы все смотрите и вообще ничего не понимаете! Магические кристаллы, все как один, светятся! Это пока едва заметно, но, по-моему, интенсивность воздействия растет с каждым днем. А если так и дальше будет продолжаться, то люди совсем одичают и перебьют друг друга И все вы умрете, все, все!..