Райское место - Туманова Мария. Страница 4

Не буду больше ничего рассказывать, увидишь сам. Я знаю, Энни тебя отпустит, если хорошо попросишь, а Терри будет только рад от тебя отдохнуть. Приезжай, я ведь поехал с тобой в Эл-Эй, когда ты попросил. Ты мне сейчас нужен. Мне нужен хоть кто-нибудь. Я боюсь.

Не откладывай выезд.

Джейк.

Я дважды перечитал письмо, на скорую руку сообразил себе сандвичи и большую кружку кофе (если хотите надо мной поиздеваться, налейте мне кофе в кофейную чашечку. Официанты занимаются этим с такой настойчивостью, что я подозреваю: их берут на работу только по предъявлении справки о прогрессирующем садизме) и устроил себе ужин с Джейком.

Письмо лежало передо мной, и глаза бегали по нему, пока я вслух высказывал лучшему другу, каким надо быть кретином, чтобы написать такое послание. Я умничал в пустой кухне, а внутри нарастало беспокойство. Последние три предложения никак не стыковались с восторженным тоном. И этот старик-советчик… Джейк упрямее старого осла, он с профессорами в университете спорил до хрипоты. В схватке с обиженной матерью – «Неужели тебе плохо рядом с нами, дорогой?!» – одержал победу. Никогда не поверю, что он изменил заранее намеченный маршрут, поддавшись на уговоры какого-то полупьяного деда в случайной забегаловке. И почему он только один раз упомянул о Сермахлоне? Идиотское название, не буду спорить, но, если Джейку пишется, он должен об этом талдычить как нанятый. А здесь ни слова о сюжете, ни одного имени, которое надо сутки тренироваться произносить. Письмо не в стиле Джейка.

опомнившийся Джейк Риденс – это чужак, с которым я не хочу знакомиться Мне стало не по себе.

На обратной стороне листа была наскоро нарисована карта Монтаны. Даже если Джейк станет писать, как Брэдбери, художником ему не быть никогда – и картографом тоже. Я раскопал в ящике письменного стола атлас Макнелли и понял, что расстояние между Грейт Фоллсом и Биллингсом Джейк урезал больше чем на сто миль. Жирный крест, обозначающий деревню Моухей, верхним краем залез на озеро Форт Пек (спасибо, Джейк его подписал). Крест был впятеро больше кружочка, пометившего столицу штата. Рядом точка, подписанная «Джордан», за ней «Гэлтаун» – и от Гэлтауна к кресту шла толстая стрелка, а на кривой линии, пересекающей весь штат, стояли большие цифры 200. Двухсотое шоссе (пусть в атласе оно вдвое короче), а вот и Джордан. Гэлтаун даже не обозначен, как и Моухей. Мелкие городишки, я боюсь

я в таких сроду не бывал. я боюсь

Но вряд ли в этом Гэлтауне сосредоточилось много шоссеек. Оттуда, наверное, совсем нетрудно проехать в

Моухей, даже спрашивать, куда повернуть, не придется. Жми по единственной дороге, и все.

О поездке я думал, как о деле уже решенном. И собрался быстрее, чем собирался Джейк. Никаких поисков Америки или Сермахлона, максимум три дня отсутствия. Увидеть Джейка, убедиться, что с ним все в порядке, – и домой. Отпрашиваться ни у кого не буду: Терри мне не мамочка и не учительница, а Энни пусть занимается студийной работой, не отвлекать же ее от такого важного дела. Нуда, я злопамятный эгоист. Иначе пошел бы в педиатры.

Письмом Джейка я заложил нужную страницу в атласе. Искать дорожную карту поподробнее не было времени. Что-то изнутри

ты мне сейчас нужен

подталкивало выехать немедленно. Приятно было думать, что я – настоящий друг,

мне нужен хоть кто-нибудь

бросающийся на помощь по первому зову, как герои ОТенри. Правда, некоторые из них в таких случаях дожидались утра, спокойно съедали двойную порцию бобов со свининой и только потом шли седлать коней. Но я не стал тянуть. Свинины у меня в доме не было, «Шевроле» в отличие от коня отдыха не требует – а я не хотел смотреть дурные сны.

Я боюсь. Не откладывай выезд.

Я выехал через полтора часа после того, как получил письмо. Врубил радио погромче и делал вид, что не боюсь. Получалось хреново, но зрителей все равно не было.

ГЛАВА 2

Лучший антидепрессант – ночевка в мотеле. Рекомендую всем без исключения. Способ употребления: предварительно проехать больше трехсот миль, дважды выпить черного кофе в придорожных забегаловках и вслух доказывать себе, что все в порядке и нечего психовать – отчего психуешь еще больше. Когда почувствуешь, что вот-вот вырубишься за рулем (а через две-три минуты «поцелуешься» с деревом и узнаешь, что на самом деле значит «вырубиться»), криком пошли весь мир в то самое место, называть которое в младшей школе считалось высшим шиком – и снимай номер в первом попавшемся мотеле. Оказавшись в номере, ни за что не тяни с раздеванием. Никакого душа, о чистке зубов и не помышляй, иначе весь терапевтический эффект сойдет на нет. На ходу стаскивай шмотки, бросай их на пол и падай в кровать. Все, привет страдающим друзьям. Пусть им поможет Спайдермен, а ты крепко зажмуриваешься, подсовываешь обе руки под подушку и через секунду принимаешь лекарство.

Я проснулся и несколько минут лежал с закрытыми глазами, поочередно напрягая и расслабляя мышцы: хотелось растянуть приятное ощущение полностью восстановленных сил. Вот это выспался! Хоть вскакивай и беги штурмовать Эверест. Жаль, у меня нет гарема. Когда тело переполнено энергией и разогрелось под теплым одеялом, гарем необходим.

Комнатушку заливал солнечный свет, тонкая штора, пронизанная лучами, сияла белизной, как платье весталки-девственницы. Я перевернулся набок, хлопнул рукой по прикроватной тумбочке и вспомнил, что не снимал часы. Половина двенадцатого. К мотелю я подъехал без двадцати четыре. Кто скажет, что я – соня? Скорее Мартовский Заяц.

Не знаю, любят ли зайцы часами отлеживать бока, но я не спешил вставать. Снова вытянулся на спине, потянулся и улыбнулся, вспомнив, как мне доставалось за такое сибаритство в школьные годы. Мама считала, что человек должен вскакивать, как только открыл глаза, а то и раньше. Она будила меня изо дня в день и ругала за то, что я как последний лентяй по полчаса валя —юсь в постели без дела. В шестнадцать, считая себя взрослым, я с ухмылкой спросил, с каким делом надо валяться в постели – и оскорбленная мама как следует хлестнула меня по лицу кухонным полотенцем.

В моем втором романе описана такая же ситуация, только вместо матери герой-подросток разговаривает с бабушкой. Не слишком разительное отличие? Но мама будто не заметила эту сцену, когда читала книгу, и даже когда я спросил, ничего ли ей не напоминает утренняя стычка Хэнка с бабулей, отрицательно покачала головой. Я иногда завидую людям с плохой памятью. Поэтому не стал тревожить ее покой, напоминая, что в нашем случае полотенце было голубым, влажным (мама только что вытирала им тарелки) и нитяная петелька на его уголке порвалась.

Джейка моя манера валяться в постели не раздражала – он сам этим грешил. А добудиться его было втрое труднее.

Вспомнив о Джейке, я сжал кулак и стукнул себя костяшками по лбу. Получилось сильнее, чем хотелось. Так и надо остолопу! Знать Джейка больше десяти лет и не понять, что слова «Ты мне сейчас нужен. Мне нужен хоть кто-нибудь. Я боюсь» – всего лишь выдержка из его нового великого творения. Прекрасная инопланетянка (сермахлонка… Господи, звучит как непристойность) будет шептать эти слова мужественному капитану-землянину примерно на сто восьмидесятой странице. А я, дурак, принял все за чистую монету!

Но, с другой стороны, Джейк в самом деле звал меня в свое «райское место». Без всяких истерик, просто потому, что ему без меня так же плохо, как мне без него. И раз я уже в Юте… Джейк никак не ждет, что я появлюсь так скоро. Вот посмеется. А у меня появится новый шанс стать героем его книги: несчастный мнительный сермахлонец (тьфу, еще хуже, чем в женском роде! Почти «засранец». Надо сказать Джейку, чтобы сменил название планеты) принимает сигналы земного космического корабля за код, посланный Великим Императором Сермахлона, и спешит в императорский дворец, где его… Нет, не убивают, это слишком просто. Назна-чают Главным Хранителем Ключа, или Печати, или Левой Тапочки Императора. Лишь бы не кольца, а то беднягу Джейка обвинят в плагиате, и у кого, спаси, боже, – у самого ДРРТ! (М-да, те еще инициалы: не то старый мопед заводится, не то имечко бедняги-инопланетянина). После чего толпа фанатиков-толкиенистов разорвет моего друга на части за святотатство. Но Джейк, и стоя на костре, будет записывать план нового сюжета привязанной к столбу рукой. Если эта бумажка успеет спикировать на землю до того, как вспыхнет огонь, представляете, за какую сумму она уйдет на аукционе через пару лет?