Не было бы счастья - Туманова Юлия. Страница 29
Женька повозила ладонью по одеялу, покачала в воздухе здоровой ногой, зачем-то пригладила волосы.
— Так. Стало быть, рассказываю сказку.
Илья скептически фыркнул и заявил, что рассказывать сказки и сам умеет.
— Ты всегда засыпаешь на самом интересном месте и начинаешь так храпеть, что мне за тебя страшно! — бесхитростно возразил Данька.
И взглянул на Женьку, словно они дошколята, которые знают большую тайну из жизни взрослых. Жене стало немного полегче.
— Я не храплю! — запротестовал господин адвокат с таким пылом, будто выступал на самом громком процессе века.
— Ой, ну прям! — подскочил Данька, не желая считаться вруном. — Если ты мне не веришь, ложись сегодня с Женькой, а утром она даст эти… мм… показания!
Очень довольный своей идеей, он переводил взгляд с отца на Женю и не мог взять в толк, чего эти двое вдруг истерично затряслись и лицами стали похожи на парочку вареных свеколок.
— Ох, Ильич, ты меня когда-нибудь уморишь, — пробормотал Илья, теребя в руках край одеяла.
На Женьку он старался не смотреть. Она тоже пялилась в сторону, увлеченно разглядывая разноцветных, смешных верблюдиков на обоях.
— Я пойду спать, — доложила Женя этим верблюдам.
— А сказка?! — возмутился Данила. — Я без сказки не согласен!
Илья решительно поднялся.
— Все! Данила, отбой, сказку получишь завтра! Возражения не принимаются!
Почему-то он выпалил все это, упершись сердитым взглядом в Женьку. Она независимо выставила вперед подбородок.
— Дань, спокойной ночи. Я завтра обязательно расскажу тебе что-нибудь интересное.
Под бдительным оком папаши она чмокнула Даньку, он недовольно завозился, но в ответ тоже доверчиво ткнулся носом куда-то в район ее уха и жарко прошептал, чтобы она не забыла о своем обещании.
Илья пренебрежительно хрюкнул, наблюдая за этими телячьими нежностями.
— Ну все? Накузюкались? — нетерпеливо спросил он.
— Чего мы сделали? — подивилась Женя.
— Того! Пойдемте уже спать!
Хм… Прозвучало весьма двусмысленно. И вообще, что за бред он несет?!
Женька подоткнула Даньке одеяло со всех боков, встала, щелкнула выключателем и осторожно поковыляла к двери.
— Только не грохнись опять! — напутствовал Данила.
— Смотрите под ноги! — одновременно с сыном рявкнул Илья.
В ответ она споткнулась, запутавшись в собственном халате. И вцепилась в его локоть.
— Спокойной ночи, сынок, — проскрежетал Илья, сграбастав Женьку обеими руками, и ловко прикрыл дверь пяткой.
— И вам того же! — сказал он Жене, очутившись в коридоре.
— Ага, — пискнула она.
— Не шляйтесь по дому!
— Ладно.
— Не стирайте ничего!
— Хорошо!
— Идите уже спать!
— Как только вы меня отпустите!
Илья растерянно заморгал. Ясно. Все предельно ясно. Оказывается, он ее обнимает. То есть, не совсем обнимает. Короче говоря, надо бы разжать руки.
Как только он это сделал, Женя быстро попятилась, приглаживая снова вздернутый халат и оглядываясь то и дело, чтобы не налететь на стенку.
— Спокойной ночи, — нащупывая дверь в свою комнату, пролепетала она.
Илья только вздохнул в ответ. Спать ему категорически не хотелось.
Глава 10
Утро было просто замечательным. Солнце наливным яблочком висело в чистом небе, издалека протягивая к Илье шаловливые лучи. Несколько минут он лежал в постели, зажмурившись, и прислушивался к дому. Тот вел себя смирно, только слегка покряхтывал ставнями на чердаке.
Зевая, Илья протопал в ванную и пока чистил зубы, с интересом разглядывал висящее на веревке платье.
Стало быть, давешняя гостья еще не уехала. Он толком не знал, нравится ему это или нет. Настроение, впрочем, было отменным, и потому Илья благодушно решил, что просто не будет обращать внимания на ее присутствие. В огромном доме это несложно. Пусть себе гостит сколько влезет, вдруг у девчонки действительно проблемы с родителями, и здесь она на некоторое время от них спряталась.
Растрогавшись от собственного благородства, Илья взялся за бритву. Несмотря на то, что щетина была совсем юной, а в город он не собирался, и вообще, когда оставался дома, плевать хотел на свой внешний вид.
А вдруг придется срочно уехать в офис, подумалось ему, словно кто-то поинтересовался, зачем он бреется.
К тому же Илья надел новые светло-голубые джинсы вместо привычных, удобных до невозможности, свободных шортов. Ну да, да, не мог же он ходить, как расхлябанный подросток, если в доме чужие. Это же невоспитанно, в конце концов. Да и надоели ему эти шорты, право слово! В джинсах гораздо лучше.
Объясняясь с самим собой таким образом, он спустился на первый этаж. Дом по-прежнему казался притихшим, словно разморенный на солнце большой, добродушный пес. Илья особенно ценил это утреннее спокойствие, когда все уже позавтракали, мама перемыла посуду и теперь дремлет в гамаке, дедушка лениво перебирает в гараже свои драгоценные железки, бабушка играет с Данькой или совершает марш-бросок по магазинам, а малая бродит по двору, задумчиво хрумкая морковкой.
Можно усесться в одиночестве за столом в гостиной и поглядывать в окно на свое семейство. Можно прокричать что-нибудь бодренькое, утреннее, и в ответ услышать привычные радостные вопли. Можно выйти на веранду и попить кофейку, щурясь на солнышко.
Хорошо…
Интересно, а девица ударенная встала или нет еще?
Впрочем, что ему за дело? Надо поесть, вот что главное. Он зашел в кухню, и сразу из распахнутого настежь окна ударило по глазам спелое, июньское солнце.
Уф! Как же хорошо!
— У меня привычка в завтрак съесть яичко! — басом пропел Илья, раскрывая холодильник.
Слева от него за столом кто-то сдавленно хрюкнул.
— До-доброе утро, — сказала Женька, когда Илья обернулся и уставился на нее веселыми темными глазами, где нежились в солнечных лучах маленькие загорелые черти.
— Доброе! — воодушевлено согласился он, щурясь, словно Чеширский Кот. — А вы что здесь? Завтракаете?
— Молоко пью, — доложила Женя.
Илья чуть подвинулся в сторону, уклоняясь от яркого света. Перед глазами плыли разноцветные круги, и среди них выделялся один — золотистый, колючий, со вздернутым носиком и четкой линией рта.
Губы у нее, наверное, твердые и прохладные. Почему он так решил, непонятно.
— Будете со мной яичницу? — вежливо спросил Илья.
— Нет, нет, спасибо. Я уже поела. Это вот ваш дедушка мне молока принес, только что молочница приходила. Кажется, тетя Маруся, да? Очень вкусное у нее молоко! И сладкое, и такое…мм…
— Прохладное?
— Что?!
— Я говорю, оно теплое или наоборот?
— Наоборот. Вроде парное, только из-под коровы, а вот — холодненькое. Приятное такое, жуть!
— Так жуть или приятное?
Она растерянно замерла, вцепившись пальцами в край стола. Чего хочет от нее этот странный тип? За завтраком его не было, и Женька уж было подумала с облегчением, что он уехал на работу. Уточнить она стеснялась. Тем более что Ирина Федоровна снова завела речь о недельной вакации в их доме, так что Жене пришлось отбивать атаку и вяло искать причины, по которым она не может остаться. Причины бабушку и всех остальных не удовлетворили, семейство вообще готово было обидеться, и Женька принялась их успокаивать. И, в конце концов, радостно осознала, что плевали они на всякие расшаркивания, и ее ложная скромность никому не нужна. Можно вздохнуть, расслабиться и несколько дней пожить, как белый человек. Чужой жизнью, получается, ну и что?! Попробовать хоть кусочек изумительного, волшебного пирога счастья.
Вот только про хозяина дома она все-таки спросить не решилась.
Выходит, зря. Ни на какую работу он не уехал, и вот стоит перед ней в распахнутой рубашке и простецких джинсах, сверкает глазами и задает дурацкие вопросы.
— Я пойду, — выпалила Женька и пояснила развернуто, — пойду во двор, поиграю с Мариной в шахматы, она предлагала.