В дебрях Даль-Гея - Тупицын Юрий Гаврилович. Страница 30

— Я копил деньги для туристской поездки на Землю. Конечно, это между нами. Во дворце, где мы с вами находимся, за такие настроения без всякой задержки и пересадки отправляют на свидание к покойным предкам. А началась вся эта глупая история с лимонами с того, что мы, я имею в виду, разумеется, космолайнер, имели честь доставить со Стигмы в Даль-Гей певицу Кайну Стан, которая в порядке культурного обмена была на гастролях у землян и возвращалась домой. Мне повезло, я познакомился с ней и разговорился. — Он впился глазами в лицо Кронина. — Очаровательная женщина, не правда ли?

И, поскольку Алексей никак не прореагировал на это, в прежнем непринуждённом тоне продолжал:

— Своими рассказами Кайна разбудила во мне желание побывать на Земле. Тогда наши взаимоотношения с землянами были лучше, и у них в гостях мог побывать каждый порядочный далиец, у которого имелось достаточно фаргов. Я тогда считался вполне порядочным и благонадёжным, но вот фаргов у меня не хватало. И я взялся за лимоны. Сам не пойму, почему именно за лимоны? Думаю, если бы я взялся за что-нибудь другое, например за нейтрид, все было бы в порядке. И я бы сейчас сидел не здесь, в мрачной камере, а в городском управлении. Ведь лимоны — скоропортящийся товар, они не могут лежать месяцами и ждать, пока сложится благоприятная ситуация. Они всем своим видом вопиют о затраченных фаргах и умоляют форсировать события. Но я рискнул.

Сайн сокрушённо покачал головой и тяжко вздохнул:

— Могу открыть вам душу: с той поры не могу видеть лимоны. И даже когда они мне снятся, я просыпаюсь в холодном поту. Мне бы пришлось совсем плохо, но вы человек образованный и должны знать, что в соответствии с теорией вероятностей вслед за невезением обычно следует удача. Надо только уметь ухватить её за скользкий хвост. — Сайн покосился на Кронина и проникновенно спросил: — Скажите чистосердечно, я вам не надоел?

Алексей улыбнулся.

— Я слушаю вас с интересом. К тому же у меня масса свободного времени.

Сайн понимающе кивнул.

— Надо сказать вам, что, вернувшись из своих гастролей, Кайна Стан опубликовала книгу очерков о Земле. Книга произвела сенсацию. Дело в том, что Кайна — натура тонко чувствующая, одарённая, непосредственная. Ей удалось увидеть на Земле много такого, что оставалось тайной за десятком печатей для наших самых квалифицированных разведчиков, посещавших сию планету в самых различных и неожиданных амплуа. Кайна была возведена в ранг национальной героини, отважно проникшей в стан врага и сумевшей выведать самые сокровенные его секреты.

Кронин смотрел на Сайна недоверчиво. Тот перехватил его взгляд.

— Смею вас уверить, я не сказал ни полслова неправды. Такова неумолимая инерция социальной системы. Она все толкует на свой лад, в своих интересах, по образу и подобию своему. И она способна на такую переоценку ценностей, что только диву даёшься! Зачем мне рассказывать вам, как Кайна была огорчена всей этой историей? Она ведь не питала никакой неприязни к Земле. Наоборот! Я лично слышал от неё множество восторженных комплиментов всей планете в целом и разным… Сайн мельком, но значительно взглянул на Кронина, — разным людям самых неожиданных профессий. Кайна пыталась протестовать, пробовала отречься от той роли, которую ей приписывали официально, но в конце концов была поставлена перед дилеммой: или — или. А ведь Кайна всего лишь женщина. Она смирилась. Что ей оставалось ещё делать? Она стала национальной героиней, и судьба вознесла её высоко.

— И куда же вознесла её судьба? — осторожно спросил Кронин.

— На самый-самый верх, — доверительно сообщил Сайн. — Она стала членом совета роллов. Того самого совета, который решает нашу судьбу и перед которым встаёт сам президент, когда докладывает ему о своих намерениях.

Он помолчал и продолжил:

— Так вот, я засмеялся, когда узнал о судьбе Кайны Стан. Да разве это не смешно — актриса в совете роллов! Все мы любим посмеяться, когда наши дела идут хорошо. Но когда мои лимоны конфисковали и мне стало плохо, я тут же перестал смеяться и вспомнил то, что мне говорили про мою знакомую Кайну Стан. Когда нет бревна рядом, мы хватаемся за соломинку, не правда ли? Мне удалось встретиться с Кайной, и буквально через день меня выпустили на свободу да ещё извинились за то, что обращались со мной недостаточно вежливо. Дальнейшая моя судьба не представляет никакого интереса для потомства. Одно могу сказать вам по секрету: разве я в чем-нибудь откажу Кайне Стан, если даже из-за этого мне будут грозить неприятности?

Если бы Кронин мог ему поверить! Какие возможности открылись бы перед ним. Действуя в одиночку, он бы рискнул не задумываясь. Но он знал, что по его следам пойдёт Иван. Что, если, захватив и опознав его, Алексея Кронина, далийцы расставляют теперь хитрые сети для его товарищей? Краем глаза Алексей следил за Сайном. Но что стоили его наблюдения за человеком из чуждого и непонятного мира! А Сайн, который, в свою очередь, внимательно разглядывал Кронина, вдруг спросил:

— Хотите, я открою вам один секрет? — И, не дожидаясь ответа Кронина, с пафосом сказал: — Я вовсе не альтруист.

Кронин недоуменно смотрел на него.

— Да-да, — повторил Сайн. — Я совсем не альтруист. Я не люблю, когда другим хорошо, а мне плохо. Я люблю, когда мне хорошо! И разве это не естественно? Представим себе на секундочку такую фантастическую картину: вы отсюда бежите, допустим, с моей помощью. Вы бежите, а я остаюсь. Представьте себе! Разве это не было бы с моей стороны отчаянной глупостью? Меня пристрелили бы за это, вот и все. — Он покачал головой. — А я ведь не исполнил свою заветную мечту, не побывал на Земле — на этой загадочной планете. Когда мне сказали, что там все равны, равны не декларативно, а по существу, я долго смеялся, такой невозможной показалась мне подобная ситуация. Тогда ведь я считал себя лучше и выше других. А когда судьба обошлась со мной так сурово, я стал смотреть на Землю уже другими глазами.

— Что вы хотите делать на Земле?

— Как это что? — вздёрнул брови Сайн. — Я хочу посмотреть, как живут люди, и если они живут хорошо, то почему бы мне не остаться с ними? Ведь это возможно?

— Возможно. Только, — Кронин улыбнулся, — что такое хорошо? Это ведь растяжимое понятие. И что такое плохо?

— Плохо, когда ты делаешь совсем не то, что хочешь и что противоречит твоей натуре. Плохо, когда так проходит год за годом и постепенно над тобой нависает тень эвтаназии.

— Эвтаназии? — переспросил Алексей.

— Именно. А вы верите басням, что старики в Даль-Гее занимаются воспитанием молодого поколения? Разве для этого не хватает молодых? Разве для этого нет умроков? Разве для этого нет сумасшедших матерей, у которых, несмотря на все усилия, не удалось вытравить их слепой любви к беспомощным младенцам и которые готовы на все, чтобы оказаться возле своего ребёнка? Старики! Они однажды засыпают и не просыпаются. Можете мне верить, я ведь врач. Вы мне нравитесь, у вас честные глаза, и я могу сказать вам, что многие далийцы влюблены в Землю. Они охотно бы отправились туда погостить на неопределённый срок, но им заморочили головы. Им говорят: «Каждый, кто надолго останется на Земле, превратится в умрока».

Сайн засмеялся, очень довольный тем, что озадачил Кронина.

— Позвольте, но как можно верить в такую глупость? Алексей передёрнул плечами. — Кайна была па Земле довольно долго, она же не стала умроком!

— Кайна — роллина! — наставительно ответил Сайн. — У неё безупречная наследственность.

— При чем тут наследственность?

— А чем же, по-вашему, умрок отличается от человека? язвительно спросил Сайн. Он перехватил вдруг посерьёзневший внимательный взгляд инженера, закусил губу. — Болтун, старый болтун! — воскликнул он. — Сколько раз меня подводил мой длинный язык? И никак не могу научиться держать его за зубами! Но что поделаешь, раз уж я начал, придётся договаривать.

— Я слушаю, — серьёзно сказал Кронин.

— Слушайте, слушайте внимательно. Это стоит послушать. Вы слушали сказки о том, что умроки что-то вроде ваших человекообразных обезьян? Так вот, забудьте эти сказки.