Денис Давыдов - Барков Александр Сергеевич. Страница 30

– После графа Николая Михайловича Каменского я имел честь послужить в Турции с Михаилом Илларионовичем. Могу сказать по-гусарски: дай-то Бог, чтоб наш кривой[ 6] старик поскорее сюда прибыл. А раз он, батюшка, здесь, – мы перестанем бежать под гору во все лопатки на немецкий лад. Он нас остановит и поведет не спинами, а лицами к неприятелю. Ну, тогда поговорим-с!

«Кутузов в главной квартире!» – ликовали солдаты и офицеры. Спокойствие и уверенность в своих силах заступили место былым горестям и тревогам. Войска и народ поздравляли друг друга словно со Светлым праздником, обнимались посреди улиц, считая себя спасенными.

Декабрист П.С. Пущин провел кампанию двенадцатого года в составе лейб-гвардии Семеновского полка. О прибытии в армию нового главнокомандующего он записал в своем дневнике: «Князь Кутузов посетил наш лагерь. Нам доставило большое удовольствие это посещение. Призванный командовать действующей армией народа почти против желания государя, он пользовался всеобщим доверием».

Известная французская писательница, госпожа Сталь, стоявшая в оппозиции к Наполеону и выдворенная в 1802 году из Парижа за резкие и смелые высказывания в адрес императора, жила во время войны в Петербурге. Как только она узнала о назначении Кутузова во главе русского войска, радость ее была безгранична.

Госпожа Сталь тотчас же явилась на прием к Светлейшему, «преклонила пред ним чело и возгласила своим высоким и торжественным голосом: «Приветствую ту почтенную голову, от которой зависит судьба Европы».

Кутузов возглавил армию в самый опасный для Родины момент, когда Наполеон уже овладел Смоленском и его войска двигались к Москве.

Князь Багратион отметил, что Смоленская губерния весьма хорошо показывает свой патриотизм, мужики здешние бьют французов, где те только попадаются в малых командах. Мужики страх как злы на неприятеля из-за того, что церкви грабит и деревни жжет.

Крестьяне защищали дома свои от неприятеля, закапывали в землю мешки с зерном, жгли избы, резали и угоняли в глухие леса скот. А отдельные храбрецы вооружались топорами, вилами и насмерть забивали супостатов. День за днем ширилась в тылу врага народная война.

Отходя во главе отряда ахтырских гусар 2-й армии Багратиона, Давыдов хмурился и повторял в пути навязчивую и самоуничижительную фразу: «Не вижу себя полезным Отечеству более рядового гусара».

А за несколько дней до знаменитого Бородинского сражения кавалергардский поручик Орлов, как говорится, подлил масла в огонь.

Орлов рассказал Давыдову:

– В бою под Лубиным при Валутиной горе попал в плен наш славный генерал Павел Тучков.

– Неужто Тучкова взяли? – удивился Давыдов.

– Да, представь себе, Павла Тучкова. Как всегда, он скакал во главе колонны, как вдруг пуля ударила в шею его коня. Конь генерала поднялся на дыбы, отчаянно заржал – и упал замертво.

– Хорош был дончак...

Видя, что генерал на земле, полк остановился...

– Так, так... А дальше?

– Тучков тотчас же поднялся на ноги. И, чтобы ободрить солдат, крикнул: «Ура-а-а! За мной!» Возглавляя правый фланг первого взвода колонны, он повел солдат на неприятеля, все ускоряя и ускоряя шаг... Видя приближение наших, французы остановились в ожидании и изготовились к бою. С криками «ура-а-а!» солдаты кинулись на врага. Неприятели встретили нас штыками. Однако французов оказалось значительно больше. Они сумели сдержать наш натиск и опрокинули авангардную колонну. При этой жарком сшибке Тучков, стоявший в первых рядах, получил удар штыком в бок. Теряя сознание, он рухнул наземь. Французы тут же окружили и пленили храбреца.

– Жаль Павла Тучкова...

– А вообще-то, сколь мог я увидеть, французы разобщены и пребывают в дурном настроении. Они походят на Ксерксовы толпы[ 7], – добавил поручик Орлов в конце своего рассказа. – С сотнею-другою казаков да гусар можно нанести им много бед.

Воспламененный услышанным, Денис Васильевич долго не мог сомкнуть глаз и успокоиться, припоминая дерзкие вылазки по тылам неприятеля своего бесстрашного, старшего по возрасту боевого друга, генерала Кульнева. Денно и нощно он стал обдумывать план партизанских действий в тылу французов. «Буду просить себе отдельную команду, – размышлял пламенный гусар. – Ибо в ремесле нашем тот только выполняет долг свой, кто преступает за черту свою, не равняется духом, как плечами, в шеренге с товарищами, на все напрашивается и ни от чего не отказывается».

Давыдов решил создать из казаков и гусар небольшие отряды и при поддержке крестьян наносить по «больным» местам неприятеля удар за ударом, устраивая засады в опустошенных врагом селах и деревнях, нападать и отбивать у французов обозы с продовольствием, брать в плен отставшие от основных частей резервные отряды мародеров-грабителей, двигавшихся к Москве.

Когда план окончательно созрел, Денис Васильевич написал письмо Багратиону с просьбой об исходатайствовании ему дозволения на самостоятельные партизанские действия в тылу неприятельской армии.

Недаром великий Лев Толстой сказал, что Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.

Багратион раз и другой со вниманием перечитал послание Давыдова. Здравые суждения гусара показались князю достойными внимания, и он пригласил Давыдова к себе.

Встреча произошла 21 августа у Колоцкого монастыря в крестьянском овине. Подполковник предстал перед Багратионом с воспаленными от бессонных ночей глазами и стал горячо излагать князю план боевых партизанских действии.

– Положим так, – рассуждал Давыдов, – неприятель пошел одним путем. Причем путь этот своим протяжением весьма велик. Транспорты боевого продовольствия французов растянулись и покрывают пространство от Гжати до Смоленска и далее. Меж тем обширность России на юге московского пути способствует изворотам не только партий, но и всей нашей армии. Партии наши проникнут по тылам лесами и болотами в войска неприятеля и начнут истреблять источник их силы и жизни. Откуда возьмут французы заряды и пропитание?

– Так, так, – оживился Багратион, сверкнув черными очами. Он со вниманием слушал разумные доводы подполковника.

– Ведь земля наша не столь изобильна, чтобы придорожная часть ее могла пропитать двести тысяч войска. – Вдохновленный похвалой князя, Давыдов продолжал говорить с еще большим жаром. – Оружейные и пороховые заводы – не на Смоленской дороге. К тому же появление наших солдат посреди рассеянных войной поселян ободрит их дух и обратит войсковую войну в народную.

– Дельно! Весьма дельно! – одобрил Багратион предложение подполковника, ему пришлись по душе дерзкие боевые операции в тылу врага. Князь пожал руку Давыдова и заверил его: – Нынче же пойду к Светлейшему и изложу ему суть дела.

Однако Кутузов был очень занят, обдумывая предстоящее генеральное сражение, и строго-настрого наказал никого к нему не пускать. Давыдову пришлось ожидать решения до той поры, когда Михаил Илларионович освободится и примет князя Багратиона.