Личный ущерб - Туроу Скотт. Страница 89

К нам приблизился официант в зеленом пиджаке с аксельбантом и с преувеличенной подобострастностью осведомился, не желают ли джентльмены повторить коктейль. Еще один трагедийный актер, не нашедший места на сцене. Он настолько вошел в роль слуги, что, прежде чем развернуться, три шага пятился.

Сеннетт требовал, чтобы на встречу с дядей Мортон надел на себя записывающее устройство. Стерн это решительно отверг. Нет, пусть будет все так, как договорились. Мортон Диннерштайн навсегда останется в тени. В крайнем случае, исполнит роль курьера, но не более. Сеннетта заботили доказательства. И, поскольку изобретательности ему не занимать, то выход нашли. Перетрясли всех работающих в ресторане «У Пэдди» и обнаружили, что один из помощников официанта имеет фальшивую «зеленую карту». В понедельник вечером с этим человеком встретились сотрудники управления по вопросам иммиграции и натурализации, а в пять часов утра во вторник агент налоговой полиции Рамос вошел в ресторан через служебный вход и сказал, что кузен заболел и попросил его заменить. Час спустя Мортон сел за столик к дяде Брендану вместе позавтракать.

Диннерштайна предупредили, чтобы насчет Робби он начал говорить, только когда помощник официанта (агент) окажется близко от их столика. Рамос в клетчатых штанах и белом кителе не спеша обходил столики. Мортон боялся посмотреть в его сторону. Наконец, когда он начал вытирать соседний столик на четверых, Мортон наклонился к дяде и его друзьям и стал сбивчиво рассказывать.

После того, как Ивон объявилась в офисе как агент ФБР, к Мортону подошла секретарша, напуганная до смерти, прошептала, что подслушала, как Робби говорил по телефону с каким-то адвокатом. Несколько раз упоминал о соглашении с федеральным прокурором, согласно которому должен подставить судей, Косица, Туи и даже Мортона, а потом свидетельствовать против них на суде.

Поначалу казалось, что агенту и докладывать нечего. Туи не проронил ни слова. Сиг Милаки замысловато выругался, но Брендан потянулся к его руке успокоить. Потом принялся медленно пить кофе. Остальные трое последовали его примеру. Прошло пять минут. Брендан поставил на стол массивную ударопрочную чашку с символикой ресторана «У Пэдди», достал длинную ложечку из коричневого пластика, поиграл ей, а затем завязал в петлю. Мортон видел это своими глазами. Туи повертел петлю между пальцами, чтобы Косиц и Милаки заметили, и уронил на стол. Когда завтрак закончился, специальный агент Рамос, убирая тарелки, положил ее себе в карман.

— Вы уверены, что это была петля? — спросил я.

— С точки зрения Сеннетта, да. Но, возможно, это была буква «Б». Или «Р» в слове Робби. Или это вообще ничего не значило. Так, случайно получилась какая-то фигура. Если за этим не последуют какие-либо конкретные действия, петлю можно выбросить в урну. Это не доказательство. Разве не так? — Стерн взболтал остатки скотча в бокале и опрокинул в рот, подержав мгновение, чтобы насладиться. — Я изложил вам основные детали. По просьбе моего клиента. Надеюсь, Джордж, что при их оценке вы, как всегда, проявите благоразумие и осторожность. — Он взял меня за руку и нагнулся, чтобы встретиться взглядами. — У этих людей настоящая дружба. Мортон уже кое-что рассказал Робби и плакал непрерывно.

— Как отреагировал на это Робби?

Я бы предпочел не касаться столь тонкой субстанции, как мой клиент, но, честно говоря, тогда мной руководило чистое любопытство. Ведь адвокату всегда чрезвычайно интересно, как ведет себя человек в экстремальных ситуациях. Например, когда ему объявляют смертный приговор, или присяжные принимают решение его, виновного, освободить из-под стражи, или когда он узнает, что его предал самый близкий друг. Как с помощью обычных средств коммуникации, какими мы пользуемся в повседневной жизни, передать восприятие такого фундаментального изменения всего и вся? Стерну не было нужды объяснять, почему я хочу это знать, потому что он тоже задал Мортону данный вопрос.

— Фивор сказал: «А как еще ты мог поступить? У тебя же дети. Джоан. В таком положении нет иного выхода». — Стерн снова глянул на меня своими живыми глазами. — Интересный человек. Правда?

44

— А разве он мог поступить иначе? — спросил Робби. Узнав, что Фивор покинул офис без сопровождения, Ивон пришла в ужас, но он оказался в первом же месте, где она начала искать. Дома. У входа стояли двое копов, отгоняя телевизионных репортеров. Они рассказали, что телевизионщики долго шастали по кварталу, пытаясь снять что-нибудь через окна. А когда на подъездной дорожке появился «мерседес» Робби, устроили жуткий переполох. Один кретин даже попытался запрыгнуть на капот, но свалился. Этот момент показался полицейским особенно смешным.

Ивон вошла в дом с намерением дать Робби взбучку, но он сразу рассказал о Мортоне. Плача, описывал, как плакал Мортон, когда признался, что предал его, чтобы спасти шкуру. Он вовсе не собирался оправдывать себя, но все же хотел, чтобы Робби его простил. И Робби простил. У Мортона жена и дети. Каждый способен сделать что-то такое, чего другой не может, и они всегда это знали. Например, арест. Одна мысль об аресте и тюрьме была для Мортона совершенно непереносимой.

В наступившей тишине Ивон пыталась что-то сообразить. Не получалось. Это был настоящий шок. Оказывается, все, чем она занималась здесь все эти месяцы, имело совершенно другой смысл. Она думала, что видит одно, а на самом деле это было совсем другое. Какого черта! Зачем ее внедрили в офис фирмы, если Мортон уже сотрудничал со Стэном? Немного погодя Ивон сообразила. Она служила прикрытием Мортона, чтобы Робби не подозревал о том, кто на него стучит. Как, например, в случае с Магдой. И, не осознавая смысла своих действий, она вела наблюдение за Мортоном. Для Сеннетта. Значит, они все работали на него. А он единственный знал правду. Сеннетт ощущал себя всемогущим и смеялся над ними, жалкими созданиями.

Наконец Ивон пришла в себя и передала Робби то, с чем ее послали:

— Сеннетту нужна пленка.

— А ее у меня нет. Я передал пленку Джорджу.

Спорить Ивон не собиралась. Она пожала плечами и позвонила Макманису сообщить, что с Робби все в порядке.

— Рад слышать.

Макманис только что узнал насчет Мортона. Сеннетт был вынужден объяснить, что Туи имел в виду в разговоре, записанном на пленке. Примерно десять минут Джим просидел неподвижно, потом побеспокоил Вашингтон и попросил начать искать себе замену. Заявил, что руководить операцией больше не может по причинам личного характера. Не сработался с местным руководством. Там обещали прислать человека через месяц.

Джим уже попрощался с Ивон, но вспомнил о видеопленке. Сообщение о том, где она находится, похоже, встревожило его не более, чем ее. Она представляла, насколько эта история с Мортоном должна задеть Джима. С ним по-хамски обошелся не только Сеннетт, но и ККСО, где с самого начала решили не давать ему никакой информации о Мортоне. И налоговая полиция. Там вообще в Диннерштайна вцепились зубами, поскольку им требовалось раскрыть важное дело. А Джима прислали сюда разгребать грязь, рисковать жизнью и здоровьем своих людей в убеждении, будто он руководит серьезной операцией. На самом деле Джим Макманис был просто марионеткой, которую использовала налоговая полиция. Работал вдали от дома, не жалея сил, а эти люди располагали критической информацией и большую часть заслуг приписывали себе.

Ивон нашла Робби на кухне, гигантском помещении, где одна стена представляла собой сплошное окно (чтобы открыть створки, их нужно было сдвинуть в сторону), а другая заставлена всевозможнейшими кухонными приспособлениями, какие используют в ресторанах. По прихоти Рейни все было настолько белоснежным, насколько это вообще достижимо в природе. Робби достал из холодильника курицу. Они сели за небольшой столик и принялись за еду, запивая курицу пивом.

— Знаешь, — произнес Робби, — а ведь Мортон мне поначалу не понравился. В детстве.

— Неужели? — На душе было муторно, разговаривать не хотелось, но Ивон все же полюбопытствовала из вежливости.