Джунгли страсти - Коротнян Екатерина Анатольевна. Страница 18

Сэм рванул с места что было сил, перепрыгнул через проволоку один раз, затем второй. Каждый прыжок так больно отдавал в ребра, что он даже задохнулся. Ощутив прохладную тень деревьев, он в ту же секунду бросился на землю, ловя воздух ртом, и перекатился в заросли влажной, высокой травы. Он затаился, превратившись в камень. Ребра нещадно ныли, дыхание с шумом вырывалось из груди, и он с трудом сдерживался, чтобы не раскашляться.

Солдаты остановились шагах в десяти. В нос ему бил резкий запах зловонного болота. Сэм ждал. Солдаты пошли дальше. Он медленно приподнялся и, не разгибая спины, двинулся к реке, возле которой располагался лагерь. Время истекало. Он отсчитывал в уме минуты. Скоро в лагере обнаружат его исчезновение.

Достигнув берега, он съехал на животе вниз, прямо на ковер из темно-зеленых листьев лотоса, скользивших по мутной речной воде. Сэм побрел по воде вдоль берега, прячась в мангровых зарослях, хорошо скрывавших его от посторонних глаз. По реке далеко разносился лязг и пыхтение парового двигателя.

Сэм остановился. Пароход стоял совсем близко. Русло реки сузилось и стало извилистым. Кто-то расчистил береговую полосу, срубив все деревья, поэтому Сэму пришлось отойти от берега и спрятаться в густых болотных камышах. Над водой оставалась только голова.

Затем река расширялась почти вдвое, образуя небольшую бухту с длинной серой деревянной пристанью, возле которой стоял давно не крашенный речной пароход. Солдаты в рабочей одежде готовили его к отплытию. Пароходная труба выплюнула облако белого пара в без того уже влажный воздух. Лязг, пыхтение и шум паровой машины заглушали все разговоры, которые Сэм мог бы услышать.

Судно было полностью загружено: вдоль левого борта выстроились многочисленные деревянные клети и серые бочонки с ржавыми обручами. Посредине возвышалась когда-то черная, а теперь наполовину ржавая паровая машина. Рядом с ржавым бойлером был навес из пальмовых листьев, под которым расположилось небольшое рулевое колесо.

На носу корабля собралась группа вооруженных повстанцев, издали напоминавших стайку птиц, слетевшихся на хлебные крошки. Вскоре они расступились, и Сэм увидел полковника Луну, который возвышался над драгоценным розовым грузом – Лолли. Она сидела на узкой скамейке рядом с якорной лебедкой. Она отчаянно жестикулировала, а Луна нетерпеливо постукивал огромным ножом по голенищу сапога, поэтому Сэм решил, что у них идет какой-то спор.

На берегу, очищенном от леса, стояли пятеро вооруженных охранников, наблюдавших за рекой. С их высокого склона бухта хорошо просматривалась, поэтому у Сэма не было ни малейшего шанса спуститься вниз по реке.

Движение на пристани подсказало Сэму, что корабль готовится к отплытию. Двигатель пыхтел не переставая, солдаты начали убирать канаты, удерживающие судно. Сэму пришлось быстро принимать решение.

Искать бревно или кусок древесины, чтобы укрыться от вооруженных часовых, было некогда. Пароход уже медленно пятился, отходя от пристани. Сэм сделал несколько медленных глубоких вдохов, наполнивших его легкие кислородом, и почувствовал, как заболели ребра. Последний вдох – и он нырнул в глубину, надеясь достичь судна, прежде чем оно двинется вниз по реке.

Он плыл под водой изо всех сил, испытывая благодарность к неизвестному предку, наградившему его сильным и мощным торсом. В эти минуты ему понадобилась вся его мощь. Легкие разрывались от набранного в них воздуха. Шум двигателя указывал ему нужное направление, вскоре он почувствовал, что вода вокруг него забурлила.

Внезапно шум прекратился. Затем раздался металлический скрежет, и двигатель окончательно умолк. Наступила тишина. Легкие готовы были лопнуть, ребра болели, но он с упрямой решительностью, полученной в трущобах Чикаго, продолжал работать онемевшими ногами и руками, толкавшими тяжеленное тело в намокшей одежде сквозь воду.

«Давай... давай плыви, побитый слюнтяй, плыви».

Меньше чем в двух футах от него раздался лязг. Вода внезапно подхватила его, словно он угодил в водоворот. Издав громкий металлический скрежет, двигатель завелся.

Сэм выплыл на поверхность и успел ухватиться за левый буксирный крюк в добрых пяти футах от лопасти винта. Руки болели, но он крепко держался, борясь с волной; пароход тем временем поплыл вниз по реке.

Лолли хотела бы умереть, но вместо этого свесила голову через правый борт, и ее стошнило. Полковник выругался по-испански за ее спиной. Она уставилась на мутную воду и сосредоточенно дышала. Затем ей пришла в голову мысль, что бранные слова на всех языках звучат одинаково. Наверное, потому, что мужчины произносят их с отвращением.

Она пыталась объяснить этому человеку, что не перенесет поездки по воде. Он не поверил. Ее опять скрутило. Вот теперь-то он поверил, подумала она, вспомнив, как им пришлось снять с ее рук веревки, чтобы она могла держаться за перила, свешиваясь за борт. Пароход плыл, медленно покачиваясь из стороны в сторону, из стороны в сторону...

Голова у нее кружилась, по спине бегали мурашки, живот подводило в такт качке. Наконец она уселась на скамью и поднесла слабую руку к влажному лбу. Солдаты рассматривали ее с ужасом.

– Нельзя ли мне получить мокрый компресс, – попросила она, привалившись к перилам; ей вдруг показалось, что все ее тело превратилось в желе.

Полковник приказал солдату принести ей что-нибудь и повернулся к ней спиной. Лолли вытерла слезы с пунцовых щек. У нее всегда выступали слезы, когда ее укачивало. Пароход попал в быстрое течение, и Лолли, глотнув воздух, снова свесилась через борт.

Вскоре она почувствовала на себе чей-то взгляд. Оттолкнувшись от перил, она открыла глаза и очень медленно обернулась. Солдат протягивал ей кусок влажной ткани. Она приложила его к липкому от пота лбу и рухнула со стоном на твердую скамью – ее желудок запротестовал против таких резких движений. Пароход продолжал раскачиваться. Она зажала компрессом рот, чтобы остановить приступ тошноты. При каждом наклоне палубы у нее вырывались стоны. Она не могла их унять, кроме того, так ей становилось чуть-чуть легче.

Каждая секунда на воде казалась ей часом, каждая минута растягивалась в день. Желудок снова свело, так что она еле успела свеситься через борт. Лежа на перилах, Юлайли сжимала в руке мокрый компресс, как молитвенник, и просила небеса, чтобы пароход поскорее достиг нужной бухты.

Пароход повстанцев направлялся в устье Колорадо, где должен произойти обмен. Не дожидаясь швартовки, Сэм отпустит буксирный крюк и поплывет на берег, где ему придется не меньше четырех дней продираться сквозь джунгли до лагеря Бонифасио. Путь по реке ускорит его возвращение в лагерь дня на два. Ему очень повезло, что удалось прицепиться к пароходу, который шел вниз по реке.

Временами, перекрывая шум двигателя, до него доносился с палубы разговор мятежников. Сам он был в безопасности, скрыт от их глаз широкой кормой. Двигатель тарахтел, и Сэм лег на спину, расслабив затекшие мускулы.

Раздался хлопок, затем свист. Сэм инстинктивно нырнул. Звук выстрела он знал так же хорошо, как собственное имя. Взглянув на северный берег, он увидел группу испанских солдат, паливших в мятежников. Засада.

Держась за крюк, он выискивал безопасное место на берегу. Повстанцы открыли ответный огонь, но несли потери: люди падали в воду, как подбитые голуби. Рядом с Сэмом подняли брызги четыре скатившиеся за борт бочки.

Сэм отпустил крюк и медленно поплыл к берегу, прикрываясь бочонком. Через несколько минут он достиг зарослей камыша и сумел выползти на берег, где спрятался в кустах.

Пароход пропыхтел дальше. Несколько пуль ударило в паровую машину – по звуку это напоминало стрельбу по мишеням, когда целятся в консервные банки. Двигатель поперхнулся и замолк. На палубе оставалось еще шестеро мятежников, среди них был Луна, все они отстреливались от испанцев. Сэм наблюдал за ними несколько секунд и вдруг заметил розовое пятно, двигавшееся между корзин, прошитых пулями. Сэм выругался. Сначала девушка двигалась налево, но когда в ближайшую к ней корзину ударила пуля, она отпрянула и кинулась в обратную сторону с осторожностью свиньи, которая мечется в загоне.