Жанна д'Арк - Твен Марк. Страница 9
И вдруг, среди этой торжественной тишины, незнакомец погладил Жанну по голове и сказал:
— Да хранит тебя господь, милая девочка! Сегодня ты спасла меня от голодной смерти. Вот тебе за это награда — слушай! — И в эту напряженную минуту общего возбуждения раздался благородный, берущий за душу голос незнакомца — он запел дивную «Песнь о Роланде».
Подумайте, каково было ее слышать французам, и без того уже возбужденным и разгоряченным! Что перед ней словесное красноречие! Каким прекрасным, каким величественным, каким вдохновенным стоял странник перед нами, очаровывая нас могучим голосом, словно преобразившийся в своих жалких лохмотьях!
Все встали и, затаив дыхание, с раскрасневшимися лицами и сверкающими глазами слушали его пение; все покачивались в такт песне, у всех по щекам текли слезы, грудь каждого содрогалась от глубоких вздохов, в тишине раздавались тихие стоны и одобрительные восклицания. Когда певец дошел до последнего стиха, в котором говорится о том, как умирающий Роланд лежал один среди груды трупов, обводя взглядом поле брани, и как он, сняв перчатку, простер ее к небу слабеющей рукою и бледными губами шептал свою страстную проникновенную молитву, — люди не выдержали и разразились рыданиями. Когда же замер последний звук песни, все как один, воодушевленные любовью к певцу, — любовью к Франции и гордостью за ее великие дела и древнюю славу, — бросились к нему и стали сжимать его в объятиях. Жанна первая прижалась к его груди и в благоговейном восторге осыпала его горячими поцелуями.
На дворе продолжала бушевать вьюга, но — что за беда! Незнакомец нашел себе надежное убежище и мог оставаться в нем столько, сколько хотел.
Глава V
У всех детей бывают прозвища; были они и у нас. Нас наделяли ими сызмала, так они и оставались за нами. Но больше всего было кличек у Жанны. С течением времени мы по разным случаям присваивали ей разные клички, которых набралось у нее с полдюжины. Некоторые из них сохранились за ней навсегда. Крестьянские девушки от природы застенчивы и легко краснеют, но Жанна настолько превзошла в этом отношении остальных и так краснела в присутствии незнакомых, что мы прозвали ее «Алым цветочком». Все мы были патриотами, но ее одну прозвали «Патриоткой», так как наши самые пламенные чувства любви к родине были холодны по сравнению с ее чувствами. Ее звали также и «Прекрасной». Эту кличку она получила не только за необыкновенную красоту лица, но и за красоту души. Сохранилась за ней также и кличка — «Храбрая».
Мы воспитывались и росли в этой трудолюбивой, мирной среде и становились подростками настолько сознательными, что начинали разбираться не хуже старших в войнах [8] , беспрерывно свирепствовавших на западе и на севере страны. Вести с поля битвы нас волновали не меньше, чем взрослых. В моей памяти запечатлелся такой случай. Однажды во вторник мы играли и пели под Волшебным деревом, украшая его гирляндами в память об изгнанных друзьях наших — феях, как вдруг маленькая Манжетта закричала:
— Смотрите! Что это там?
В ее словах было столько удивления и испуга, что мы невольно насторожились. Запыхавшиеся, с раскрасневшимися лицами, мы сбились в кучу и устремили свои взоры в одну сторону — на обращенный к деревне склон холма.
— Какой-то черный флаг.
— Неужели? Не может быть!
— Конечно. Разве не видно?
— Да, это черный флаг. Видел ли его кто-нибудь раньше?
— Нет. А что он означает?
— Что-нибудь ужасное. Что же он может означать еще?
— Не в этом дело. Ясно, что он означает что-то плохое. Но что?
— Давайте подождем и спросим у того, кто его несет.
— Смотрите, человек с флагом бежит сюда! Кто бы это мог быть?
Мы стали гадать, но вскоре убедились, что это бежал Этьен Роз, прозванный «Подсолнухом» за рыжие волосы и круглое рябое лицо, — предки Этьена были немецкого происхождения. Он быстро взбирался на пригорок, размахивая время от времени траурным флагом, с которого мы не сводили глаз, о котором мы спорили, с замиранием сердца ожидая, какие вести несет с собой Этьен. Наконец, он подбежал к нам и воткнул древко флага в землю.
— Вот! — проговорил он. — Стой здесь, будь эмблемой Франции, пока я отдышусь. Теперь ей не нужен иной флаг.
Все сразу умолкли, словно он объявил о чьей-то смерти. В наступившей тишине не слышно было ни звука, только сдавленное дыхание запыхавшегося мальчика. Отдохнув немного, Этьен Роз снова обрел дар речи:
— Получены мрачные вести. В Труа заключен мирный договор между Францией с одной стороны, англичанами и бургундцами — с другой. По этому договору Франция предана, связана по рукам и ногам и отдана врагу. Это дело рук герцога Бургундского и этой ведьмы — королевы французской. Генрих Английский вступает в брак с принцессой Екатериной.
— А ты не врешь? Разве может быть брак между дочерью французского короля и убийцей при Азенкуре? Это невозможно! Ты, видно, ослышался.
— Если ты не хочешь верить этому, Жак д'Арк, ты не сможешь подготовить себя к еще большим неприятностям — ведь худшее еще впереди. Ребенок, рожденный от этого брака, даже если это будет девочка, станет наследником обоих престолов — английского и французского, и оба государства будут во власти его потомства навеки.
— Вот это уж наверняка ложь! Такое положение противоречит нашему Салическому закону и не может иметь силы, — возразил Эдмон Обре, прозванный нами «Паладином» за воинственные склонности характера. Он говорил бы и дальше, но голос его был заглушен криками остальных: возмущенные тем, что сулит Франции этот договор, все сразу зашумели, не слушая друг друга, пока маленькая Ометта не урезонила разбушевавшихся ребят.
— Нехорошо прерывать его! — сказала она. — Дайте ему закончить. Вы не верите его рассказу потому, что он кажется вам выдумкой. Тогда, наоборот, вы должны были бы радоваться, а не возмущаться. Продолжай, Этьен!
— Остается сказать только одно: наш король, Карл VI, будет править нами в течение всей своей жизни, а после его смерти регентом Франции сделается Генрих V Английский, покуда не подрастет ребенок…
8
…начинали разбираться не хуже старших в войнах. — Истребительная захватническая война королевской Англии против Франции, вошедшая в историю под названием Столетней (1337—1453), длилась с небольшими перерывами 116 лет. Еще в XII столетии английские бароны вторглись со своими полчищами на исконные французские земли по эту сторону Ламанша и вдоль Атлантического побережья, установив свое господство почти на двух третях всей территории французского королевства. Феодальные владения этих баронов — вассалов английской королевской династии Плантагенетов — отрезали Францию от морских путей на севере и на западе. Но в конце XII века короли Франции с помощью городского и сельского ополчения добились больших успехов в освободительной борьбе против иноземных захватчиков, и к началу Столетней войны в руках англичан сохранялась лишь Гиень — небольшая плодородная цветущая область в низовье реки Гаронны на юго-западе Франции.
Но побитые английские феодалы не унимались. Они мечтали о возвращении прежних земель Плантагенетов на континенте. Английских баронов манили богатые французские провинции с их благодатным климатом, древними городами, трудолюбивым народом. Новые земли — новые доходы с земель и с крестьян, новые грабежи — таковы были цели войны, задуманной в Лондоне. Англия пыталась подчинить себе графство Фландрское (нынешняя Бельгия) — одну из самых передовых и цветущих стран Европы. Фландрский граф номинально считался вассалом французской короны, но фактически был самостоятельным и полновластным сеньором. Франция вступилась за Фландрию, завязалась борьба между двумя монархами — английским и французским — за господство над этой страной. Это было второй причиной новой войны. В 1328 году скончался бездетный французский король Карл IV Красивый. Династия французских монархов из рода Капетингов пресеклась, и феодалам предстояло избрать нового короля. Английский король Эдуард III, двоюродный брат скончавшегося Карла IV, предъявил свои претензии на корону Франции. Но французские феодалы, не желая делить с английскими баронами власть, а также делиться с ними доходами и проливать кровь в войнах за короля-иноземца, решительно отказали. Отказ был облечен в законную форму. Услужливые законоведы вспомнили древнюю «Салическую правду» (так называемый Салический закон — одну из статей обычного права древних племен салических франков), по которой женщины не имели права наследовать землю. А Эдуард III был родственником Капетингов по женской линии, стало быть, согласно этому закону, его домогательства были необоснованными. Вскоре французские бараны избрали своим королем отдаленного отпрыска угасшей династии — Филиппа VI Валуа.
Эдуард III в 1337г., под предлогом возвращения ему «законного» трона Франции, начал войну, которой суждено было растянуться более чем на сто лет. Лучше подготовленное, хорошо оснащенное и организованное английское войско быстро добилось крупных побед. Битвы при Креси (1346 г.) и при Пуатье (1356 г.), захват почтя всей Фландрии, тяжкий и позорный для французов мир в Бретиньи (1360 г.), по которому в руках англичан оставались, помимо Гиени, еще три французские провинции, — таков был исход первого периода Столетней войны. Однако во второй половине XIV века французы, извлекшие уроки из тяжелых поражений, улучшили оснащение и выучку своих войск и начали постепенно теснить захватчиков. В 1398 г. Англия, истощенная войной, запросила перемирия, и оно было заключено на 28 лет.
Но еще до истечения срока перемирия воинственные английские феодалы напали на Францию. В ночь на 13 августа 1415 года многочисленный английский флот вошел в устье Сены. На берег Франции снова вступила армия английского короля Генриха V, который лично командовал высадившимися экспедиционными войсками. Положение Франции к тому времени было угрожающим. Разоренная длительными войнами, подрывавшими экономическую жизнь страны, ее торговлю и ремесла, разграбленная отрядами наемников и шайками «дружинников» с больших дорог, переходивших на службу то к своим, то к иноземным феодалам, ослабленная сепаратистскими тенденциями и прямым предательством феодальной верхушки, страна переживала тяжелейшие дни своей истории. Победа над Францией казалась Генриху V легким делом. И действительно — первая же крупная битва при Азенкуре в октябре 1415 года была выиграна английским королем. Англичане занимают весь север Франции вместе с Парижем, на их сторону открыто переходит много крупных феодалов во главе с герцогом Бургундским.
Французское королевское правительство позорно отказалось от дальнейшей вооруженной борьбы с захватчиками. В 1420 г. французский король Карл VI Безумный заключил с англичанами неслыханно тяжкий мир в городе Труа. По условиям мирного договора, Карл VI признавал своим наследником английского короля Генриха V (1387—1422), лишив всех прав на трон своего сына — наследного принца Карла. Генрих V был объявлен регентом Франции. Наследный принц Карл, опасаясь физической расправы со стороны вассалов отца и матери — вероломной королевы Изабеллы — был вынужден бежать на юг страны в городок Бурж (недалеко от Орлеана) и укрыться в замке Шинон. Таким образом, стране грозила полная катастрофа, полная потеря самостоятельности. Но вскоре смерть унесла обоих монархов — и победителя Генриха V и побежденного Карла VI. Королем двух крупнейших государств Западной Европы был провозглашен девятимесячный Генрих VI Ланкастерский. После смерти своего отца и Карла VI Генрих VI долгие годы оспаривал французскую корону и даже был коронован в Париже в декабре 1431 г. Но младенец-король еще и не подозревал о своем монаршем величии, когда события, являвшиеся свидетельством глубочайшего кризиса феодального строя, полной неспособности королевской власти и дворянства прекратить бедствия Франции, дали миру образцы героического патриотизма французского народа, поднявшегося в эти дни на ожесточенную повстанческую войну с иноземцами. Настроения народных масс, разоренных войной и междоусобицами феодальных клик и воодушевленных стремлением спасти родину, найдут свое наиболее полное выражение в деятельности Жанны д'Арк (1412—1431) — французской патриотки, возглавившей освободительную борьбу против английских захватчиков.