Реквием для хора с оркестром - Твердов Антон. Страница 34

— Робин Гуд? — вспомнил Никита.

— Он самый, — кивнул Махно. — Идентификационный номер у него был… дай бог памяти… 34-567. Так вот, он как сюда попал, ему сразу выдали лицензию и назначили на должность «Ликвидатор излишков». Чтобы он, значит, тех мертвяков, у кого лишние фишники есть, пощипывал помаленьку. Для соблюдения глобального баланса, так сказать. И строго-настрого запретили чиновников трогать и ифритов. И в этом мире — если у кого есть излишки — так только у них. Вот Робин в скором времени грабанул кого-то не того. Его тут же — р-раз — и в Смирилище. Поболтался там, опять выпустили. Только выпустили, он снова — хап не того. Его снова в клетку. А он вышел — и опять за старое. На третий раз его уже не в Смирилище, а на Совет. Спрашивают, почему, мол, не сверялся со списками — кого можно грабить, а кого нет? И тут выясняется, что Робин грамоты не знал. Неграмотный был. Хотели снисхождение сделать по этому поводу, да кто-то там заупрямился и Робина в аннигилятор. Знаешь, что такое аннигилятор?

— Слыхал, — сказал Никита и передернул плечами, будто ему вдруг стало зябко.

— Вот такие вот дела, — вздохнул Махно. — Хочешь не хочешь, а все равно живи по правилам. Каким бы ты не был вольным. Наша организация, — тут голос его взлетел, а взгляд стал тверже, — наша организация не признает ни идентификационных номеров, ни вообще того, что может хоть как-то помешать свободе личности. Мы прекрасно понимаем, что такое положение вещей существует скорее всего только в этом мире — в единственном мире во всей бесконечной цепочке миров. Но мы следуем принципу — не спасаться бегством, а изменять мир по своему подобию. Только переворот изменит жизнь после смерти! Только вооруженное восстание свергнет закостеневшее в своей неправоте правительство! Все за оружие!!! Анархия — мать порядка! Все в ряды нашей организации! Все — в ПОПУ! Ну?! — яростно выдохнул Махно, подпрыгнув вдруг к Никите и схватив его за плечи. — Ты как? Вступаешь в наши ряды?

— Не… — пытаясь высвободиться, проговорил Никита, ошарашенный порывом батьки, — мне бы домой вернуться…

— Неправильно рассуждаешь! — взвизгнул Махно. — Или, постой… Ладно. Пойдем другим путем, как говорил один… нехороший человек. Каким образом ты думаешь попасть домой?

— По цепочке миров, — сказал Никита, — я думаю так — она бесконечна, потому незамкнута. Если назад вернуться нельзя, надо двигаться вперед — из одного мира в другой. Так, постепенно я достигну того мира, из которого вышел.

— Остроумно, — проговорил Махно, отпустив Никиту и снова заложив одну руку за обшлаг, а другую за спину, — очень даже свежая теория. У тебя, молодой человек, поистине свободный ум и смелый взгляд. Только вот одна поправка… Как ты собираешься путешествовать по мирам? Проход через миры охраняется строжайше! Надо сотню земных жизней потратить, чтобы суметь из одного мира перебраться в другой! А таких миров — бесконечное количество! Ты об этом подумал?

— Подумал, — сказал Никита, хотя вообще-то как раз об этом он не задумывался.

— Если ты так серьезно намереваешься вернуться, — продолжал пламенный Махно, — то могу предложить тебе другой вариант. Правительство наверняка знает способ свободного перемещения по мирам. То, что способ такой есть, — это всем известно. Цутики, например, и полуцутики по мирам перемещаются легко — для них преград в этом плане нет. А если они могут, то почему бы и человеку не смочь? Так ведь?

— Ага, — проговорил явно заинтересованный Никита.

— Выходит, — держа одну руку за спиной, а другой размахивая, будто саблей, говорил Махно, — что, если мы захватим власть, у нас появится реальный шанс узнать секрет свободного перемещения по мирам. А это значит — во времени и пространстве! Представляешь? Во времени и пространстве!!! Что это значит— понимаешь?

Никита ничего не ответил, соображая.

— А это значит то, — сказал за него Махно, — что ты не только сможешь вернуться домой, но еще и в то время, в какое захочешь… Теперь понял?

— Понял… — прошептал Никита.

Махно перевел дыхание и протянул Никите руку.

— Теперь ты с нами? — величественно спросил он.

— С вами, — быстро ответил Никита. — Конечно, с вами!

— Запомни этот великий момент! — проговорил строго Махно. — Только что ты вступил в ПОПУ!

— Запомню, — пообещал Никита.

После осторожного стука дверь приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулся зеленый куст, под которым темнела массивная физиономия Рододендрона.

— Нестор Иванович, — позвал он, — можно?

— Нельзя! — рявкнул Махно. — Не беспокоить нас, пока я не разрешу… Я провожу посвящение нового члена.

— Он согласился? — умилился Рододендрон.

— Да-да… Закрой дверь! Дверь закрылась.

Махно сделал Никите знак и снова шагнул за портьеру. Вышел он оттуда, держа в руках большую оплетенную бутыль и два граненых стакана.

— Вот, — проговорил батька, — спрыснем посвящение. Употребляешь?

— Употребляю, — сказал Никита, чувствуя вдруг сильное желание выпить.

Махно поставил бутыль и стаканы на низкий столик, стоящий в центре комнаты, снова скрылся за портьерой и вынес оттуда блок сигарет «Мальборо» и две зажигалки.

— Местного приготовления? — осведомился Никита, кивая на сигареты.

— Нет, — мотнул головой Махно, — настоящие земные.

— Как это? — изумился Никита. — У вас есть канал общения с Землей.

— Есть, — кивнул Махно. — Но…

— Значит, можно мне туда…

— Нельзя, — прервал его батька, — канал односторонней связи… Впрочем, ты сам все увидишь со временем.

— Но как? — не мог не удивляться Никита. — Если есть выход в другое измерение…

— Не говори о том, чего не понимаешь, — строго сказал Махно. — Давай выпьем. Черт, столько времени уже со свежим человеком не разговаривал…

— А закурить можно сначала?

— Кури, конечно…

Никита с треском распечатал блок, достал оттуда пачку, вытащил одну сигарету, прикурил и с наслаждением затянулся. Вкуса, впрочем, он особого не ощутил — только движение горячего воздуха внутри своего тела, но и этого ему сейчас было довольно. Укоренившаяся привычка довольствовалась и традиционными манипуляциями: щелчок — сигарета из пачки, закусить фильтр зубами, поднести зажигалку — щелчок — вспыхнувший копчик сигареты.

А Махно тем временем разлил по стаканам.

— А это что? — спросил Никита, указывая на стаканы. — Тоже с Земли?

— Нет, — вздохнул Махно, — это как раз местное. Понимаешь, земная водка нас — мертвых — не берет. Организм ее не воспринимает. Вообще никакого алкоголя не воспринимает. А вот местное пойло идет хорошо… Ну как? — Он поднял стакан. — Поехали?

Они выпили одновременно. Почти сразу же Махно разлил еще по одной.

— Кури! — предложил он снова, когда увидел, что Никита с сожалением топчет пальцами окурок в пепельнице. — Кури сколько хочешь. Можешь весь блок себе забрать — у меня еще есть.

— Спасибо, — сказан Никита, подвигая блок ближе к себе.

— Поехали?

Они снова выпили. Махно опять разлил «бухло» по стаканам. Никита уже чувствовал туман опьянения в своей голове, батька тоже — разгорелся глазами, движения его стали порывистыми и неуклюжими. Наливая в очередной раз «бухло», он слишком сильно наклонил бутылку, и струя дымящегося напитка плеснула на стол, а оттуда на пол. Никита затушил окурок и тут же закурил новую сигарету. Дым, синей струей поднимающийся из пепельницы, смешивался белыми клубами испаряющегося «бухла», так что содержимое комнаты очень скоро стало похожим на странного вида аквариум, где колыхались, словно ленивые рыбы, два пьяных силуэта.

После четвертого стакана Махно опьянел настолько, что ударил кулаком по столу, всхлипнул и, вдруг поднявшись, обнял Никиту за плечи. Никита замер, неловко отставив сигарету.

— Никто не понимает! — горько воскликнул батька, подрагивая пальцами на плечах Никиты. — Никто! Ты ведь знаешь, кто я?

— М-махно, — выговорил Никита, — Нестор Иванович.