Миллион открытых дверей - Барнс Джон Аллен. Страница 27

— Пока мы заканчиваем, — сказал Аймерик, — тебе будет предоставлена честь произвести информационный поиск. На этом терминале представлен перечень вопросов, на которые не смогли дать ответ автоматические поисковые системы. Мне бы хотелось попросить тебя найти ответы. Как только ответ будет найден, присоединяй его к значку соответствующего вопроса, и он будет автоматически занесен в программу.

Я уселся к терминалу и принялся за дело. Первый вопрос, на который я сумел ответить, звучал так: «Сроки изменения стоимости картофелин в зависимости от их размеров?». Еще через пару минут я нашел ответ на вопрос о том, каким образом «длина церемониального килта может меняться в зависимости от средней длины». Да… Похоже, меня ждал очень долгий вечер.

Поскольку самые заковыристые вопросы я приберег на потом, они отнимали у меня все больше времени. У Аймерика и всех остальных тем самым появлялось больше времени для того, чтобы следить за тем, как каждый из моих ответов влиял на модель. Я слышал, как они взволнованно переговариваются, но поскольку ответы требовали от меня максимальной сосредоточенности, о чем говорят мои товарищи, посол и пасторша, я не понимал.

Для того чтобы ответить на каждый из нескольких последних вопросов, мне пришлось потратить от восьми до десяти минут широкомасштабного ассоциативного поиска. Теперь до меня все-таки начали долетать отдельные фразы.

— Но не странно ли это, господин де Санья Мареао? — спросил посол Шэн. — Почему же так получается?

— Да, это как-то необычно, — согласилась преподобная Питерборо. — Любые неизвестные величины при вводе в систему движут ее в одном и том же направлении. Я бы сказала, что в этом есть даже нечто богохульное — в том, что направление движения настолько неприятно. Верно ли я понимаю, что ваша модель не допускает ни малейших погрешностей?

Аймерик вздохнул и сказал, что от этого никто не застрахован, потом добавил что-то еще — кажется, попросил посла называть его по имени. Между прочим, я не знал, откуда родом посол. Шэн — это было настоящее имя, фамилия, клановое или местное имя или почетное звание? К слову сказать, я этого так никогда и не выяснил. Я бился над очередным ответом и что-то пропустил, но во время моего очередного поиска Аймерик закончил фразу:

— ..существует целиком и полностью теоретически подтвержденная причина вести себя именно так, как она ведет.

Поиск закончился. Я выяснил-таки, каким образом стоимость метеоритного железа связана с потенциальным ржавением ручных инструментов длительного использования, запустил ответ в систему и стал наблюдать за тем, как весело заплясала модель, получив свежее вливание. Это был предпоследний вопрос.

Остальные молча смотрели на дисплеи, а я принялся за последнюю задачу: вероятность притока ресурсов в терраформирование как функции от роста цен на сельскохозяйственные угодья. Ответ на этот вопрос я нашел с помощью применения грубой силы — заставил программу изыскать все сведения о продаже земель со времени основания колоний Каледония и Земля Святого Михаила и проверить, как таковые сделки отразились на бюджетных средствах, выделяемых на терраформирование в обеих колониях. Поскольку компьютеру предстояло сравнить между собой порядка четырехсот миллионов цифр, на подсчеты должно было уйти не менее минуты. Я откинулся на спинку стула и стал слушать, о чем говорят остальные.

— Кривая дергается, как обезумевшая змея, — наконец изрекла Биерис.

— Точно, — отозвался Аймерик. Его пальцы запорхали по клавиатуре.

— Что происходит? — поинтересовался Шэн, не обращаясь ни к кому конкретно.

Аймерик объяснил:

— В ряде систем равновесие отсутствует, происходит усиление. Данный алгоритм использовал интерполяцию значений экономических систем других цивилизаций с помощью параметров, которые в этих системах отсутствуют. Следовало выяснить, выдержит ли функция экстремальные значения. Но поскольку экономика Каледонии на самом деле занимает положение в самом дальнем углу пространства, характеризующего взаимоотношения между экономикой и государством, . все оценочные величины были менее экстремальны, чем реальные. Поэтому всякий раз, когда мы вводим очередные точные данные, модель ведет себя все более экстремально — и увеличивается компенсация, внесенная в оставшиеся оценю».

Питерборо встала и подошла к дисплею очень близко. Чуть ли не прижав нос к экрану, она ошарашенно смотрела на дико подпрыгивающие кривые, отражавшие прогноз на ближайшие девять лет.

— Знаете, — проговорила она тихо-тихо, — в десятках проповедей я говорила о том, что в Каледонии мы создали совершенно уникальную цивилизацию. А теперь я потрясена тем, что воочию вижу, что это так и есть.

Она медленно проводила взглядом очередную кривую и понимающе кивнула, словно эта извилистая линия сказала ей положительно все.

— Но может быть, все-таки есть какая-то основная погрешность?

Аймерик начал было отвечать, но Питерборо прервала его:

— Нет-нет, никакой погрешности нет. Я немного занималась экономическим планированием в течение последних десяти лет — в тех масштабах, которые у нас допустимы, — кг если бы я хорошо задумалась, то поняла бы, что ожидать следует именно этого. — Она медленно покачала головой. — Аймерик, я очень рада тому, что вы здесь. Но не сомневаюсь, что я — единственный пастор в составе кабинета, у кого ваше присутствие вызовет такие чувства.

— Я и не думал, что все это понравится моему отцу и его окружению, — сказал Аймерик, отошел к буфету и налил себе пива. Я впервые видел, чтобы он выпивал во время работы. — Но это все еще цветочки. Погодите, то ли еще будет, когда они услышат, чем им надо заниматься, чтобы этого избежать.

Я успел пересесть к свободному компьютеру и наконец сообразил, о чем они толкуют. График показывал, что трудовая занятость в течение трех лет упадет на сорок процентов, а объем производства за это же время снизится на пятнадцать.

Вскоре после этого уровень производства должен был стремительно пойти вверх, а вместе с ним — трудовая занятость.

Но в промежутке предстояли два года инфляции с превышением ста процентов.

Примерно через шесть-семь лет намечалась стабилизация всех показателей — производства, цен, занятости, но до тех пор экономика Каледонии, согласно прогнозу, должна была преодолеть жуткие «американские горки» подъемов и спадов.

— Но разве такого не было в Новой Аквитании? — спросил я. — Мы же благополучно пережили все это…

— Верно, — кивнул Аймерик. — Форма кривой одинакова для всех цивилизаций после спрингер-контакта. Главное — ее амплитуда. В Новой Аквитании по всем параметрам амплитуда была на порядок ниже. Там просто-напросто продлили все вакансии на пару лет и провели кое-какую наличность через центральный банк для того, чтобы не допустить резкого роста цен. Это была самая серьезная работа, проделанная нами в «Manjadorita d'Oecon», хотя это было самым обычным аспектом менеджмента. Здесь же половина экономики жестко контролируема, и в итоге рынок дает богословски «верные» результаты и потому устойчив к ударам. Другая половина экономики неконтролируема вообще, и тоже по религиозным соображениям, потому внутри нее накапливается колоссальный шоковый потенциал. Кроме того, существует еще Земля Святого Михаила, которая подливает в экономику собственные проблемы — они являются монополистами в торговле на Нансене и всегда желали сохранить эту монополию. Те же богословские причины побуждают Каледонию к медленной и неохотной самозащите. А помимо всего прочего, шоковые моменты будут более ярко выраженными здесь, сильнее, чем на любой обитаемой планете после спрингер-контакта. Да, все будет очень и очень плохо — хуже, чем кто-либо может вообразить. Хорошо бы, чтобы здесь был кто-нибудь, обладавший достаточно высокой квалификацией, кто бы мог решить все эти заморочки.

— На основании моего впечатления об этом отчете, — сказал Шэн, — я мог бы вызвать сюда любого специалиста с любой из планет Тысячи Цивилизаций. Все можно будет устроить за сутки.