ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко. Страница 31

Однако хотя интроекция – один из самых ранних способов защиты недавно дифференцировавшегося восприятия Собственного Я посредством переживаний успокаивающего присутствия функционального объекта, интроект, появляющийся после утраты объекта в дальнейшей жизни, обычно не претерпевает значительных регрессивных деформаций, но представляет утраченный объект более или менее так, как он воспринимался до утраты. Однако опасные ситуации в раннем детстве и после утраты главного объекта любви во взрослой жизни по сути одни и те же: наблюдается острая угроза тотальной утраты объекта с сопутствующей утратой переживания Собственного Я. Вместо психологического умирания как результата утраты дифференцированное™ своего репрезентативного мира или конкретного разрушения себя через импульсивный акт самоубийства нормальный взрослый человек воссоздает и сохраняет утраченный объект как ощущаемое интроективное присутствие до тех пор, пока проработка утраты постепенно не сделает интроект излишним (Abraham, 1924; Fenichel, 1945; см.также главу 5 этой книги).

Такое использование интроекции в качестве способа защиты Собственного Я после утраты объекта во взрослой жизни должно рассматриваться отдельно от возникновения интроективных переживаний при сильном внешнем стрессе, как, например, при боевых действиях или природных катастрофах. В отличие от интроекции после утраты объекта в этих ситуациях сами первоначальные интроекты становятся активированы в качестве защищающих Собственное Я переживаний через регрессивную утрату идентификаций и их повторную трансформацию в интроекты (Schafer, 1968). Однако когда эти процессы (превращения идентификаций в интроекции) скоропроходящи, даже эти интроективные переживания, вовлекающие в себя значительную структурную регрессию, могут рассматриваться как адаптивные регрессии на службе защиты Собственного Я.

Таким образом, хотя самые ранние защитные операции, по-видимому, сохраняют свою пригодность в качестве вспомогательных и аварийных мер на протяжении всей жизни, даже на наиболее продвинутых уровнях переживания Собственного Я и объекта имеют место защитные операции, которые становятся возможны и мотивированы лишь с возрастанием структурализации переживания Собственного Я и объекта (A. Freud, 1936; Fenichel, 1945; Mahler, 1968; Frosch, 1970; Kernberg, 1975,1976). При своем первом возникновении защитные действия представляют собой самозащитную деятельность установившейся структуры Собственного Я на данной стадии развития. Их форма и содержание зависят от природы защищаемого переживания Собственного Я, от индивидуальных и фазово-специфических угроз, против которых они направлены, а также от структурной многосторонности и исполнительной власти Собственного Я.

Это положение наилучшим образом иллюстрируется защитным использованием вытеснения, которое не представляется надежно возможным до достижения константности Собственного Я и объекта (Kernberg, 1976). Многие амнезии пограничных пациентов ошибочно принимаются за результаты вытеснения, в то время как в действительности они отражают отсутствие непрерывности и единообразия переживания Собственного Я с лишением катексиса эмпирически не связанных представлений.

Так как вытеснение – не только защитное действие, но также важное эволюционное достижение, оно должно обсуждаться отдельно. Однако этому должно предшествовать обсуждение тревоги из-за ее прямой мотивационной связи с защитными действиями.

Тревога

В главе 1 уже упоминалось о происхождении, функции и специфической значимости тревоги в человеческой жизни. Тревога определялась там как первичный аффективный отклик Собственного Я, когда подвергается угрозе его существование и/или равновесие. На протяжении всей жизни такая тревога продолжает представлять главный мотивационный импульс для Собственного Я мобилизовать, использовать и развивать свои как краткосрочные, так и долгосрочные ресурсы для защиты и улучшения переживания Собственного Я. Тревога является, таким образом, и стражем Собственного Я, и основной мотивационной силой для структурализации психики (см. главу 1).

Фрейд сохранил концепцию актуальных неврозов (1894,1926) главным образом для того, чтобы иметь возможность объяснять «бессодержательную», или свободно подвижную тревогу как возникающую в результате чрезмерной стимуляции; это противоречило ситуации с психоневрозами, в которой тревога считалась откликом и сигналом о ряде эволюционных опасностей. Стало привычным говорить о различных формах тревоги, называя их в соответствии с вызывающими тревогу опасными ситуациями с более или менее ясно выраженным элементом внедрения, что они составляют изменяющиеся «мысленные содержания» тревоги. Бреннер (1974,1976,1983), например, полностью отрицает существование тревоги без содержания, утверждая, что хотя ее мысленное содержание может не допускаться до осознания, оно всегда присутствует и выводимо из аналитического материала.

Я придерживаюсь другого взгляда: отсутствие содержания является самой сущностью тревоги. Согласно этой точке зрения тревога является не аффектом, отделенным от своего мысленного содержания, а реакцией на опасности, у которых отсутствует адекватное мысленное представление. В отличие от страхов, которые, помимо аффекта, имеют содержания и объекты, тревога является реакцией на опасности, у которых отсутствует или недостаточно мысленное содержание и с которыми поэтому Собственное Я не может встретиться лицом к лицу и иметь с ними дело. Эта неадекватность представлений о нависшей угрозе отражает либо их фактическое отсутствие, либо их рассеянность, либо блокировку их доступности для сознательного Собственного Я вследствие защитных действий. Не обладая каким-либо собственным мысленным содержанием, тревога служит сигналом о неизвестной опасности и исчезнет, если и когда опасность станет достаточно представленной; в первом из перечисленных случаев – посредством формирования новых представлений, во втором случае – посредством того, что не допускаемые до осознания представления станут осознаваемыми.

Бессодержательная природа тревоги становится понятной, когда рассматривается ее зарождение и первое проявление. Первая опасность, угрожающая недавно дифференцированному Собственному Я, – это утрата Собственного Я, исчезновение его в недифференцированное™. Так как дифференцированное Собственное Я не может иметь в своем распоряжении репрезентации бесса-мостного состояния (см. главу 1), эта первая опасность не имеет какого-либо представимого содержания. Собственное Я не может вспоминать или опасаться чего-либо из психического переживания, в котором оно не участвовало как Собственное Я. Таким образом, угроза недифференцированное составляет базисную экзистенциальную опасность, полностью лишенную каких-либо представи-мых репрезентаций. Тревога как основная реакция Собственного Я на эту угрозу может, соответственно, быть лишь эмпирически пустым экзистенциальным расстройством, с которым как таковым нельзя бороться. Единственный способ избежать тревоги или избавиться от нее заключается в увеличении и укреплении эмпирической и репрезентативной оснастки Собственного Я через краткосрочное и долгосрочное формирование структуры. Все ситуации опасности, у которых отсутствуют представи-мые репрезентации, доступные для сознательного Собственного Я, будут на протяжении всей жизни вызывать у Собственного Я тревогу, которая повторяет его первоначальную реакцию на угрозу утраты себя в недифференцированное.

Хотя первые переживания тревоги отражают, таким образом, бессловесное «беспокойство» недавно дифференцированного Собственного Я по поводу собственного существования, это не «страх потери Собственного Я» и не страх утраты необходимого объектного переживания, а дистресс без объекта и содержания, непереносимое переживание надвигающейся неизвестной опасности, несущей угрозу неизвестной катастрофы. Переживания явно выраженной тревоги, которые повторяют первоначальную ситуацию опасности, знакомы по клинической работе с пограничными и потенциально психотическими пациентами и наилучшим образом иллюстрируются массивной всеобщей тревогой, предшествующей шизофренической утрате дифференцированное, которую Пао (1979) назвал «организмической паникой».