ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко. Страница 50

Относительно нескольких недавних обзоров литературы по контрпереносу (Gorkin, 1987; Slatker, 1987; Tansey and Burke, 1989) я лишь кратко прокомментирую некоторые аспекты развития и использования этой концепции, которые представляются уместными в контексте приведенной ниже концептуализации. Основные вопросы в дискуссии по поводу контрпереноса по сути остались теми же самыми: во-первых, являются ли аффективные отклики аналитика на пациента полезными в аналитической работе, и, во-вторых, должны ли все эмоциональные отклики аналитика включаться в концепцию контрпереноса.

Эти два базисных вопроса частично перекрывают друг друга (смешиваются), ибо хотя за небольшим исключением (A.Reich 1951,1960) все согласны относительно информативной ценности по крайней мере некоторых аффективных откликов аналитика в психоаналитических взаимодействиях, некоторые авторы предпочитают отличать полезные отклики аналитика от его существенно вредного контрпереноса (W.Reich, 1933; Fliess, 1942, 1953; Tahka, 1970; Blum, 1986), тогда как другие, использующие термин «контрперенос» в качестве общего названия, склонны проводить различие между полезными и вредными видами контрпереноса (Little, 1951; Racker, 1957; Sandier, 1976; Gorkin, 1987; Tansey and Burke, 1989). Чем более «всеобъемлющей» является точка зрения на контрперенос (Kernberg, 1965), тем большая уверенность обычно высказывается о его почти всеобъемлющей полезности (Heiman, 1960; Searles, 1965, 1979, 1986).

Мысль о фактически существующей передаче психических содержаний от пациента к аналитику, которые будут восприниматься последним как контрперенос, была высказана Хайман (1950), далее тщательно разработана Ракером (1957) и четко концептуализирована на языке «проективной идентификации» (Klein, 1946) Гринбергом (1957,1962). Эта концепция, или «вторая стадия» ее разработки, как оценивает ее Сандлер (1987), с тех пор все более принималась за пределами кляйнианской школы и считается многими авторами полезной, если не незаменимой, в понимании контрпереноса (Malin and Grotstein, 1966; Langs, 1976; Ogden, 1979, 1982; Tansey and Burke, 1989).

Я нахожу «всеобъемлющее» использование концепции контрпереноса не только нелогичным, но и редукционистским до того момента, когда данная концепция лишается всякого специфического смысла и полезности. Структура данного слова, а также смысл, первоначально придаваемый данной концепции Фрейдом, предполагают, что контрперенос должен пониматься как дубликат переноса пациента на аналитика. Фрейд выбрал слово Uebertragung, чтобы показать, что нечто переносилось от образа кого-то другого на образ аналитика. Добавление префикса gegen (контр) к данному термину, по-видимому, является наиболее простым путем дать название тому же самому феномену, когда с ним сталкиваешься в обратной констелляции. Если перенос определяется как бессознательная активация более ранних объектных отношений в текущих отношениях, это должно быть справедливо для всех феноменов, называемых переносными, независимо от того, кто их испытывает.

Когда контрперенос определяется как перенос аналитика на своего пациента, ясно, что он охватывает лишь ту часть аффективных откликов аналитика на пациента, которая, хотя и является крайне информативной по отношению к самому аналитику, менее всего информативна в отношении пациента. Вне этих откликов аналитик постоянно испытывает аффективные отклики на своего пациента, которые доступны для его сознательного Собственного Я и которые могут использоваться как информативные относительно обеих сторон. Уникальные и продолжительные по своей сути психоаналитические взаимодействия являются почвой для возникновения аффективных откликов аналитика со всех уровней человеческого развития и переживания безотносительно к тому, проявляются ли они явно или главным образом используются для понимания. Втискивание этого обилия аффективного переживания в рамки понятия контрпереноса представляется не формированием научной концепции, а неадекватным расширением ре– I дукционистски используемого и плохо определенного термина.

Объектно-связанные, аффективно заряженные реакции людей друг на друга являются объектно-поисковыми, или реагирующими на объект. Я буду показывать и обсуждать эмпатические отклики аналитика как по сути представляющие первый тип реакции, а его комплиментарные отклики – как представляющие второй тип реакции, в то время как его контрпереносные отклики могут принадлежать к каждой из этих категорий. Понятно, что эти различные отклики склонны перемешиваться и не могут постоянно контролироваться и отделяться друг от друга в клинической ситуации. Все же чем более это возможно, тем более точным и полезным будет наше понимание пациента.Я полностью согласен с Ракером (1857), что в анализе не может быть какой-либо иной объективности, кроме собственной объективности аналитика по отношению к самому себе, благодаря которой он может достигать некоторой степени объективности по отношению к пациенту.

Исследовав и обсудив природу и информативную полезность трех вышеупомянутых способов аффективных откликов аналитика на пациента, а также их интегративную ценность, я завершу данную главу обсуждением концепции проективной идентификации.

Комплиментарные отклики

Хелен Дейч (1926) ввела понятие «комплиментарное отношение» в своей крайне важной работе о восприятии аналитиком своего пациента и его информативной значимости, которая была включена в ее относительно оставленную без внимания статью об оккультных феноменах в ходе психоанализа. В этом кратком описании, намного опередившем ее время, Дейч высказала следующую мысль:

«Мы знаем, что пациент склонен направлять свои неудовлетворенные инфантильно-либидинозные желания на аналитика, который таким образом отождествляется с первоначальными объектами этих желаний. Это подразумевает, что аналитик обязан отказаться от своей реальной личности, даже в своих бессознательных отношениях, чтобы быть в состоянии так отождествить себя с этими образами, чтобы это было совместимо с трансферентными фантазиями пациента. Я называю этот процесс „комплиментарным отношением“, для того чтобы отличать его от простого отождествления с инфантильным эго пациента. Лишь комбинация обоих этих отождествлений составляет сущность бессознательного „контрпереноса“. Умение использовать этот контрперенос и целенаправленно владеть им относится к наиболее важным обязанностям аналитика» (р. 137).

Дейч подчеркивает далее, что для того, чтобы эти отождествления были полезны, они должны оставаться временными и осознаваться аналитиком. Будут возникать неизбежные осложнения в понимании переноса, когда «существующее отождествление аналитика с одним из инфантильных объектов пациента столь полно удовлетворяет его (аналитика) бессознательные потребности, что он не способен отказаться от своей установившейся роли» (р. 138).

Лишь 30 лет спустя введенное Дейч понятие комплиментарного отношения попало в сферу внимания все возрастающей литературы по контрпереносу, когда Ракер (1957) представил свою концепцию контрпереноса, которая существенно основывалась на описании Дейч двойственного отождествления аналитика с пациентом и с инфантильным объектом последнего. В детально разработанном и тонком исследовании Ракер рассматривал различие между согласующимися отождествлениями с пациентом и комплиментарными отождествлениями аналитика с интернализованными объектами пациента как эк-стернализованными для него в переносе. В соответствии с Хайман (1950) Ракер придерживался «тоталистического» взгляда на контрперенос и был склонен соглашаться с ней, что контрперенос по большей части является творением пациента, частью личности последнего, которая может быть понята через осознание и анализ контрпереноса аналитика. Активная роль пациента в «навязывании» частей своей психики аналитику позднее была доведена до крайней степени сторонниками проективной идентификации, хотя последний из не-кляйнианских выразителей этой концепции возвратился к более умеренному и осторожному выражению «взаимодействующих давлений», оказываемых пациентом на аналитика (Tansey and Burke, 1989).