Дочь времени - Тэй Джозефина. Страница 23

– Он убил много людей.

– Много? Я думал, всего двух племянников.

– Нет, нет. Я не очень-то силен в истории, но это я знаю точно: он убил брата, кузена, бедного старого короля и еще двух племянников. Так сказать, убивал чохом.

– А если бы я вам доказал, – помолчав секунду, спросил Грант, – что он не убил ни одного человека, что бы вы мне ответили?

– Я ответил бы: думайте как хотите. Есть же люди, которые думают, что земля плоская, что конец света наступит в двухтысячном году или что он уже начался пять тысяч лет назад. Вы еще и не то можете услышать в воскресенье у Триумфальной арки.

– Так вы мне не верите?

– Почему? Верю. И не верю. Да не слушайте вы меня, лучше подыщите кого пообразованнее. Сходите к Триумфальной арке. Там обязательно кого-нибудь найдете. Может, даже станете во главе нового движения.

Он шутливо помахал рукой и, что-то бормоча себе под нос, исчез за дверью.

«Боже мой, – подумал Грант, – еще немного, и я не знаю, что будет. Может быть, мне и вправду отправиться к Триумфальной арке, встать там на ящик из-под мыла и…»

Развернув послание от Каррадина, Грант прочитал: «Вы хотели знать, кто из наследников пережил Ричарда, конечно, кроме племянников, а я забыл попросить вас сделать для меня список интересующих вас людей. Мне кажется, это важно».

Пусть даже весь мир отвернется от него, с ним рядом юная Америка.

Грант отложил в сторону «Историю Ричарда» Мора с ее дикими обвинениями и достойными воскресных газет описаниями исторических сцен и взял учебник истории для студентов, чтобы поточнее определить возможных соперников Ричарда III. Однако, когда он еще держал в руках книгу Мора – Мортона, ему пришла в голову новая мысль.

Он вспомнил описание истерики, которую Ричард закатил в Тауэре, и яростное обвинение Джейн Шор, якобы заколдовавшей ему руку.

Грант был буквально ошеломлен неожиданно осознанной им разницей между бессмысленным, отталкивающим поведением Ричарда и спокойным, доброжелательным тоном письма.

«Помоги же мне, – мысленно воззвал он к Богу. – Если придется выбирать между человеком, воссозданным Мором, и человеком, написавшим письмо, я выберу второго, что бы мне ни пришлось узнать о них обоих».

Вспомнив о Мортоне, Грант решил сначала узнать все, что возможно, о нем, а потом уже заняться списком наследников из рода Йорков. Похоже, что, будучи гостем Букингема, Мортон стал организатором совместного выступления Вудвиллов – Ланкастеров (когда Генрих Тюдор должен был вести корабли с войском из Франции, а Дорсет с остальными Вудвиллами и недовольными подданными Ричарда встретить его). А потом он исчез, укрылся сначала в Или, в охотничьем замке, а потом на континенте, и вернулся лишь после окончательного воцарения Генриха, чтобы осесть в Кентербери с кардинальской шапочкой на голове и заслужить бессмертие благодаря выражению «вилка Мортона». Вот и все, пожалуй, о нем и о его хозяине Генрихе VII.

Остаток вечера Грант провел, роясь в учебниках в поисках наследников.

Их оказалось не так уж мало, даже если исключить незаконнорожденных или лишенных прав наследования пятерых детей Эдуарда и двоих Георга. Во-первых, сын Елизаветы, герцогини Суффолкской, старшей сестры Ричарда – Джон де ла Поул, граф Линкольн.

Кроме того, в семье Ричарда был мальчик, о существовании которого Грант раньше не подозревал. Кроме законного сына, хрупкого мальчика из Миддлхема, был еще один сын, дитя любви по имени Джон. Джон Глостер. Он не считался возможным претендентом на корону, но был признан Ричардом и жил в его доме. В то время незаконное потомство не служило причиной для семейных скандалов. Так повелось со времен Вильгельма Завоевателя. А потом все завоеватели поступали так же. В порядке компенсации, что ли?

Грант сделал для себя нечто вроде aide memoire. [20]

ЭДУАРД Эдуард, принц Уэльский

Ричард, герцог Йоркский

Елизавета Сисели

Анна

Екатерина Бриджет

ЕЛИЗАВЕТА Джон де ла Поул, граф Линкольн

ГЕОРГ Эдуард, граф Варвик

Маргарита, графиня Солсбери

РИЧАРД Джон Глостер

Потом он сделал экземпляр этого списка для Каррадина, недоумевая, почему кому-то, тем более Ричарду, могло прийти в голову, что устранение сыновей Эдуарда обеспечит спокойствие в стране. Англия, по выражению Каррадина, кишела наследниками. Выбирай на вкус!

Тут только Грант в первый раз задумался о том, что убивать мальчиков было и бесполезно, и глупо.

А ведь о Ричарде Глостере никак нельзя было сказать, что он глуп.

Грант взял книгу Олифанта посмотреть, как он комментирует столь очевидную несообразность.

«Вызывает удивление, – писал Олифант, – что Ричард не высказал ни единой версии гибели принцев».

Это не только вызывает удивление. Это непостижимо.

Действительно… желая смерти сыновьям своего брата, Ричард наверняка действовал бы осмотрительней. Мальчики могли, например, умереть от лихорадки, и их тела были бы показаны народу, как это всегда делалось с членами королевской семьи. Ни у кого бы не возникло никаких вопросов, тем более подозрений.

Общеизвестно, что любой человек может совершить убийство, – за долгие годы службы в полиции Грант понял это слишком хорошо, – однако почти точно можно сказать, способен или не способен человек на глупость.

Тем не менее Олифант не сомневался в убийстве. Для него Ричард III – Ричард Черный. Вероятно, когда историк пишет о столь значительном периоде, как Средние века и Возрождение, ему недосуг разбираться в деталях. Олифант принял версию Томаса Мора, хотя она то и дело вызывает у него удивление. И все-таки ему не удалось понять, что версия Мора изначально лжива.

С Олифантом в руках Грант шел по пути Ричарда. Триумфальная поездка по Англии. Оксфорд, Глостер, Вустер, Варвик. Ни одного диссонирующего голоса в хоре благодарящих и благословляющих. Всеобщее ликование. Добрая власть установилась не на один день. Смерть Эдуарда не привела к распрям и новой войне.

Однако, если верить Олифанту, кормившемуся из рук Мора, именно во время своего триумфа и всеобщей радости Ричард отправляет в Лондон Тиррела с приказанием убить мальчиков, живших в Тауэре. Где-то между седьмым и пятнадцатым июля. Из Варвика. Пребывая в полной безопасности в самом сердце Йоркшира недалеко от Уэльса, Ричард задумывает убийство обоих мальчиков, потерявших все права на корону.

Что может быть неправдоподобнее?

Неужели у историков такие же ограниченные представления о реальности прошлого, как у гениев, с которыми он сталкивался, о сегодняшнем дне?

Надо немедленно узнать, почему о злом деле, якобы совершенном Тиррелом в июле 1483 года, народ уведомляют лишь через двадцать лет? И где Тиррел был все эти годы?

Лето Ричарда было похоже на апрельский день. Надеждам не суждено было свершиться. А осенью Ричарду пришлось уже противостоять нападению Вудвиллов – Ланкастеров, состряпанному Мортоном прежде, чем он покинул берег Англии. Ланкастерами он мог гордиться. Они привели целую флотилию французских кораблей с французской армией на борту. А вот Вудвиллы сумели обеспечить лишь небольшие группировки сторонников в удаленных друг от друга Гилдфорде, Солсбери, Мейдстоуне, Ньюбери, Эксетере и Брекноке. Англичане не желали неизвестного им Генриха Тюдора, а также слишком хорошо известных им Вудвиллов. Даже английская погода была против них. И надежда Дорсета увидеть свою сестру королевой Англии утонула в водах Северна. Генрих попытался было высадиться на западе, однако и в Девоншире, и в Корнуолле эта идея вызвала возмущение. Тогда он отправился обратно во Францию дожидаться лучших времен, и Дорсету тоже ничего не оставалось, как присоединиться к толпе вудвиллских эмигрантов при французском дворе.

Итак, Мортон потерпел поражение из-за осенних дождей и равнодушия англичан, и Ричард получил недолгую передышку. Но уже весной на него обрушилось горе, которое едва не убило его, – смерть единственного законного сына.