Тварь непобедимая - Тырин Михаил Юрьевич. Страница 82

– И проверь. Пока будем ехать – успеешь проверить, – многозначительно сказал Сударев и повесил трубку.

Донской выпил залпом стакан лимонного сока, чтоб взбодриться, после чего поднял по тревоге дежурную смену и велел готовиться к приему гостя. Дело нашлось для всех.

Сам он отправился во флигель и поговорил с Луковым. Тот, оказалось, был вовсе не против встречи с Сударем и даже согласился говорить из барокамеры, чтобы спрятать свою наружность.

Через сорок минут у крыльца просигналила машина. Сударев уже не был таким добродушным, каким его привыкли здесь видеть.

– Что-то ты темнишь, Андреич, – пробормотал он, заходя в освещенный холл. – Да не надо мне твоего кофе, давай к делу.

– Хорошо, Борис Васильевич, – смиренно проговорил Донской. – Только вот что... Пациента я вам не отдам, ему нельзя уходить из-под наблюдения.

– Это еще что за номера?!

– Таковы обстоятельства. Он в очень скверном состоянии.

– А тебе не начхать на его состояние? Кто он тебе – брат, сват?

– Он – мой пациент. Этого достаточно.

– И дальше что?

– Он находится в барокамере. Можете поговорить с ним через переговорное устройство.

– Тьфу ты... Ладно, пусть хоть в параше сидит, лишь бы толк был.

Оба оказались в подвале флигеля, перед массивным корпусом барокамеры. Сударев с хмурым видом обошел ее, заглянул в окошки из толстого стекла, но оказалось – они изнутри заклеены фольгой.

– Ох, темнишь ты, Андреич...

– Можете начинать, – холодно ответил Донской и постучал ногтем по коробочке с красным глазком.

– Здесь, что ли? – Сударев уселся на стул перед переговорником, недовольно озираясь. – Лука, ты здесь?

– Здесь, – прозвучал приглушенный, искаженный динамиком голос.

– Ну а откуда я знаю, что это Лука?! – взорвался Сударев. – А если ты мне туфту подсунул, Андреич? Ты учти, дела такие идут, что я никому не верю! Никому!

– Мне можешь верить, – донеслось из динамика. – Хочешь докажу? Что тебе напомнить, Сударь? Как ты с двенадцатилетними школьницами на даче развлекаешься? Или...

– Заткнись! – заорал Сударев и замолотил кулаками по глухому металлу. – Заткнись, закрой рот, сука!

Он быстро обернулся на Донского, который стал невольным свидетелем разговора.

– Уйди, Андреич! Выйди отсюда, я с ним сам говорить буду.

– Не беспокойтесь, – заверил Донской, покидая помещение. – Я свято храню врачебную тайну.

– Лука, ты что? – зашептал Сударев, оставшись один. – Ты что такое несешь? Рехнулся в этой бочке, да?

– За чем пришел?

– Ясно за чем. За деньгами, дорогой мой. Надо бы знать, куда ты их дел, люди волнуются.

– Никаких денег ты от меня не получишь, – прозвучал бесстрастный ответ. – Забудь мое имя, я тебе уже не приятель и делами твоими грязными заниматься не стану.

– Что? – У Сударева затряслись щеки. – И это ты мне говоришь? Ты? Да с каких это пор мои дела стали для тебя грязными?

– Они всегда были такими. Зато я стал другой.

Сударев расхохотался, но веселья в его смехе не было.

– Ты... Ты стал другой? – выдавил он. – С чего бы? Книжек честных начитался? А может, и в церковь ходить стал? Да ты же еще в штаны мочился, а уже ворюгой был! Ты читать в тюрьме научился! И мои дела тебе грязные?

– Меня не застыдишь, – все так же холодно и спокойно отвечал голос из динамика. – Я всю жизнь в скромности прожил, а ты только салом обрастал. Я вором стал, чтобы власти этой поганой не служить. А ты готов любой власти зад лизать, только бы кусок перепал. И еще, Сударь, на моих руках крови человеческой нету. А на свои посмотри... Напомнить, где ты владимирских ребят закопал, или сам помнишь?

– Заткнись! – прошипел Сударев и лихорадочно обернулся, боясь, что его подслушивают. – Чего это ты, Лука, такой храбрый стал да совестливый? Нового хозяина нашел? А я ведь с твоим хозяином быстро разберусь. И бочка эта не поможет, в которой ты прячешься.

– И думать забудь, Сударь! Ты никого здесь не тронешь. А то ведь я не только владимирских пацанов вспомнить могу...

– Заткнись, сука! Запри свою пасть!

– И не ори на меня. Я давно не боюсь тебя, и никакой хозяин мне не нужен. Мне терять нечего.

– Почему же? А может, правду говорят, что у тебя рога и шерсть выросли? То-то на глаза показаться не хочешь...

– Уходи. За свое толстое брюхо можешь не бояться. Я скоро уберусь отсюда, и ты никогда больше про меня не вспомнишь. Все, пошел вон.

Взмокший, трясущийся, красный, он вылетел в коридор, где со скучающим видом прогуливался Донской.

– Уже закончили?

– Андреич, отдай его мне! – зарычал Сударь. – Слышишь, отдай его. Сейчас же! Хочешь, доплачу.

– Что значит «отдай»? – удивился Донской. – Человек – существо свободное, он сам решает, куда идти.

– Андреич, – с угрозой проговорил Сударев, – зубы мне не заговаривай. Я как знал, что дело нечисто. Только не пойму, с чего это вы снюхались? Он тебе денег дал?

– Откуда у него деньги? – усмехнулся Донской. – Да и не все в жизни решают деньги...

Они были уже в холле, возле выхода. Неподалеку расположились в креслах трое экипированных охранников, которые словно напоминали, что на языке силы здесь договариваться бесполезно. Сударев весь кипел, он готов был взорваться, как паровой котел.

– Отдай, Андреич! – в последний раз сказал он. – Я тебе деньги за него платил.

Донской покачал головой:

– Что касается денег, то все условия нашего договора я выполнил.

– Я еще доплачу!

– Нет... До свидания.

– Ну... Ну, ладно! – прошипел Сударев и вышел, хлопнув дверью.

«Ну вот, – устало подумал Донской, – надеялся, сегодня одной проблемой меньше станет. Но похоже, проблем только прибавилось».

Майор Соляков решительно взбежал по ступеням. Может, даже более решительно, чем нужно, – со стороны это могло показаться агрессивным.

Он сунул в лицо охраннику служебное удостоверение и нетерпеливо проговорил:

– Давай сюда начальство.

Охранник спокойно прочитал содержание красной книжечки, затем взгляд его скользнул к обочине улицы, где пристроилась оперативная машина с двумя сотрудниками.

– Подождите немного, – сказал он, ничуть не впечатлившись рангом нежданного гостя.

Вскоре к майору вышли.

– Я администратор этого заведения, – сказал ему молодой человек, не приглашая войти. – С кем имею честь?

– Не валяйте дурака, гражданин Донской, – проговорил майор с раздражением. – Вам доложили, с кем имеете честь. Да вы и так знаете.

– Я? Вас? – Администратор изобразил крайнее удивление. – Простите, что-то не припоминаю.

– Да хватит...

Донской вздохнул, поглядев за спину майора.

– Ладно уж, заходите.

– Я намерен разговаривать начистоту, – объявил Соляков, оказавшись в кожаном гостевом кресле.

– Милости прошу.

– Мне известно, что вы содержите у себя некое существо, возможно, животное с элементами интеллекта. Я сам его видел, – добавил он, чтобы пресечь возможные возражения.

Но возражения все же последовали.

– Помилуйте, товарищ майор! Какие животные в больнице? Мы даже пиявок не держим.

– Перестаньте. Вы все отлично понимаете. Оно либо здесь, либо... Не знаю, может, вы держите его еще где-то.

Донской растерянно пожал плечами. Майору не понравился его взгляд – заторможенный, порой замирающий в неподвижности – как у ненормального.

– Черт бы вас побрал, – процедил он. – Вот! – Он швырнул на стол ксерокопию материала.

Донской внимательно рассмотрел изображение, потом уставился в сторону, барабаня пальцами по столу.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Вам не ясно? Я должен забрать его у вас.

– Да что вы говорите! – усмехнулся Донской. – Ну а дальше?

– А дальше – не вашего ума дело!

– Нет уж, прошу ответить. Что вы собираетесь с ним делать?

Майор на секунду задумался, понимая, что перегибает палку.

– Хорошо, я кое-что поясню. Это существо должно быть вывезено в учреждение, в котором ему положено находиться по закону.