Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны - Верховский Яков. Страница 14

Мужественный генерал-майор не только систематически предоставлял всю имеющуюся у него информацию в распоряжение Зорге, он сделал гораздо больше — создал советскому шпиону легальную «крышу», назначив его пресс-атташе германского посольства. В качестве пресс-атташе и личного друга посла, Зорге регулярно каждое утро завтракал с Оттом в его огромном рабочем кабинете, обсуждал с ним последние новости и, попутно, знакомился со всеми депешами, поступившими в посольство из Берлина, и сводками, полученными из японского министерства иностранных дел. Зорге помогал послу составлять донесения в Берлин и выполнял для него различного рода секретные поручения. Так, в сентябре 1940 г. советский шпион принимал участие в проходивших в Токио переговорах по заключению Трехстороннего пакта и извлек из этого немалую пользу для России.

Дружба германского посла и пресс-атташе посольства была настолько тесной, что вызывала удивление у многочисленной немецкой колонии в Токио. Досужие сплетники даже высказывали мысль, что «не последнюю роль в этой дружбе играла жена посла — фрау Отт». Скорее всего, это было правдой, но не в том смысле, который вкладывался в эти слова. Сплетники наверняка не знали и не могли знать, что очаровательная фрау Отт ненавидела Гитлера не меньше, чем ее муж, и не меньше, чем Рихард Зорге. В молодости она вращалась в тех же самых просоветски настроенных кругах, что и Ойген Отт, и даже первым браком недолгое время была замужем за неким франкфуртским архитектором, официальным членом германской компартии. Нет, дружба супругов Отт и Зорге имела очень глубокую основу. Иначе как могло случиться, что профессиональный разведчик Ойген Отт в течение многих лет терпел рядом с собой советского шпиона, да еще, по слухам, любовника собственной жены? В это трудно поверить, но германский посол генерал-майор Ойген Отт все эти годы, фактически, представлял собой «немецкую ветвь» шпионской сети советской военной разведки в Токио.

Вторая ветвь этой, действительно уникальной, сети была «японской». В нее входила целая группа опытных и надежных агентов, уже зарекомендовавших себя в совместной работе с Зорге в Шанхае, и наиболее значимыми в ней были Ходзуми Одзаки и Иотоки Мияги.

«Желтая Капелла»

В противоположность бравому германскому генералу Ойгену Отту, Ходзуми Одзаки был маленьким вежливым человечком, с тихим голосом и желтоватым лицом. Одзаки никогда формально не состоял членом коммунистической партии, но он исповедовал идеи коммунизма как религию. Эти идеи привели его, патриота Японии, к сотрудничеству с советской разведкой, а в дальнейшем на эшафот.

Талантливый журналист, человек высокой культуры и исключительного ума, Ходзуми Одзаки входит в группу самых высокопоставленных правительственных чиновников Японии, составляющих мозговой трест премьер-министра Фумимаро Коноэ, так называемую, группу завтраков. К этой группе, вместе с Одзаки, принадлежат и несколько его близких друзей, в том числе сыновья двух бывших премьер-министров Японии — Кинкадзу Сайондзи и Кэн Инукаи. Удивительно, но и Сайондзи, и Инукаи, двое уважаемых потомственных японских аристократов, фактически работали на советскую разведку. После провала группы «Рамзая» оба они были арестованы и обвинены в принадлежности к шпионской организации, действующей по приказу Коминтерна.

Положение, занимаемое Одзаки и его друзьями при премьер-министре Японии Коноэ, позволяло им не только быть в курсе всех решений правительства, но и во многом влиять на эти решения.

ИЗ «ТЮРЕМНЫХЗАПИСОК» РИХАРДА ЗОРГЕ

Информация, исходившая из группы Коноэ, касалась внутриполитического курса кабинета Коноэ, разнообразных сил, оказывающих влияние на формирование внутренней и внешней политики, а также различных планов, находящихся на стадии подготовки.

Так что, как это ни удивительно, осведомителями советской разведки в японской столице были люди, находившиеся в самых высоких сферах власти. И если бы группенфюреру СС Рейнхарду Гейд-риху пришлось расследовать шпионскую деятельность Одзаки и его друзей, то он наверняка назвал бы их «Желтой Капеллой».

Секретные документы Коноэ на столе у Сталина

Частые встречи высокопоставленного советника премьер-министра Ходзуми Одзаки с иностранцем Рихардом Зорге могли вызывать нежелательные толки и подозрения. И потому Одзаки и Зорге встречаются редко. А связным между ними служит переведенный вместе с Одзаки из Шанхая Йотоки Мияги. Известный художник Мияги много лет жил и учился в Америке, там же вступил в коммунистическую партию и начал сотрудничать с советской разведкой.

Для конспирации Йотоки Мияги дает уроки рисования маленькой Йоко, дочке Одзаки, и может, не вызывая никаких подозрений, в любое время посещать дом японца. Во время этих посещений Одзаки передает советскому агенту фотокопии документов премьер-министра Японии. Эти документы настолько секретны, что те немногие правительственные чиновники, которым разрешено ознакомиться с ними, уединяются в специальной комнате и там, не имея возможности конспектировать, только просматривают их и стараются запомнить.

Именно в этой специальной комнате Ходзуми Одзаки, рискуя жизнью, фотографирует эти сверхсекретные документы — страница за страницей.

Получив от бесстрашного японца бесценную фотопленку, художник спешит в центр Токио, в один из грязных притонов Гинзы, и там «совершенно случайно» встречает немецкого журналиста — «выпивоху» Зорге. А еще через несколько дней вооруженный дипкурьер доставляет фотопленку в Москву, и сверхсекретные документы Фумимаро Коноэ ложатся на стол Сталина.

«Мясник» гордится своими подвигами

Будучи известной, можно сказать одиозной, фигурой в японской столице, Зорге имел возможность прямых контактов с людьми из самых различных слоев общества — как японцев, так и проживавших в Японии иностранцев. Все эти люди, вольно или невольно, снабжали его разнообразной, часто весьма существенной информацией.

Так, постоянным собутыльником и карточным партнером Зорге был недавно прибывший в Токио из оккупированной гитлеровцами Польши новый полицейский атташе штандартенфюрер СС Йозеф Альберт Мейзингер, по прозвищу «Мясник».

Палач Мейзингер, «прославившийся» своей жестокостью во время «Ночи длинных ножей», возглавлял особый отдел гестапо, ответственный за борьбу с гомосексуалистами и евреями. С апреля 1940 г. и до последнего времени штандартенфюрер СС Мейзингер занимал пост начальника полиции в Варшаве и был одним из организаторов массовых убийств евреев Польши.

«Подвиги» Мейзингера на этом поприще были настолько ужасными, что его патрон Рейнхард Гейдрих, во избежание излишних разговоров, отправил своего протеже в почетную ссылку в Токио.

«Мясник» Мейзингер закончит свою жизнь, как и положено преступнику, на виселице — он будет казнен в 1947 г. в Варшаве.

Но сегодня, здесь, в Японии, опьянев от шнапса и огромных денежных сумм, которые он выигрывал в покер у «незадачливого» Зорге, Мейзингер с гордостью рассказывал «партайгеноссе» о своем участии в уничтожении «еврейских нелюдей» в Польше. Чудовищные рассказы «Мясника» становились частью агентурных сообщений советского шпиона и вместе со всеми материалами шли в Москву.

Макс и Анна

Как свидетельствуют недавно рассекреченные документы, все сообщения Зорге попадали в Кремль, и Сталин, несомненно, читал их.

Информация, поступающая из Токио, была настолько интересной, что, по слухам, ознакомившись с ней, Сталин часто даже оставлял материал у себя, сделав на папке надпись: «Мой архив. И. Ст.»

Сталин читал сообщения Зорге, но верил ли он им?

Этот вопрос считается спорным. Более шестидесяти лет бытует мнение, что тогда, перед войной, Сталин не верил Рихарду Зорге.

Маршал Георгий Жуков вспоминает, что Сталин однажды в разговоре с ним сказал, имея в виду «Рамзая»: «Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях германского правительства, но у нас есть некоторые сомнения…» Известны еще более грубые высказывания Сталина — «нашелся один наш, который обзавелся в Японии заводиками и публичными домами».