Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны - Верховский Яков. Страница 99
«Можно ли считать, что основная линия стратегии в нашей войне и в войне 1812 г. примерно одинакова, по крайней мере, если брать события нашей войны за первые полгода ?»
Сталин еще раз прошелся по кабинету и затем ответил: «Не совсем. Отступление Кутузова было пассивным отступлением, до Бородина он нигде серьезного сопротивления Наполеону не оказывал. Наше отступление — это активная оборона, мы стараемся задержать врага на каждом возможном рубеже, нанести ему удар и путем таких многочисленных ударов измотать его. Общим между обоими отступлениями было то, что они являлись не заранее запланированными, а вынужденными отступлениями».
Сталин называет трагическое отступление Красной армии в 1941 г. «вынужденным», но как пророчески звучат слова, написанные еще в позапрошлом веке Карлом фон Клаузевицем:
«Если бы русским, при том знакомстве с его [отступления] последствиями, какое они теперь имеют, пришлось снова его предпринять при тех же самых условиях, то они добровольно и планомерно проделали бы все то, что в 1812 г. было предпринято по большей части невольно».
Образ действий советских вооруженных сил, условно названный германскими генштабистами «Вариант 1812», как нельзя лучше отвечал политическим целям Сталина, и именно этот вариант был заложен в основу задуманного им коварного «Сценария».
Именно этот вариант должен был обеспечить Сталину политическую победу и стать залогом его военной победы.
И именно этому варианту действий соответствовала принятая Сталиным с марта 1941 г. стратегия «неверия» в возможность нападения.
Этот редкий по своей наглости почти открытый БЛЕФ, требующий немалого «профессионализма», позволил Сталину представить нападение Германии как «внезапное», избежать необходимости упреждающего удара по германским вооруженным силам и даже избежать сосредоточения своих главных воинских сил на границе.
Этот БЛЕФ помешал Гитлеру оправдать свое нападение на Россию необходимостью удара по «сосредоточившимся на границе советским войскам» и не дал ему возможности осуществить решающее приграничное сражение «гауптшлахт», на которое он так рассчитывал.
Этот БЛЕФ повлек «вынужденное» отступление русской армии от Западных границ и позволил навязать Гитлеру, вместо планируемого им блицкрига, затяжную изнурительную войну на необъятных заснеженных просторах России.
Задуманный Сталиным «Сценарий», рискованный и жестокий по своей сути, даже в случае его успеха, неминуемо должен был повлечь огромные человеческие жертвы. В том числе, и среди гражданского населения. Сталин знал об этом и шел на это. Человеческие жертвы никогда не смущали Тирана. Не смущают они его и сегодня. Скорее наоборот. Именно человеческие жертвы, вызванные, якобы, «внезапным» нападением Германии, позволят избежать неясности, сопровождающей обычно первые часы войны, и дадут возможность самым наглядным образом показать всему миру, кто в этой войне агрессор, а кто жертва агрессии.
И недаром скажет впоследствии Анастас Микоян: «Сталин, фактически, обеспечил внезапность фашистской агрессии со всеми ее тяжелыми последствиями…»
До начала операции «Барбаросса» осталось только 30 дней. 22 мая 1941. Лондон
Лондон больше не бомбят
Резидент внешней разведки в Лондоне майор Анатолий Горский продолжает снабжать Москву сведениями, касающимися «Миссии Гесса». И по мере накопления информации, все яснее становится опасность, которую может представить для России пребывание Гесса в Лондоне.
Сегодняшнее сообщение Горского основано на сведениях, полученных Кимом Филби в беседе с его приятелем Томом Дюпри — заместителем начальника отдела печати в министерстве иностранных дел. Как рассказал советскому шпиону Том, истинной целью полета Гесса было заключение военного союза между Германией и Англией, острие которого направлено против России.
22 мая 1941, б/н
Во время бесед офицеров английской военной разведки с Гессом, Гесс утверждал, что он прибыл в Англию для заключения компромиссного мира, который должен приостановить увеличивающееся истощение обеих воюющих стран и предотвратить окончательное уничтожение Британской империи как стабилизирующей силы…
Том Дюпри, на вопрос «Зенхена» [Кима Филби], думает ли он, что англо-германский союз против СССР был бы приемлемым для Гесса, ответил, что это именно то, чего хочет добиться Гесс…
Сведения, сообщенные Томом Дюпри, несомненно, были исключительно важны, но еще более важной была оценка событий, сделанная опытным разведчиком британской «МИ-6», блестящим аналитиком Кимом Филби:
ИЗ СООБЩЕНИЯ ГОРСКОГО-
«Зенхен» считает, что сейчас время мирных переговоров еще не наступило, но в процессе дальнейшего развития войны Гесс, возможно, станет центром интриг за заключение компромиссного мира и будет полезен для мирной партии в Англии и для Гитлера.
По всем оценкам, вне зависимости от того, чем закончились на данном этапе переговоры эмиссаров Черчилля с Гессом, само пребывание заместителя Гитлера в Лондоне усложняло ситуацию и становилось миной замедленного действия, или, как уже было сказано, «камнем за пазухой у Черчилля». Недаром же, на вопрос членов парламента о дальнейшей судьбе Гесса, Черчилль ответил: «Гесс — мой пленник!»
Опасность, вызванная «Миссией Гесса», подтверждалась еще одним странным феноменом, сопровождавшим полет Гесса в Англию и связанным с налетами люфтваффе на английские города.
Много месяцев подряд, с сентября 1940 г., каждую ночь, с немецкой точностью ровно в 21.00, раздавался раздирающий душу вой серен и над английскими городами появлялись германские бомбардировщики.
Каждую ночь 200—300—500 самолетов бомбили Лондон. Более миллиона домов столицы было разрушено или серьезно повреждено. Пострадал королевский дворец, собор Святого Павла, Тауэр. Пострадал Британский музей, американское и японское посольства. Разрушены были здания газет «Тайме» и «Дейли экспресс».
О том, как выглядел Лондон в эти дни, вспоминает Майский: «Разрушенные дома… Обвалившиеся стены… Груды каких-то обломков, разбитой мебели, изуродованных автомобилей… Еще дымящиеся пожарища деревянных складов, угольных ям, бензохранилищ. Толпы перепуганных, мечущихся людей, стремящихся что-то спасти из своего погибшего имущества… Страшные крики, глухо доносящиеся откуда-то снизу, из-под фундаментов, засыпанных камнем и землей домов… Рыдания матерей над изувеченными трупами детишек…
Проклятия мужчин, с угрозой подымающих кулаки к небу… И повсюду острый запах гари и особого зловония, оставляемого разорвавшейся бомбой…»
В мае 1941 г. варварские бомбардировки Англии усилились. Лондон бомбили и 8, и 9 мая 1941 г. В ночь с 10 на 11 мая, в ту самую ночь, когда Рудольф Гесс выбросился с парашютом в Шотландии, налет люфтваффе был особенно страшным. По свидетельству очевидцев, это была незабываемая ночь! Город превратился в кромешный ад. Рушились дома, церкви, дворцы. Рухнула крыша Вестминстерского аббатства. Казалось, что этому не будет конца.
Но… для жителей Лондона это была последняя бомбежка!
Начиная с 11 мая 1941 г., с того дня, когда заместитель Гитлера стал «пленником» Черчилля, Лондон больше не бомбили.
Все последующие дни — 11, 12, 13 мая 1941 г. — англичане со страхом ждали появления крылатых варваров. Но германские самолеты так и не появились. И над Лондоном стоит непривычная тишина. Лондон больше не бомбят.
Неужели это связано с «Миссией Гесса»?