Формула истории - Тюрин Александр Владимирович "Trund". Страница 9

Несмотря на форсированную деиндустриализацию, на имущественные потери в сотни миллиардов долларов, на наступившую африканскую сверхсмертность, сам приход постиндустриализма не был результатом заговора. Он пришел в силу смену мировых формаций.

Отмотаем timeline чуть-чуть назад – в 1970-е годы.

Западный мир в это время изнурен кризисами перепроизводства, основной причиной которых было единосущность производителя и потребителя. Повышение зарплат и социальных отчислений повышало спрос, но одновременно делало дорогим предложение – и взять этот процесс под контроль было невозможно.

Запад был потрясен ростом цен на углеводороды, который разрушал классическую парадигму его экономических взаимоотношений с мировой периферией: дорогие промышленные товары в обмен на дешевой сырье.

Запад был брошен на лопатки борцами против колониализма, которые закрывали для западных промышленных товаров огромные регионы планеты.

Коммунистическая герилья чуть ли не во всех тропиках заставляла Запад тратить несоразмерно большие средства на антипартизанскую войну, что обесценивало деньги и даже приводило к классическим мерам «военной экономики», таким как замораживание цен и зарплат.

Но высокоразвитая англосаксонская школа непрямых действий искала и нашла выход.

Часть Четвертая

Днем рождения постиндустриального мира (который он может смело отмечать) является 14 апреля 1971 года, когда девятеро американских пинг-понгистов и с ними четверо чиновников госдепа приехали в Китай из Гонконга. Эти персонажи погоняли шарики со своими китайскими коллегами, после чего США сняли эмбарго на торговлю с Китаем. Вслед за спортсменами уже глава госдепа Г.Киссинджер нанес два секретных визита в Поднебесную.

Итак, с одной стороны леворадикальный Китай, который не прочь спалить немирным атомом полмира, дабы в оставшейся половине утвердился коммунизм. С другой стороны цитадель индустриального капитализма. Противоположности сошлись в не слишком гласном союзе.

Результатом этого союза на политическом плане стала совместная борьба Китая и Америки против умеренно-социалистического СССР, выход США из вооруженной борьбы против коммунизма в Индокитае, нападение Китая на Вьетнам и даже такая комичная вещь, как поддержка правозащитником Картером прокитайских (и страшно кровожадных) красных кхмеров, сражающихся против просоветского Вьетнама.

Однако куда более мощным следствием стала трансформация всего мирового хозяйства. Первым признаком этого была почти немедленная отмена Бреттон-Вуддской системы (отмена привязки доллара к золотому эквиваленту и превращение его в виртуальную валюту). Затем был дан старт переводу западной индустрии в Китай, являющийся огромным резервуаром дешевой и послушной рабочей силы (послушной благодаря руководящей роли компартии). Благодаря этому утечка производства в Третий мир, начавшаяся с нехитрого легпрома, стала необратимой тенденцией, охватывая одну отрасль за другой. Теперь на мировой периферии будут расходоваться невозобновляемые ресурсы и сбрасываться отходы. Там будет эксплуатируемый пролетариат, производственный травматизм, низкие зарплаты и микроскопические социальные отчисления. А в странах «золотого миллиарда» останется потребление, высокая зарплата, чистая экология и высокие социальные расходы.

На рубеже 20 и 21 веков колониализм вернулся, покорители индий Роберт Клайв и Уоррен Хастингс могут спокойно спать в своих склепах. И хотя сейчас никто уже не разоряет туземные промыслы в колониях, как это было в 18-19 веках, скорее наоборот, но чистый доход все рано оседает в банках метрополий. И Запад, еще более успешно чем в 18-19 веках, переносит издержки своего функционирования во внешнюю среду, в более слабые социальные системы.

США к 2000 году, по сути, очень отличались от себя же в 1960-е. Контроль над финансовыми и информационными потоками, над информацией и ноу-хау стал важнее обладания большими и диверсифицированными средствами производства. Класс производителей (рабочий класс, в первую очередь) сильно сузился в процентном отношении и перестал играть какую-либо политическую роль. Производитель и потребитель вышли из двуединства и разошлись. Доля индустрии в ВВП снизилась до 20%, а сельского хозяйства до 0,7%. Это – в стоимостном выражении; по большинству натуральных показателей статистика просто исчезла. На смену производству материальных ценностей пришло манипулированием информационными ценностями, к которым относятся как электронные деньги, так и разнообразные психопрограммные конструкты, среди которых важную роль играет образ «царства божия на земле» в американском варианте. Одним из информационных таранов стала «концепция прав человека», согласно которой права сколь угодно-малой группы или даже отдельной личности могут быть поставлены выше базовых прав государства, народа, коллектива. Но это – внешняя канва. Истинной причиной возникновения Постиндустриала являлось стремление к увеличению устойчивости западного мира.

Постиндустриальный переход покончил с колебательным процессом «спрос-предложение». Одни регионы мира стали регионами спроса, другие – регионами предложения.

Отрыв потребления от производства, денег от товаров (настоящих и будущих) означал повышение устойчивости западной системы, перенос всех факторов риска, связанных с материальным производством, во внешнюю среду.

Платежеспособный спрос западных потребителей мог теперь неограниченно расти за счет эмиссии электронных денег, за которыми стоят не западные товары, а западный контроль за мировой финансовой системой и западная эксплуатация огромных трудовых ресурсов во внешней среде. Под этими ресурсами подразумеваются обитатели Третьего мира, чье собственное потребление годами могло находится на уровне железного минимума (сандалии-трусы-велосипед-чашка риса).

Неограниченно растущий спрос в западном мире привел к появлению «опережающего предложения». Это когда «королю-покупателю» с помощью нейро-лингвистической рекламы прививают искусственные потребности и на рынке появляется все больше товаров, без которых можно и нужно обойтись. Все больше товаров и услуг ориентируются на стимуляцию низменных человеческих начал. И ради этих товаров и услуг перемалывается все больше мировых ресурсов.

Постиндустриальный мир – это конспирологический мир информационных фантомов и симулякров, создающих фальшивые образы прошлого и будущего. Задача исторических фантомов – показать богоданность англосаксонской модели, которая век за веком уничтожает кровавые и отсталые «тирании» по всему миру. Политические симулякры, вроде партий, маскируют глобальных кукловодов, которые разыгрывают выборные спектакли. В отсутствии массового производителя от демократия остается лишь упаковка, удовлетворяющая запрос массового потребителя на моральное удовлетворение.

Одним из информационных конструктов является и сама «глобализация», в объятия которой должны безоглядно отдаться все народы. Внушается, что любая страна становится частью глобальной сверхсистемы, стремящейся к глобальной устойчивости. На самом деле роль глобального регулятора исполняет Запад, столетиями эксплуатирующий слабые социумы.

Постиндустриал – это эпоха без массового производителя и массовой армии, в них нет нужды, следовательно население начинает вымирать. Особенно быстро это происходит в странах, где происходит форсированно быстрое уничтожение некогда обширной и диверсифицированной индустрии, не вписывающейся в постиндустриальную роль. Например, в России и на русскоязычной Украине. В этих странах потери составили до 15 миллионов человек. Забавным образом и некоторые американские промышленные города, как, например, некогда блестящий Детройт, запустели, облупились и стал напоминать послевоенные руины. Даже в богатых США излишки пролетариата криминализировались и составили огромное население тюрем, превышающее армию зеков в СССР 1930-х.

С исчезновением массового производителя усиливается расслоение общества – на тех, кто понял условия игры, и тех, кто не понял. Это время, когда основные решения принимаются хорошо законспирированной финансово-информационной элитой.