Люди и ящеры - Барон Алексей Владимирович. Страница 37

Тем временем в соревновании с водой лошади все более заметно проигрывали, погоня отставала

— И что же это у вас опаснее заглотая? — продолжал любопытствовать Хзюка.

Мартин не ответил. Течение все ускорялось, их несло со скоростью никак не меньше тридцати километров в час. Вода отхлынула от берегов, но на середине реки собралась в гудящий вспененный поток. Плот сильно раскачивался, зарывался в буруны, вращался, его беспрестанно обдавало горячими брызгами.

Мартин превратил в корму свой конец плота и как мог старался направлять движение неуклюжей связки бревен все тем же веслом с выщербинами от пуль. Очень пригодился студенческий опыт сплавов по рекам Снейк, Амылу и Кандегиру. Там, на далекой, нереальной, совершенно недоступной Земле...

Вскоре они пронзили высокий бурун, промчались между двумя скалами, и тут река закончилась, выплеснулась в озеро. Очень странное озеро, поверхность имела заметное понижение по направлению от берегов к центру.

— Хо, — сказал Хзюка. — Кривая вода.

Все было правильно. Перед ними находилось знаменитое Громозеро, и Громозеро, находящееся в своей активной фазе, работающее.

— Эй, Хзюка! Кончай любоваться. Нужно плыть к берегу!

Хзюка схватил обломок второго весла и принялся энергично грести с правой стороны. Мартин греб слева. Но их совместных усилий оказалось недостаточно. Поток, вырвавшийся из речного устья воды, продолжал ускоряться. Плот двигался по спирали, смещаясь к страшной середине Громозера.

Мимо проносился заваленный плавником берег. До него было еще недалеко, но он удалялся. Усилия гребцов лишь несколько замедляли это удаление.

— Да куда это нас тащит, Мартин?

— На дне озера дыра, провал. Туда и тащит.

— Дыра? Там нам будет плохо.

— Очень даже..

— Давай бросим плот! Доберемся вплавь.

— Нельзя! В похлебку превратимся.

— В какую похлебку?

— Сваримся. Греби!

И они гребли изо всех сил. А водная воронка крутилась все быстрее. Плот не слишком быстро смещался к центру не столько из-за работы жалких весел, сколько за счет набранной инерции. Его пронесло мимо северного берега, потом проплыли восточный, южный, западный, вновь северный. Наконец течение начало замедляться.

Прошло еще немного времени. Середина озера начала искривляться, вспучиваться, образуя горб быстро чернеющей воды.

— Ну, теперь держись! — крикнул Мартин. — Хватайся за плот!

Хзюка бросил весло и вцепился в ремни, стягивающие бревна.

Послышался гул. Из глубин Громозера поднялся и оглушительно лопнул зловонный пузырь. Затем в небо ударил фонтан пара и черной горячей жижи. У его основания вздыбилась кипящая, всклокоченная и взбаламученная волна.

Плот швырнуло вверх, вниз, еще раз вверх, после чего с устрашающей скоростью поволокло к береговым скалам. Но благодаря высоте волны не разбило, пронесло дальше и бешено закружило. А потом все вдруг на мгновение остановилось, зависло, замерло, как на фотографии. И когда это мгновение миновало, вода медленно, неохотно начала спадать, потекла вспять. Тут славный корабль крепко ударился о камни и наконец развалился.

— Все, — сказал Мартин. — Еще раз уцелели. Прямо в привычку входит...

Хзюка сидел в горячей луже и с большим недоверием себя ощупывал. За его спиной что-то билось и извивалось.

— Эй-эй! — крикнул Мартин. -Что? — Обернись.

— Хо! — сказал ящер. — Махерена. Вот видишь, они у вас тоже водятся.

— Раньше не было. А как тебе наш заглотай?

Хзюка поспешно вскочил и обернулся к озеру. Там вспухал новый пузырь, побольше прежнего.

— Уй-ой! Наши заглотай подобрее будут. Не хочешь отсюда уйти, а, Мартин? Мне тут не нравится.

— Очень хочу, о Хзюка. Иначе сваримся.

Подобрав уцелевшие вещи и оружие, они не столько убежали, сколько уползли от следующего оглушительного выброса Громозера; только горячие брызги грязи долетели, прошлепав по их спинам.

Потом оба поднялись на обрывистый коренной берег и долго шли по цветущим лугам. Уже вечерело, когда впереди показалось нечто среднее между широким логом и небольшой долиной. До лесистых склонов Драконьего хребта оставалось всего километра полтора или даже меньше. Однако выяснилось, что преследователи тоже времени не теряли и от своей затеи вовсе не отказались.

Магрибинцы успели на безопасном расстоянии обогнуть озеро, поднялись на предгорные луга и пустили лошадей вскачь, намереваясь отрезать путь к спасительным горам.

Ситуация складывалась не слишком удачная. Быть может, Мартин с Хзюкой и успели бы добежать до опушки, если бы до конца выложились, но вот там, в редколесье, их уже вполне могли настичь.

Магрибинцы это поняли. Нахлестывая коней, они быстро сокращали расстояние. И вдруг чего-то испугались. Вся компания резко затормозила. Некоторые даже начали кричать, жестами предлагая беглецам возвращаться.

— Худое здесь место, — вдруг сказал Хзюка, останавливаясь и тяжело дыша.

— Почему? — Не знаю. Очень плохое место. Видишь, эти воины боятся за нами идти. И даже о чем-то предупреждают.

— Хитрость какая-то.

— Нет, не хитрость. Они вполне могут нас догнать. Нам угрожает что-то такое, чего имирсы даже врагам не желают.

— Но не возвращаться же к ним.

— Нет, возвращаться нельзя.

— Тогда — вперед.

И они двинулись дальше, уже шагом. Эмирцы не только их не преследовали, но, наоборот, стали поспешно разворачивать лошадей. Те слушались плохо, метались, взбрыкивали, пробуя сбросить всадников. Мартин не на шутку встревожился. Люди вполне могут хитрить и притворяться, но не лошади же! Надвигалось нечто действительно неприятное.

Однако каких-то определенных признаков опасности не наблюдалось. Был спокойный весенний вечер. Эпс клонился к горизонту, но светил еще ярко. Вокруг лежала довольно ровная местность с отдельными валунами, между которыми росла густая трава. Попадались кусты барбариса и шиповника. Но Мартин заметил, что над их цветами не вьются ни пчелы, ни осы, ни шершни. Комары, так досаждавшие во время сплава, тоже куда-то подевались.

— Почему нет ветра? — подозрительно спросил Хзюка.

— Ну, так бывает. Хотя для горных долин это редкость.

— И в небе никто не летает.

Его тревога все больше передавалась Мартину. Он посмотрел в небо.

— Да, ни птички.

Безмолвие и безветрие вокруг были редкостными. Стихло даже погромыхивание вулкана на близком уже Драконьем хребте.

— Давай идти быстрее, — озабоченно сказал Хзюка. Мартин вздохнул.

— Если это поможет. Неизвестно ведь, что и откуда нам грозит на этот раз

— Надо попробовать.

— А как твои ноги?

— Ноги как ноги. Ходят. Сыс! Не до болячек сейчас. Они ускорили шаг. Потом, когда трава под ногами вдруг

начала необъяснимо сереть, на глазах терять цвет, не сговариваясь побежали.

А трава все больше обесцвечивалась. Одновременно она становилась менее осязаемой, какой-то бесплотной, пока вообще не исчезла, вся сразу. Более того, оголившаяся почва выглядела необыкновенно. Все ее неровности начали сочиться блеском, напоминающим ртутный.

Этот блеск проступал снизу, пропитывал всю поверхность в округе, заполняя сначала мелкие рытвины, ямки, борозды, затем — ложбинки, овраги. Вскоре там и сям в дневном свете засверкали многочисленные лужи и озерца. Хзюка и Мартин старались держаться от них подальше.

— Хог! Что же это такое? — крикнул Хзюка.

Мартин остановился у одной из луж. При взгляде сверху блеск исчез, открылась неправильной формы глубочайшая дыра, наполненная тьмой. Далеко-далеко внизу там что-то рдело.

Мартин отшатнулся.

— Ни разу такого не видел, о Хзюка. Сдается мне, тут не обошлось без холодных ядерных превращений. Только не спрашивай, что это такое.

Ящер хмыкнул.

— Я не знаю холодноядных превращений. Но они мне не нравятся сразу со всех сторон.

— Да мне тоже, — сказал Мартин. — Особенно снизу. Он бросил камешек на блестящую поверхность. Как ни

странно, кусочек гранита не провалился, а несколько раз подпрыгнул, отскакивая, как от стекла или льда, но совершенно беззвучно. Потом его контуры размылись, камень оплыл, сделался призрачным и наконец полностью растворился в сияющем слое