Люди и ящеры - Барон Алексей Владимирович. Страница 62

— Просто взрослая, — сказал Ференц. — Драконы тут ни при чем.

На третьи сутки дожди наконец прекратились. Обогнув полуостров Землих, корвет взял несколько румбов вправо и вышел в расширяющуюся часть озера Нордензее. Здесь Текла прерывалась, наполняя чашу огромного доисторического кратера глубиной почти в милю.

С чистого неба сиял Эпс. В его свете блестела обширная водная гладь со множеством рыбачьих баркасов и лодок, над которыми летало множество чаек. Слева, со стороны Белого княжества Чертырхов, парусный буксир тянул баржу со строительным камнем. С севера, пользуясь почти попутным ветром, плыли два муромских скампавея. А с востока, откуда-то то ли из Барлоу, то ли из Конвэя, приближалось огромное облако парусов.

— Линейный корабль «Василиск», — определил Ференц. — Водоизмещение тысяча четыреста тонн, сто два орудия на трех палубах и больше пятисот матросов. Его недавно построили и теперь непрерывно гоняют по воде

— Зачем? — спросил Иржи.

— Да чтобы экипаж побыстрее сплавался.

— А ты что, уже выучил наизусть все корабли Поммерна?

— К сожалению, их не так уж и много. А уж «Василиск»-то знает любой матрос. Красавец, не правда ли?

— Да на мой взгляд все парусные корабли красивы.

— О! Это точно.

Дул свежеющий норд-вест. «Гримальд» заметно кренился, но парусов на нем не убавляли. Напротив, капитан Монгола приказал ставить третий, самый верхний ряд парусов, а потом распорядился натянуть в промежутках между мачтами еще несколько косых полотнищ. Все это тут же наполнилось ветром.

Было похоже, что «Гримальд» приобрел крылья. Паруса гудели. Корвет накренился еще больше. По скособоченной палубе стало трудно передвигаться. От форкастля к грот-мачте и дальше, до шканцев, провесили канат, чтобы было за что цепляться. С правого борта, вдоль наглухо задраенных пушечных портов, шелестела пена. Все свободные от вахт матросы не сговариваясь перебрались на левый.

— Откренивают, — возбужденно крикнул Ференц. — Нам тоже туда надо!

Они перебежали и вцепились в ванты между двумя расступившимися матросами. Оба, привалившись спинами к фальшборту, спокойно покуривали, закрывая трубки от ветра ладонями.

— Ну как, ничего скоростешка, а, сержант? — спросил один.

— Здорово! — с восхищением отозвался Иржи.

— Это еще что! Чтоб ты знал: «Гримальд» — самый быстроходный корвет курфюрстенмарине, — с гордостью сообщил второй. — Рекорд — восемнадцать с половиной узлов!

— А сейчас сколько?

Матрос повернулся, сплюнул за борт и, прищурившись на волны, сказал:

— Узлов шестнадцать будет

— Да нет, пятнадцать с половиной, — не согласился второй.

— Все равно здорово, — сказал Иржи. Его одобрительно похлопали по спине.

«Гримальд» в это время миновал пролив между островами Осеннис и Ветробой. Сразу после этого появилась килевая качка. Как только форштевень зарывался в волну, слышался шумный удар, после которого на палубу летела водяная пыль и крупные холодные брызги. Старых матросов это радовало.

— Наконец-то, — ворчал сизоусый старшина фок-мачты. — Хоть что-то похожее на море. А то позакисали все!

А вот молодые матросы боялись пробираться на нос, где находился гальюн, отхожее место. Там так окатывало, что недолго было и за борт угодить.

— Привыкайте-привыкайте, — посмеивался старшина. — В шторм писать еще труднее!

Около трех часов пополудни показалась полоска северного берега.

— Все, — сказал Ференц. — Там, — он кивнул в сторону мерно вздымавшегося и опускавшегося бушприта, — там уже не Поммерн.

— Туда, значит.

— Почему обязательно туда? Может, и подальше.

— Нет, — сказал Иржи. — Туда, в Муром.

— Ты что, провидец?

— Тут не нужно быть провидцем. Просто золото больше везти некуда. Не в Покаяну же.

— Похоже на правду. А ты ничего, — сказал Ференц.

— Что — ничего? — не понял Иржи.

— Да не укачиваешься.

— Ну-ну, — сказал сизоусый старшина. — Это не на озере проверяют, салаги.

Ночью «Гримальд» покинул озеро и вошел в северное продолжение Теклы. Иржи вместе с Монтегю в это время стоял у надоевшей кладовки. Смена уже близилась к концу, когда по трапу, грохоча каблуками, скатился вестовой матрос. Пробежав мимо них, он без стука скрылся в капитанской каюте.

Очень скоро оттуда вышел Монгола с двумя пистолетами и длинной саблей. Остановился перед часовыми, коротко приказал:

— Что бы ни случилось, отсюда — ни на шаг!

Потом легко взбежал на палубу. Оттуда послышались тревожные свистки. В ответ на них только что крепко спавший корабль начал быстро пробуждаться.

Через открытую дверь в переборке Иржи видел, как матросы выскакивали из гамаков. Наспех одевшись, часть тут же протопала наверх. Вслед за ними Нарген повел всех свободных егерей. А снизу, из трюма, появились баталеры с охапками штуцеров и сабель в руках. Оставшиеся на батарейной палубе матросы торопливо открывали крышки орудийных портов. Потом начали гурьбой наваливаться на лафеты, откатывая пушки. Замелькали длинные шуфлы, которыми проталкивали в жерла картузы с порохом.

— Ну и переполох, — озадаченно сказал Монтегю. — На нас явно напали.

Корвет резко накренился на правый борт, потом — на левый. Грохнул выстрел палубного фальконета. Сверху доносились ругань, топот, рассыпчатый треск штуцеров. Потом где-то на уровне ватерлинии ухнули взрывы ручных бомб. Внезапно весь этот шум и гвалт перекрыли удары тугого, плотного воздуха. Это заговорили двенадцатифунтовки, главное оружие «Гримальда». Из коридора Иржи видел, как орудия одно за другим подпрыгивали, катились от бортов и останавливались, натянув толстые канаты.

— Слушай, да ведь нас на абордаж берут! — сказал Монтегю.

— Неужто муромцы?

— Хрен его знает. Как думаешь, отобьемся? Иржи прислушался. Шум на палубе вроде стихал.

— Да должны.

«Гримальд» между тем продолжал вести беглый огонь сразу обоими бортами. Остро пахло жженым порохом. Батарейная палуба постепенно наполнялась дымом, в котором метались полуголые канониры. Они подбегали к разряженному орудию, окатывали его водой, шуровали в стволе банником, забивали новый заряд. Картуз внутри ствола дырявили, подсыпали в запальное отверстие мелкого пороха, тут же подносили пальник и зажимали уши. Орудие грозно рявкало.

Наконец сверху прибежал лейтенант Динц. Засвистел, замахал руками. Пальба смолкла. Чуть позже по трапу спустились Чимболда и Меко. Оба вспотевшие, запаленные, пахнущие порохом.

— Идите на палубу, там помощь нужна, — отдуваясь, сказал Чимболда. Наша смена наступила.

— Кто же это напал, Бурхан?

— Да кто ж тут может напасть? Ушкуйники, конечно. Золото они, знаешь ли, нюхом чуют. А может, и донес кто.

— Отбились?

— Да, уже кончилось все. Только один скампавей за нас и зацепился. На свою беду! Остальные промахнулись. Хвала аллаху, не рассчитали разбойнички. Очень уж быстро «Гримальд» плавает...

В трюм вели раненых. Справа за кормой пылало судно. На его фоне четко выделялся долговязый силуэт в плаще. Иржи почувствовал большое облегчение от того, что капитан жив и находится на своем месте.

Свет пожара отражался от парусов и падал на палубу «Гримальда». А на палубе темными мешками валялись тела. У одного в такт качке шевелилась голова с острой, задранной к небу бородой. От борта к борту, позванивая, перекатывалось выроненное оружие. На крышке люка у грот-мачты кому-то перевязывали ногу ослепительно белым бинтом

Несмотря на темноту, было поднято много парусов, а на верхних реях висели матросы и распускали дополнительные. Корвет быстро плыл мимо лесистого берега. Ни один огонек не проблескивал среди деревьев. Иржи вспомнил, что накануне кто-то из матросов называл Южный Муром безлюдными чащобами. Так оно и было, если не считать ушкуйников людьми.

— Ну, чего стоите? — хмуро спросил Паттени.

— А что делать?

— Берите вот этого за руки да за ноги.

Иржи с Монтегю отнесли бородатый труп на полубак и уложили в ряд с другими. Потом вернулись за следующим. Его лицо показалось Иржи знакомым. Приглядевшись, он понял, что это тот самый сизоусый старшина, который минувшим днем радовался выходу в озеро Нордензее.