Волчье логово - Уаймэн Стэнли Джон. Страница 15

На некоторое время воцарилось молчание. Мы устремили на него негодующие взгляды, а он нам улыбался, он заигрывал с нами, как заигрывает иногда кошка. Круазет рассказывал мне потом, что он был готов умереть от стыда и досады, что мы так были одурачены.

Между тем я был не в состоянии сразу осознать нашего положения. Я никак не мог себе представить, чтобы дом, где я находился, не принадлежал Павану. Я смутно начал подозревать, что Безер убил его и завладел домом. Под впечатлением этой фантазии я бросился к Видаму, схватил его за руки и закричал не своим голосом:

— Что вы сделали с мсье де Паваном? Отвечайте мне!

— Пока — ничего, — отвечал он спокойно, с улыбкой взглянув мне в лицо и показав при этом свои острые белые зубы. Затем он стряхнул меня, как котенка, с себя.

— Как же вы тогда попали сюда?

Он посмотрел на Круазета, задавшего вопрос, и пожал плечами, как будто дивясь глупости избалованного ребенка.

— Мсье Ан, кажется, не понимает, — продолжал он насмешливо-вежливым тоном, — что я имею честь приветствовать его в отеле Безер, что на улице Платриер.

— Отель Безер! улица Платриер! — воскликнул я, совершенно растерявшись. — Но Блез Бюре сказал, что это улица Сент-Антуан!

— А! — отвечал он с расстановкой, как будто не сразу понимая. — А! Теперь я вижу в чем дело! — Он опять злобно улыбнулся. — Так вы познакомились с Блезом Бюре, моим достойным конюшим! С почтенным Блезом! Теперь я все понимаю! И вы думали, щенки, — продолжал он, внезапно переменив тон и посмотрев на нас бешеными глазами, — потягаться со мной?! Со мной — безмозглые! Как будто безерского волка можно затравить, как зайца! Ну так слушайте, я расскажу, что вас ожидает. Вы теперь находитесь в моем доме и в моей власти. У меня тут до сорока человек, которые и глазом не моргнут, прикажи я им перерезать хоть горло грудного младенца. Эта работа будет им даже по вкусу, — добавил он с адским торжеством.

Он хотел еще что-то сказать, но я не дал ему. Сознание того, что мы одурачены и его торжество привели меня в такую ярость, что я закричал, не помня себя:

— Сперва я поговорю с вами, Безер! Я выскажу все, что я думаю о вас! Вы подлая тварь, Видам! Собака! Животное! И я плюю на вас! Предатель и убийца! Разве этого мало?! Обнажайте свою шпагу, если вы дворянин!

Он покачал головой, продолжая улыбаться и даже не шевелясь.

— Я сам не занимаюсь грязной работой, — все так же спокойно произнес он. — Я предоставляю такую забаву своим лакеям.

— Хорошо! — ответил я, обнажая с этими словами свою шпагу и бросаясь с быстротою молнии к занавеси, у которой он стоял. — Хорошо! Сперва мы убьем тебя! А там пускай разделывается с нами твоя челядь! — гневно закричал я, и, казалось все зверские чувства пробудились во мне. — Мари! Круазет! Вперед, на него!

Но они не откликнулись на мой призыв. Они стояли неподвижно и не обнажали клинков. Одно мгновение этот человек находился в моей власти. Моя рука со шпагой, конец которой упирался ему в грудь, могла одним движением пронзить его насквозь. И как я его ненавидел! Но он тоже оставался неподвижен. Если бы он сказал только одно слово, сделал малейшее движение или прикоснулся к клинку, я бы убил его на месте. Но он не шевелился, и я не мог сделать этого. Рука моя опустилась.

— Трусы! — воскликнул я с негодованием, обращаясь к братьям, до сих пор не отстававшим от меня. — Трусы, — повторил я тихо, и силы, казалось, оставили меня.

Я бросил шпагу, и она зазвенела, ударившись о пол.

— Так будет лучше! — произнес медленно Безер, как будто мы лишь продолжали наш разговор, а он не подвергался никакой опасности. — Я только что хотел просить вас об этом. Я буду весьма обязан, если и эти молодые господа последуют вашему примеру. Благодарю вас!

Круазет, а вслед за ним и Мари исполнили его требование. Я скрестил руки на груди в полном отчаянии, и был готов разрыдаться, если бы меня не удерживал от этого стыд.

Он стоял перед нами под самой лампой, на целую голову выше меня, полным господином над нами, и мы чувствовали себя совершенными детьми… О! Я готов был заплакать! Вот чем закончилось наше длинное путешествие, все наши надежды и ожидания рыцарских подвигов!

— Ну, а теперь вы может быть выслушаете меня, — продолжал он мягко, — и тогда узнаете, как я хочу поступить с вами. Я продержу вас здесь, молодые господа, пока вы не понадобитесь мне, чтобы исполнить мое поручение к мадемуазель, вашей кузине, и передать ей известие насчет ее жениха. Я не заставлю вас долго дожидаться, — прибавил он со зверской ухмылкой. — Вы приехали в Париж как раз вовремя. Здесь предполагается… Одним словом, сегодня ночью приведется в исполнение — и как это вышло для вас удачно! — один маленький план, с целью устранения нескольких неудобных людей, в числе которых могут оказаться и ваши знакомые, мсье Ан. Вот и все. Вы услышите лишь выстрелы, шум, пожалуй, вопли… Но не обращайте внимания: вам не грозит опасность. Что же касается мсье де Павана, — продолжал он, понижая голос, — то, пожалуй, к утру я в состоянии буду сообщить вам некоторые известия о нем, чтобы вы передали их от меня в Кайлю… мадемуазель, вы понимаете меня.

Маска вежливости упала на один момент. На его лице блеснула улыбка торжества, губы его зашевелились — он как бы предвкушал сладость и видел самою картину ожидаемого мщения. Я так явственно понял это, что, содрогаясь, отступил на несколько шагов назад. Взглянув в лицо Круазета, я убедился, что его охватило вместе с запоздавшим раскаянием то же чувство, что и меня. Я был так сильно потрясен злобным выражением лица Безера, адскою радостью, сверкавшей в его глазах, что мне на мгновение показалось опять, что сам дьявол показался мне.

Но его обычное хладнокровие скоро возвратилось к нему, и, повернувшись к двери, он сказал небрежно:

— Если вы последуете за мной, то я позабочусь о вашем ночлеге. Может быть, помещение будет вам не совсем по вкусу, ибо мне некогда думать о гостеприимстве сегодня вечером, но вряд ли вы пожалуетесь на ужин.

Он отдернул при этих словах занавесь и перешел в следующую комнату, нисколько не помышляя о том, что мы можем поразить его сзади. В нем иногда обнаруживались черты, видимо не имеющие ничего общего с тем понятием, которое мы имели о нем.