Космический психолог - Уайт Джеймс. Страница 44

О'Мара покачал головой:

– У меня нет официального медицинского образования.

– Тем не менее вы считаете, что обладаете достаточными познаниями о первой помощи особям других видов, – продолжала Джоан, – для того, чтобы давать советы корабельному врачу? Ну так кто вы по профессии, О'Мара?

О'Мара всей душой жалел о том, что кельгианская мнемограмма не дает ему возможности соврать.

– Я – психолог, – ответил он.

Джоан резко откинулась на спинку стула Лицо ее залилось краской гнева и смущения. Через пару мгновений она сказала:

– И вы, как психолог, спокойно, на клинический манер наблюдали за моим поведением все это время, пока я перед вами валяла дурака?

О'Мара покачал головой, не отрывая глаз от Джоан. Затем он тихо проговорил:

– Я наблюдал за собой – и не сказал бы, чтобы очень спокойно и на клинический манер, стараясь не свалять дурака перед вами.

Джоан молча смотрела на него. Краска постепенно отхлынула от ее щек.

О'Мара извиняющимся тоном продолжал:

– Наверное, я должен был вам сказать. Но я в отпуске, ну и... было не обязательно, чтобы кто-то знал о моей профессии – Он улыбнулся. – Но если вам от этого будет легче, то я специалист по межвидовой психологии.

– Межвидовой?.. – переспросила Джоан и негромко рассмеялась. – Нет, пожалуй, мне от этого нисколько не легче Но теперь понятно, почему вас так заботит Кледент. Вы отмечаете у него какое-то состояние, которое ускользнуло из поля зрения Сеннельта?

– Не совсем так, – возразил О'Мара. Он все еще изо всех сил старался говорить Джоан не всю правду. – По роду моей работы мне приходилось сталкиваться и беседовать со многими кельгианами. С одним из них я знаком очень близко и знаю, каков их образ чувств и мыслей. Кледент может и не знать, что с ним что-то не в порядке, но ЭТО так.

Обида и смущение Джоан сменились неподдельным интересом.

– Если я понимаю вас верно, – сказала она, – сдавление его тела упавшим на него тралтаном и то, что он чуть не захлебнулся, вызвало у него отсроченную, но потенциально опасную эмоциональную травму. Вы пытаетесь ликвидировать или облегчить это состояние, воздействуя на его психику?

О'Мара покачал головой.

– К несчастью, – ответил он, – травма Кледента носит чисто физический характер. Но если ее оставить без лечения, естественно, возникнут и эмоциональные проблемы.

– В таком случае я вас не понимаю, – сказала Джоан – Будьте добры, объясните, в чем дело.

Объяснять, в чем дело, О'Маре не хотелось, поскольку тогда пришлось бы рассказать об экспериментах с мнемограммами и, как следствие – всю правду о себе. Но и лгать Джоан он тоже не хотел. От принятия решения О'Мару спасло то, что к их разговору неожиданно присоединился Кледент.

– Похоже, вы разговариваете обо мне, – сказал кельгианин. – Это более интересно и важно, чем то, о чем болтают мои сородичи?

– Может быть, не так интересно, – отозвался О'Мара, автоматически перейдя на безыскусную кельгианскую манеру разговора, – но определенно более важно Если вы уже достаточное число раз пересказали своим друзьям то, что вам довелось пережить, и выслушали в свой адрес достаточное число изъявлений сочувствия, не могли бы вы теперь уделить свое внимание нам и при этом не отвлекаться на посторонние разговоры?

Шерсть Кледента сердито вздыбилась, но Джоан не дала ему ответить О'Маре. Она явно предпочитала более тактичный и мягкий подход.

– Нас беспокоит, – сказала она, – так ли хорошо вы себя чувствуете, как утверждает доктор Сеннельт. Мы опасаемся за отдаленные последствия. Для того, чтобы мы уверились, что с вами все в порядке, лейтенант хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Более, чем несколько, – уточнил О'Мара.

Шерсть кельгианина недовольно зашевелилась. Он отвел взгляд от Джоан и приблизил свою остроконечную мордашку к лицу О'Мары.

– В таком случае задавайте ваши вопросы.

– Хорошо, – кивнул О'Мара. – Срединная часть вашего туловища и задние конечности были сжаты между тонущей тралтаншей и палубой на протяжении четырех с небольшим минут, после чего вы были высвобождены. Не испытываете ли вы неприятных ощущений в этих конечностях или мышцах, которые отвечают за их подвижность, или в кожном покрове в этих областях, в местах прикреплениях шерсти? Не ощущаете ли вы поверхностных болей, покалывания или каких-то других необычных симптомов со стороны других частей тела, непосредственно не подвергнувшихся временному сдавлению? Я понимаю: все произошло совсем недавно, и в вашем отношении к симптомам может присутствовать психологический компонент. Я сделаю скидку на любую эмоциональную окраску ваших ответов, поэтому будьте настолько объективны и субъективны, насколько пожелаете. Говорите.

Джоан снова нахмурилась.

– О'Мара, – проговорила она, – вам не кажется, что вы недостаточно тактичны в том?.. – начала она, но Кледент ее прервал.

– Я ощущаю боль во многих частях тела, – сказал он. – Эти ощущения могут быть и субъективными, но изнутри они чертовски объективны. Доктор мне такого количества вопросов не задавал. Вы меня начинаете пугать.

О'Мара воочию видел этот нараставший страх – вернее, этот страх ему помогали почувствовать память и медицинский опыт обитавшего в его сознании талантливого кельгианского хирурга. Шерсть Кледента ходила плотными неровными волнами.

– Страх, – сказал О'Мара, – это временное состояние, которое исчезает, когда исчезает неуверенность и устанавливается точная причина страха. Ваше состояние может быть как временным, так и нет, именно это я и пытаюсь выяснить. Что именно вам говорил Сеннельт, и что гораздо более важно, что он с вами делал?

– Наговорил он очень много всякого, – ответил кельгианин. – В основном он меня успокаивал, подбадривал, советовал не принимать случившееся близко к сердцу. Он обследовал меня всякими портативными сканерами, а потом поместил меня в камеру с невесомостью и высушил мою шерсть. Потом попросил пройтись по лазарету и наблюдал за мной, пока я не заявил, что проголодался. Тогда он привел меня сюда. А что еще он должен был сделать?

О'Мара молчал. Он размышлял об ограниченности возможностей и еще большей ограниченности опыта корабельного медика, который призван был знать понемножку обо всем, и большего от него никто не требовал. Сеннельт был хорошим врачом, но вот «Крескхаллар» не был Главным Госпиталем Сектора.

– В данных обстоятельствах, – проговорил наконец О'Мара, – ничего. А до высушивания вашей шерсти и в процессе него Сеннельт не обрабатывал ее никакими медицинскими препаратами, кондиционерами или еще какими-нибудь веществами?

– Нет, – твердо ответил Кледент. – Я бы не позволил. Моей шерсти все эти штучки ни к чему.

– Вижу, – кивнул O'Mapa. – Шерсть у вас необычайно красива и выразительна. Но когда вы пришли в столовую с Сеннельтом и, сев за стол, начали разговаривать со своими друзьями, я обратил внимание на то, что в целом подвижность вашей шерсти снизилась по сравнению с той, какую я наблюдал ранее. Пониженная реакция шерсти на голосовые и эмоциональные стимулы имеет второстепенное значение и может быть вызвана всего лишь посттравматическим шоком или сопутствующими психологическими факторами, вытекающими из того, что вам довелось пережить. Однако я не до конца удовлетворен прогнозом Сеннельта и намерен...

– Вы считаете, что с моей шерстью что-то не так! – воскликнул Кледент и в страхе ощетинился. – Но... Но откуда вам знать? Вы ведь всего лишь какой-то полицейский! И даже если вы правы, что вы можете поделать? O'Mapa, вы не должны пугать меня такими разговорами!

Все сидевшие за столом умолкли. Шерсть остальных кельгиан сочувственно волновалась. Даже Джоан, которая не умела читать эмоций по движениям кельгианской шерсти, понимала, что творится на душе у Кледента, и возмущенно смотрела на O'Mapy. O'Mapa быстро поднял руку, предупредив ее возражения. Он понимал, что этот жест Джоан может счесть проявлением дурных манер, но ему во что бы то ни стало нужно было овладеть ситуацией. А им самим уже несколько минут безраздельно владела его партнерша по разуму. O'Mapa понимал: его чувства чисто субъективны. Ведь мнемограмма содержала только воспоминания донора. Но в этих воспоминаниях были запечатлены личные переживания Маррасарах на почве дисфункции шерсти и ее горячее нежелание того, чтобы хоть что-то подобное довелось пережить кому-то из ее сородичей. Но теперь пора было перестать думать и разговаривать по-кельгиански. Нужно было сказать какие-то человеческие, теплые слова жутко напуганному Кледенту, хотя O'Mapa и понимал, что все его ободряющие излияния будут звучать нечестно.