Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег. Страница 25

– Никак нет! Вот сейчас с Гансом отцепим эту тварь от пушки…

– Пы-пыпы-пы-пы, – протарахтела тварь. И уточнила: – С-сс-сссс-с…

– Да что же это такое, черт возьми?! – рявкнул Ганс. – Кусается еще, зараза!

– А ты, Ганс, дай ему стрельнуть из пушки, тогда оно само ее отпустит!

– Вы вот все шутите, господин майор, – непочтительно огрызнулся стрелок, – а я ведь могу и без руки остаться! Фу! Ну наконец-то!

И Дитрих смог лицезреть Келлера, который пытался в тусклом свете разглядеть нанесенные ему телесные повреждения. Генриху повезло гораздо меньше – он все еще отлеплял от себя диковинное существо.

– Вот черт! Что ж так не везет мне с этим… Да кто же ты такой?!

– Готов к выполнению приказа, господин майор! – отрапортовал Ганс, убедившись, что конечности у него пока что на месте.

– Огонь, огонь, Ганс, – устало попросил Морунген.

– Во что стрелять, господин майор? – деловито осведомился Ганс, оглядывая местность.

– Да ты просто стрельни для начала – стрелок! – вскипел Дитрих. – Пока есть из чего стрелять и есть кому командовать! Черт бы побрал эту Россию! Не война, а сумасшедший дом!

– Кстати, о сумасшедшем доме, господин майор! Я вот тут думал…

Обстановка в танке и вокруг него постепенно накалялась. Невозмутимый Вальтер методически продолжал терзать несчастную рацию; Ганс – натянутый как струна – целился в пространство перед собой, готовый в любую секунду стрелять; Генрих все еще сражался с прилипучей тварью и постепенно приходил к выводу, что сказки о русских богатырях ничего не преувеличивали, а скорее преуменьшали; Клаус и Дитрих просто сидели как на иголках, но пусть кто-нибудь попробует сказать, что это легко.

Внезапно из-за деревьев появилась цепочка красноармейцев, несущих на вытянутых руках огромную сеть. Судя по их согбенным фигурам, они ПОДКРАДЫВАЛИСЬ!

Клаус пробормотал, едва сдерживая смех:

– Господин Морунген! Вы это видите?

– Оригинально, – согласился Дитрих. – Что они себе думают? Может, это еще одно новое противотанковое оружие красных? А мы их недооцениваем?

– Да они, наверное, решили нас замаскировать, господин майор, – легкомысленно предположил механик. – Сетку накинут и пойдут на перекур. У них это, кажется, так называется.

– Так это сетка для перекура, что ли? – поразился майор.

– Да нет, господин майор. Вообще-то, я точно не знаю, но они, когда что-нибудь долго делают, обязательно перекуривают. Мне товарищ рассказывал, как у них в гарнизоне пленные русские мост через речушку строили, – так он замучился их расстрелом пугать: они после каждого пролета перекур устраивали. Иваны ему так и объяснили: русскому человеку нельзя без перекура, как немцу без туалетной бумаги. Вот сейчас перекурим, говорят, потом и расстреляешь.

– Дьявол! – зарычал Генрих голосом раненого людоеда.

– Бу-бу-буррр, – откликнулось существо, которое в данный момент висело у него за плечами на манер мехового рюкзачка и лягалось что было силы.

По броне затопотали ноги, обутые – судя по звуку – в мягкие чуни.

Какое-то время Морунген отстранение наблюдал, как красные накрывают танк сетью, сплетенной из толстых канатов, как деловито и сноровисто забивают в землю колья, чтобы удержать машину на месте. Наконец он обрел дар речи:

– Какая потрясающая уверенность и деловой подход. Словно перед ними свинья, а не шедевр немецкой промышленности.

Клаус демонстративно принюхался:

– Нет, это невыносимо. Ну и вонь. Они, наверное, язычники.

– Коммунисты пропагандируют атеизм.

– Это верно: в таких условиях проще всего верить, что Бога нет и быть не может.

– Господин майор, – подал голос Ганс. – Башню развернуть не удастся, мы зажаты между склонами.

– Знаю, Ганс, знаю, – меланхолически ответствовал Дитрих.

Клаус повозился в своем хозяйстве, подергал рычаги и сделал неутешительный вывод:

– Позади, господин майор, похоже, тоже дерево повалено. Пробовал сдавать назад, больше трех метров не выходит.

– А ну-ка, Ганс, – тоном азартного игрока проговорил майор, – поднимай ствол вверх, пока они нас не запеленали до конца.

– Бу-бу-бурр-бурр-уууу… – сообщила тварь, когда Генриху удалось отодрать ее от большей части своего тела и частично скрутить в бараний рог. Похоже, она обиделась.

Дитрих и ожидал чего-то подобного, но все же слегка изумился непосредственной реакции русских: при виде поднимающегося ствола они присели и замерли в нерешительности; сетка натянулась и заскрипела.

– Все, господин майор, это предел, – доложил Келлер.

– Тогда – огонь!

Поднатужившись, пушка изрыгнула снаряд. Взрыв сотряс землю и поднял в воздух огромную тучу пыли. Когда дымная завеса слегка рассеялась перед глазами и немцы смогли хоть что-то разглядеть, то выяснилось, что русских и в помине нет. Все обозримое пространство было пустым и безлюдным.

– Неплохо для начала, – констатировал Дитрих. – Теперь осталось эту чертову сетку снять. Добровольцы есть?

Отвечать никто не торопился.

– Добровольцев нет, и это значит командиру придется снова лезть в партизанское пекло и рисковать своей головой, – вздохнул Морунген. – Так я говорю, Ганс?

– Так, господин майор! То есть нет, господин майор! То есть… я не знаю, господин майор, может, следует немного подождать. Русские могли затаиться в засаде…

– Чему тебя учили до войны в этой чертовой России?! – вспыхнул Дитрих. – Если они засели в засаде, то надо либо – первое – отступать, либо – второе – наступать! Третьего не дано. Раз уж мы сюда приехали, а уехать не можем – самое время наступать. Так что бери свой автомат – и бегом прикрывать командира!

Приоткрыв крышку люка, он сосредоточенно понюхал воздух.

– Этих немытых гадов можно обнаружить по запаху. Черт его знает, – сказал он какое-то время спустя, – вроде пахнет порохом, горючим и краской.

Осторожно и неохотно Морунген попытался шире открыть люк. Это оказалось весьма проблематичным, потому что сеть хоть и неплотно прилегала к поверхности танка, но и не позволяла до конца осуществить задуманное.

– Вот зараза… – свирепо пыхтел Дитрих. – И угораздило же вместе с танком в сети угодить. Дома рассказать, так ведь никто не поверит… Ганс, брось автомат и придержи крышку… Я попробую вылезти наружу.

Он вытащил из ножен нож и острым как бритва лезвием разрезал несколько веревок. В ту же секунду непознанное существо отцепилось от Генриха и метнулось на свободу, снова протоптавшись по голове фон Морунгена самым непочтительным образом. Майор едва успел разглядеть ее, и беглый взгляд сказал ему, что это не то пушистая мартышка, похожая на не в меру подвижного персидского кота, не то персидский кот с непомерно развитыми конечностями, смахивающий на мартышку. Ни то ни другое не могло уложиться у него в мозгах. Впрочем, здравый смысл тут же подсказал ему самый простой выход из сложившейся ситуации – послать загадочную тварь ко всем чертям, не углубляясь в дебри зоологии.

Выбравшись из «пойманного» танка, немцы приняли все меры предосторожности и прочесали близлежащие заросли, стараясь не терять друг друга из виду и не заходить глубоко в лес. Через десять минут им стало абсолютно ясно, что русские по непонятной пока причине смылись, не оставив ни засады, ни снайперов, ни, похоже, мин и ловушек. Во всяком случае, ничего похожего немцам обнаружить не удалось. Таким образом, смысл загадочной наступательной операции, осуществленной красноармейцами, а также причина, по которой они пытались захватить танк, но так и не довели дело до победного конца, для доблестного экипажа «Белого дракона» так и остались покрыты мраком.

Недоумение не мешало им работать.

Ганс, Клаус и Генрих отсоединили крепления, которыми к борту танка были прикреплены инструменты, и вооружились ломом, топором, киркой и лопатой, после чего дружно атаковали поваленное дерево; Вальтер с автоматом наготове стоял на карауле, а сопящий и чуть ли не пышущий от негодования паром майор фон Морунген разрезал ловчую сеть кусачками.