Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег. Страница 32

Во-вторых, по вине драконов погибло несметное количество воинов. Зачем далеко ходить за примером, если сам Оттобальт осиротел именно по этой причине? Его отец, славный король Отфрид, старший брат Хеннерта, отправился как-то сражаться с коварным и злобным чудовищем – драконом по национальности, – по слухам обитавшим где-то недалеко от Дарта. Для поднятия боевого духа он прежде завернул к виночерпию и нализался до положения риз, после чего перепутал входную дверь с окном и, как водится, разбился насмерть.

Одним словом, житья от драконов не было.

В-третьих, драконы обо всем на свете имели свое собственное мнение, что было бы еще полбеды. Но грандиозные размеры позволяли им придерживаться этого мнения в любых ситуациях и даже отстаивать его, если придется. И что ужасно – это не их проблема.

«Да-а, – думал король, – мне бы такие зубы и такой живой вес, я бы тоже по всякому поводу имел собственное мнение. Скажем, не желаю видеть тетю – и тетя не приезжает. Скорее всего. Наверное…»

Придворный лекарь Мублап на цыпочках двигался извилистыми коридорами замка в надежде НЕ ОТЫСКАТЬ своего венценосного пациента.

Сегодня утром его разбудили ни свет ни заря и вызвали пред светлые очи первого министра Мароны. Министр выглядел озабоченным, злым и к задушевной беседе не располагал. Впрочем, Мублап нисколько этому не удивился: в Дарте все от мала до велика старались морально подготовиться к высочайшему визиту королевы-тети Гедвиги, в связи с чем заранее убеждали себя, что все к худшему в этом паршивейшем из миров. А тетя и варвары – это вообще цветочки.

Получалось неубедительно.

– У нас проблема, – процедил Марона сквозь зубы. – Варвары подошли к стенам Дарта, а его величество разбит и подавлен, потому совершенно отказывается оказывать им сопротивление. Он, видите ли, надеется, что они возьмут нас в плен и уволокут за далекие моря и высокие горы, в дремучие Швицкие леса. Как в сказке про доверчивого жильцутрика и хитрую синарулю.

– Зачем? – побелел лекарь.

– Это я вас хочу спросить: зачем? – запыхтел Марона.

Он был толстенький, лысенький и вообще-то очень симпатичный человек. В нормальные дни его кругленькие хомячьи щечки всегда были покрыты нежным румянцем, с уст не сходила приветливая улыбка, и у него далее были очаровательные ямочки на щеках. Однако сегодня он больше напоминал сердитую тыкву.

– Я именно вас, Мублап, и хочу спросить, как может статься, чтобы владыка богатой и процветающей страны был готов отказаться от благополучия, пожертвовать и собой, и подданными, и даже проиграть войну? Вы представляете себе, что Оттобальт Победоносный лично выносит на подушечке ключи от замка и вручает их какому-нибудь Лысому Орлу?

– В принципе да, – почесал нос лекарь. – В моей богатой практике я сталкивался и не с такими прискорбными случаями. Один мой пациент, как сейчас помню, в припадке отчаяния лично перевозил тещу в свой дом на постоянное жительство. Своими руками паковал старые тещины тапочки и даже чесал за ухом дряхлого блохастого хузиняпсу.

– Кошмар! – ужаснулся первый министр.

– Увы, это правда.

– Неужели нас ожидает нечто подобное?

– И такое возможно, господин министр.

– Вы можете предложить радикальное решение?

– Как знать? – пожал плечами Мублап. – В принципе нерешаемых проблем и неизлечимых болезней в природе не существует. Просто мы не знаем, как их решать и как лечить.

– Утешили, – набычился первый министр.

– Я говорю прописные истины.

– А вы не прописные истины изрекайте, а пропишите лучше нашему обожаемому королю какого-нибудь скипидару, чтобы у него – да простит меня Всевысокий Душара – мозги на место въехали. А то складывается впечатление, что у его величества башню сорвало.

– Эх, жаль, его величество никогда не читал Фрейда, – вздохнул Мублап.

– А это кто? – насторожился Марона.

– Понятия не имею. Но когда я учился в Шеттском университете, наш профессор медицины всегда говорил: «Жаль, ребята, мы не читали Фрейда. В этом корень всех зол».

– И нет никакой надежды отыскать и изучить труды этого вашего Фрейда?

– Нет. Никто в Вольхолле никогда не видел ни единой строчки, написанной им.

– Так, может, он и не писал ничего?

– Вполне возможно. О нем известно только, что он был зигмундом.

– Кем-кем?

– Зигмундом, господин министр.

– И о чем это говорит?

– Это тоже тайна. Но старым исследователям сие знание внушало большие надежды.

– Так, к Душаре вашего сомнительного зигмунда. Делайте что-нибудь!

– Что?

– Не знаю. Меня держат на службе, чтобы я придумал, кого назначить ответственным за решение определенной задачи, а вас – дабы вправлять королю мозги в подобных случаях. Дайте ему успокоительного, или взбодрительного, или слабительного, на худой конец. Но чтобы его величество наконец осознал, что варвары – это не малина с медом, и согласился с оружием в руках отстаивать уппертальские идеалы и уппертальский образ жизни!

– Понятно, – покорно сказал лекарь. – А вы, господин министр, даже не подозреваете, отчего на сей раз король так болезненно воспринял приезд тети? Ведь прежде все проходило значительно легче.

– Догадываюсь – Марона даже зажмурился от ужаса. – Последние вести от тети могут поколебать кого угодно. Она стала магистром рыцарского ордена и Нучипельской Девой.

– Что?

– Вот-вот.

И первый министр пустился в пространные объяснения.

Во дни, когда королева-тетя Гедвига не пеклась о благе своего возлюбленного племянника и отдыхала душой и телом от трудов праведных, она колесила по стране в поисках кого-то или чего-то, нуждающегося в ее немедленном вмешательстве. Ибо венценосная тетя полагала лучшим отдыхом смену занятий.

В одной из таких поездок она и открыла для себя славный городишко Нучипельс, лепившийся на берегу моря и когда-то бывший значительным портом и крупным торговым центром. Некогда к его причалам приставали высокие крутобокие суда из разных стран мира, но теперь время процветания осталось далеко позади.

Дело в том, что на Тум-Тумских островах, лежавших через пролив и прекрасно видных в безоблачную погоду, основали разбойничье гнездо кровожадные пираты.

Пираты наносили торговым флотилиям урон ничуть не меньший, чем печально известный Морской Змей Вапонтих, поедающий корабли, будто гунухские сладости. Они грабили, жгли и топили беззащитные суда и всячески препятствовали росту экономики Нучипельса, в связи с чем многострадальный городишко впал в бедность и запустение. Только один человек все еще отваживался пускаться в полный опасностей и приключений путь. Синий корабль бравого капитана Вихочи славился своей быстроходностью и пока что выигрывал все гонки у разъяренных тум-тумских пиратов, которые поклялись потрохами Вапонтиха однажды захватить его.

Капитан Вихоча и снабжал Нучипельс нарядной одеждой, пряностями и украшениями с далекой Малервы, где все эти товары стоили не в пример дешевле.

Именно дешевизна означенных предметов и побудила королеву-тетю Гедвигу остановить свой взор на Нучипельсе и купить здесь небольшой фортик, который она со вкусом, тщанием и хозяйственной смекалкой премиленько обставила дальнобойными катапульточками. Правда, они срабатывали через раз, но в интерьер вписывались прекрасно.

Не чуждая романтики и азарта, грозная королева-тетя даже пристрастилась к мореходному делу и охотно составляла компанию Вихоче, когда тот отправлялся на Малерву на большие сезонные распродажи.

В тот раз, который и послужил началом всей истории, на Малерве во время зимней распродажи уцененных товаров выкинули смехотворно дешевых иноходцев. В Уппертале и Ландсхуте такие кони стоили бешеных денег, а в далеких гунухских степях за подобного красавца давали одну любимую жену или пять нелюбимых (с тещами в нагрузку). Обожавшая лошадей Гедвига не могла устоять перед подобным соблазном и прикупила всю партию, слабо соображая, что с ней делать дальше. Впрочем, с животными ей было возиться не впервой (См. Историю о мечезубом пумсе, глава 125 Летописей Королевства Упперталь, сделанных на лучшем розовом пергаменте с великой скрупулезностью).