Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег. Страница 43

Не то чтобы глава

Если бы вам удалось выбрать время и, отложив важные дела, посетить Вольхолл, то вы были бы потрясены его благодатным климатом, приветливым и радушным населением и достопримечательностями, равным которым нет ни в одном из десятков обитаемых миров, где гораздо лучше налажен туристический бизнес.

Собственно, строение, описываемое нами ниже, вполне может быть отнесено к памятникам старины, которые охраняются законом и за созерцание которых предприимчивые люди дерут немалые деньги.

Это древнейшее святилище, сложенное из когда-то белого, а теперь позеленевшего от времени камня, покрытого сложной и изысканной резьбой, поражает воображение своими величественными формами. Кому оно посвящено, кто его строил и за какой надобностью, теперь уже не важно. Главное, что этот шедевр существует, утопая в пышной зелени, в стороне от основных дорог, в труднодоступном месте.

Если бы все обстояло иначе, то трудно представить, чем закончилось бы бесконечное паломничество к старинному храму. Мы сомневаемся, что результатом его было бы укрепление дружественных связей с соседними государствами или получение сверхприбылей. Нет, конечно, туристы не отказались бы заплатить разумную сумму за осмотр местной святыни, но беда в том, что смотрители этого святилища – существа, не склонные к созданию частного бизнеса. И даже редких пришельцев встречают прохладно, чтобы не сказать вообще недружелюбно.

Итак, жаркий послеполуденный час, жужжат надоедливые насекомые и даже тень вековых деревьев не спасает от духоты. У входа в святилище уныло сидят двое охранников.

Один из них побольше, покрыт более крупной чешуей и отличается тем, что при определенном освещении кажется почти золотым. А так он просто красно-рыжий, увесистый, с толстым хвостом. Уши у него длинные и оттопыренные.

Второй при ближайшем рассмотрении кажется гораздо более изящным. И хотя тоже отличается внушительными размерами, но весь более вытянутый, стремительный, грациозный, и чешуя у него кокетливого голубоватого оттенка, а ушки вообще маленькие и аккуратные. Зеленые глаза с вертикальными черными зрачками глядят лукаво и немного кокетливо, и когти тщательно ухожены. И немудрено – ведь это все-таки дама, хоть и очень юная.

Двое молодых драконов досиживают до конца смены, изнывая от жары, голода и скуки; и кажется им, что терпеть еще два часа просто невозможно, отчего они злятся на весь обитаемый мир. Но обитаемый мир где-то там, вне пределов досягаемости, и потому объектом раздражения, естественно, становится такой же насупленный и ворчливый напарник.

Первый дракон вертелся на месте, пытаясь устроиться поудобнее (чем занимался каждую смену по двенадцать часов подряд, но ему так никогда и не удалось уютно почувствовать себя здесь).

– Манша! Эй, Манша! Ты что, не видишь, что сидишь у меня на хвосте?

Манша оглядела грубияна с лап до кончика хвоста, и взгляд ее по вполне понятным причинам был – как бы это помягче выразиться? – пренебрежительным. Но идея поругаться и вволю отвести душу на неуклюжем Изерпе не оставила ее равнодушной.

– Я? – охотно откликнулась она не менее сварливым тоном. – На твоем хвосте? Да с чего ты взял? Очень мне нужен твой паршивый рыжий хвост. У меня своих хватает, девать некуда. Развелось здесь всяких хвостов кругом, ни тебе лечь, ни тебе сесть удобно.

– Ты бы лучше за дорогой следила, – обиженно заворчал красный дракон, поднося кончик хвоста к самым глазам (чего она там говорила про рыжий?), – а то опять какого-нибудь рыцаря прошляпим, пропустим в святая святых.

Манша, как всякая уважающая себя дракониха, была особой благовоспитанной и долго ссориться не умела и не любила. Выдохнув накопившуюся усталость и досаду (тихо вспыхнул у обочины дороги куст бузины, зашипел, загорелся, потрескивая), она примирительно обратилась к Изерпу:

– Нынче каждая зараза в рыцари норовит податься. И все туда же норовит: отдай мне реликвию! прочь с дороги! пшла вон, тварь болотная, не то зарублю! хвосты поотрываю… Ни одного приличного паладина нет.

Изерп с готовностью поддержал подружку:

– Ага-ага. Вот раньше бывало – и «будьте любезны», и «извините, пожалуйста», и все, что положено по этикету, обязательно услышишь, пока до рукоприкладства дойдет.

– А теперь даже скучно, – пожаловалась Манша. – У меня от этого изжога появляется. Около своей пещеры такой беспорядок развела: что ни день, то что-нибудь горит.

Они снова надолго замолчали, печально уткнув носы в передние лапы.

Однако совершенно неожиданно события получили самый непредвиденный оборот. Из леса показался их старый знакомый Ушлаф. Это был молодой, полный сил дракон, давно уже достигший совершеннолетия. Он приходился Манше и Изерпу троюродным кузеном, а потому не слишком сильно походил на них. Ушлаф был из тех драконов, что большую часть жизни проводят в воде. Оттого тело его было больше похоже на змеиное, размеры еще внушительнее, чем у юных охранников, яркого желтого цвета глаза выглядели круглее и прозрачнее.

– Ну и дела, ну и дела! – возбужденно заговорил он еще издалека. – Плохие новости, братцы! Сегодня утром, купаясь в собственной реке, я нарвался на неприятности. Какая-то допотопная тварь, причем не из здешних – я это наверняка знаю, – так пребольно мне вжарила! Бок печет, не то слово.

– Ты что?! – выдохнул Изерп.

– Не может быть! – изумилась Манша.

Ушлаф на треть своей великолепной длины высунулся из зарослей и чуть ли не с гордостью продемонстрировал свежую рану. Впрочем, мужчину украшают шрамы – а речной дракон был отъявленным донжуаном и уже предвкушал, насколько возрастет его популярность через пару недель, когда рана, нанесенная пришлым собратом, зарубцуется.

– Оно, конечно, заживет, – заметил он небрежно. – Но что обидно: охотилась-то эта гадина на моей территории. Только-только я себе добычу приметил, только подкрался, а тут, откуда ни возьмись, как гаркнет. До сих пор в ушах звенит. А огонь у нее будет посерьезнее, чем у нас с вами. И пасть такая длинная, трубочкой вытянута, – какая-то особенная система.

– У-у-у, – посочувствовал Изерп. – Так тебе тоже перекусить не посчастливилось?

Манша предпочитала вникать в корень проблемы.

– Ну что ты все о еде да о еде? – укорила она своего собрата. – Тут произошло событие крупного масштаба: в наших краях объявился какой-то изверг, возможно даже маньяк. Не ровен час, он и до нас с тобой доберется. Воображаешь, что тогда будет? Мы ведь еще маленькие и совсем не такие опытные, как Ушлаф. – И драконша кокетливо улыбнулась пострадавшему кузену.

Мужественная фигура Ушлафа давно привлекала ее.

– Да брось ерунду городить! – взвыл Изерп. – На что мы, такие зеленые, нужны этой матерой зверюге?

– Вечно ты, Изерп, опасность недооцениваешь, как будто вчера из яйца вылез. Вот ты – такой молодой – самый что ни на есть подходящий: мясо у тебя нежное, косточки хрустящие, хрящичков упругих целая куча.

– Ой, как ты вкусно рассказываешь… – мечтательно прошипел рыжий. – Щ-щас-с-с бы какого-нибудь рыцарька завалящ-щ-щего или, на худой конец, кобылку его.

– Стоп, стоп! – прервал их гастрономические экскурсы Ушлаф. – Вы слегка отвлеклись от основной темы. Я чего сюда приполз-то: придется вам вторую смену у святилища отдежурить. Как говорится, дико пардонирую, но по скорбному состоянию здоровья я нынче в отпуске. Так что до скорого.

– Погоди, это как же получается? – возмутился Изерп. – Нам теперь что, голодными до утра сидеть?

– И в прятки не поиграешь, – разочарованно протянула Манша.

Над поляной пронеслась и застыла огромная черная тень. Все трое, как по команде, обернулись в ту сторону и застыли в почтительном молчании. Над ними покачивалась исполинская голова, увенчанная пышным зеленым гребнем. Правда, от старости он был уже слегка выцветшим, но ослепительная улыбка обнажала все еще великолепные зубы: Аферта, одна из самых авторитетных в округе драконш, явилась на шум, доносившийся со стороны святилища.