Дракон Третьего Рейха - Угрюмов Олег. Страница 57

– Отставить паникерские настроения, – скомандовал Дитрих. – Нас пятеро здоровых, сильных, крепких и телом, и духом мужчин. На нас возложена ответственная миссия, и мы ее выполним, а потом будем думать, как объяснить все странности, которые произошли. – И не совсем логично добавил: – Поэтому меньше болтовни и больше дела, да смотрите – аккуратнее с краской, не то у наших союзников завтра будет повод позлословить на тему немецкой безалаберности.

– Есть, господин майор!

К полуночи стратегически важное дело было закончено, и танкисты повалились спать, предоставив охрану свежевыкрашенного танка неутомимым гвардейцам. Краска должна была окончательно просохнуть только через несколько дней, а потому экипажу «Белого дракона» был предоставлен как бы маленький отпуск, во время которого в их обязанности входил лишь строгий надзор за экспериментальной машиной и бдительная охрана оной от ротозеев и любопытных ребятишек, которые могли бы попортить работу.

Если бы немцы знали, до какой степени напрасны их опасения, то они спали бы еще спокойнее. Но экипажу «Белого дракона» и в голову прийти не могло, за кого их принимают в этом странном месте. Единственное, в чем они были наверняка уверены, – в том, что русская душа – субстанция гораздо более загадочная, нежели об этом было известно в Германии.

Проснувшись ближе к полудню, король забеспокоился, а не приснилось ли ему вчерашнее. Уточнить это можно было только одним способом, и Оттобальт немедленно воспользовался тиморским гонгом и трещоткой для вызова слуг.

Те. как всегда, мгновенно и бесшумно возникли на пороге, но, придирчиво оглядев их, Оттобальт не стал решать с ними судьбу своей страны и потребовал к себе Сереиона.

Начальник гвардейцев прибыл на зов повелителя свежим, бодрым, отдохнувшим и радующим глаз.

– А что было вчера? – пожелало уточнить его величество вместо приветствия.

Сереион был несколько озадачен поведением обожаемого монарха, но он уже привык к тому, что Оттобальт вполне способен выкинуть что-нибудь эдакое, словно ребенок, только-только научившийся шустро передвигаться. Кроме того, он привык соответствовать должности в любых ситуациях. А потому твердо заявил:

– Ничего такого, что выходило бы за рамки нашей обычной жизни, ваше величество. Осада замка варварами закончилась в нашу пользу, затем прибыл дракон в сопровождении демонических драконорыцарей и мы его приняли в качестве гостя, затем был праздничный обед в честь нового союзника, затем драконорыцарей водили по замку, а потом они чего-то такого затребовали – уже не припомню, чего именно, – заперлись в наших конюшнях и полночи что-то вытворяли. От этого по всему внутреннему двору, мягко говоря, витает странный запах.

Король облегченно вздохнул, радуясь, что ему все это вообще не приснилось и в замке все в относительном порядке. Придирчиво оглядел дедушкин канделябр. Тот честно стоял на положенном месте, правда вместо свечей его венчал сейчас ночной колпак Оттобальта, самый любимый – в синий мелкий цветочек. Однако аргументированно доказать, что канделябр сам напялил его на себя, король не мог. Оставалось делать вид, что все нормально.

Король пообещал себе, что сегодня непременно вздрючит Мулкебу и потребует как следует заняться злокозненной вещицей. Не удержавшись, погрозил канделябру увесистым кулаком. Тот благоразумно промолчал.

– Как говаривал один мой знакомый драконорыцарь, – сообщил король Сереиону, – драконы тоже люди, ничем не хуже остальных. Видать, зверушка нужду справляла, она ведь, как-никак, живое существо. А ты вели конюхам немедля все разузнать и подсобить, чем можно, этим драконорыцарям. Представляю себе, сколько у них сейчас там работы!

– Да дело в том, ваше величество, что я не уверен, что этой ночью именно так все и обстояло… – вздохнул гвардеец. – То есть даже скорее всего обстояло совсем не так.

– Это ты о чем? – уточнил Оттобальт. – Совсем говорить разучились. Я его чистым уппертальским языком о чем-то спрашиваю, а он мне так витиевато отвечает, что король начинает чувствовать себя Нишмансом-дурачком и его говорящей мульчипеей одновременно. Скоро желания начну исполнять и в большом котле по всему Дарту ездить.

Сереион чуть было не брякнул, что это ничего не добавит и не убавит от светлого образа повелителя, однако вовремя прикусил язык.

– Так в чем дело? – проворчал Оттобальт. – Чем тебе союзный дракон нынче не угодил?

– Толком сказать нечего, – пробормотал Сереион, отчаянно смущаясь непривычной роли доносителя. – Мы ведь гвардейцы, а не шпионы, наше дело – охранять и следить за порядком, а не подслушивать и подглядывать, но…

Повисла тяжелая пауза.

Король слегка раздражился:

– Но что? Что тебя так взволновало, говори, не тяни же мымрячного швакупу за хвост.

Сереион выпрямился и принял бравый вид.

– В целях государственной безопасности, ваше величество, я обязан вам доложить, что дракон этой ночью не справлял нужды, так как запах сродни тому, что вдыхаешь, когда посещаешь комнату Мублапа, – то есть запах лекарский.

Оттобальт встревожился:

– Все живы? Ни с кем ничего такого ужасного не сотворилось?

– Пока вроде бы ничего. Но мне кажется, что вам, ваше величество, нелишне будет лично выяснить, что этой ночью происходило в конюшнях и чем это чревато.

Вскоре король с многочисленной свитой, включавшей мага, министра и полиглота, не говоря уже о десятке-другом-третьем расфуфыренных вельмож и очаровательных дам, торопился к конюшням. По дороге он занудно допытывал Мулкебу:

– Ты мне говори толком все, как есть. Ежели чего такое имеется, о чем не поздно своевременно сообщить, так поторопись. Не то потом расценю недосказанное тобою как мерзкое хлюпчуйское предательство и покараю тяжкой десницей закона. А может, и своей, чтобы долго не возиться.

Мулкеба, которого от волнения вновь скрутило в три погибели, едва поспевал за драгоценным повелителем. Он бы с большим удовольствием упал на сотворенный вчера антирадикулитный матрасик {покрытый собачьей густой шерстью), с подогревом и успокаивающим мурчанием, однако следовало держаться в курсе событий, иначе после таких дохлых шумнязей понавешают, что глазом не моргнешь, как очутишься в подземельях, в компании печально известного лесоруба Кукса.

– Все под контролем, ваше величество, все под контролем, – торопливо заверил чародей, пытаясь угадать, чего же он недоучел на сей раз.

– «Под контролем, под контролем…» – не унимался Оттобальт. – Это все, между прочим, на моих несчастных плечах лежит, все на моей ответственности. Марона вот с самого утра пилит, что расходы пугающе выросли. В замке все на ушах стоят. Обзавелся на свою голову демонической компанией, теперь ни поспать, ни поесть спокойно не могу. А главное – не знаю, что будет завтра.

Мулкеба презрительно хмыкнул:

– Подумаешь, драконом обзавелись! Экое диво. Вот на Таримурзийских островах мой уважаемый коллега Мухнямитус, по просьбе местного совета попечителей, сотворил некое мифическое создание по имени Блязандр, дабы последний послужил защитой рыбакам от Вапонтиха и опорой мореходам в межостровных плаваниях.

Наивный, словно дитя, Оттобальт сразу забыл о своем драконе и живо включился в обсуждение:

– Так! Понял. Таримурзийские острова – это где? И что оно такое, этот Блязандр?

– Острова на прежнем месте, ваше величество, – успокоил его маг. – Как и прежде, на восток от Упперталя. Как и положено всяким островам, в море. Блязандр же есть волшебное существо мужеского полу, которое живет в море, столуется на суше и активно интересуется особями женского полу, встреченными как в водах, так и на берегу. Отчего, кстати, в последние годы в Таримурзийских водах появилось множество маленьких Блязандриков.

Оттобальт покрутил пышный рыжий ус и приостановился. Затормозила и пышная свита, чутко реагирующая на малейшие нюансы настроений своего повелителя.

– Ну а в чем, собственно, суть этого мифического создания? – недоумевал король.