Некромерон - Угрюмов Олег. Страница 36

– Мощнейшее оружие, – подтвердил Такангор. – Включите воображение. Мальцы, давай-ка на плац.

Затопотело, застучало, прокатилось волной по мощеному двору и замерло в ожидании.

– Что это? – выдохнул Зелг.

– Сильно, – подтвердил Мадарьяга.

– А в этом что-то есть, – сказал Думгар.

– Я думал – только доктора циники, – поведал Дотт.

– Детский истребительный батальон скелетов!

– Хана королевству, – подытожил Иоффа.

После первого кувшина вина Зелг все же воспрянул духом, под второй – согласился, что армия совершенно необычная и что ни один современный стратег, будь он даже семи пядей во лбу, ни в жисть не догадается, что его ждет в перспективе. Под третий – во всеуслышание постановил, что жизнь хороша, а будет еще лучше. Но когда Такангор аккуратно придвинул к себе четвертый кувшин, медленно сполз на пол и более в винопитии не участвовал.

А жаль, сказал по этому поводу вампир. Самое интересное началось как раз после пятого кувшина.

– Бумсика и Хрюмсика пустим по правому флангу, – излагал минотавр последние достижения военной мысли. – Вот ты представляешь себе хряков в свободном полете?

– Да я и сам в свободном полете еще ого-го, несмотря на разницу в возрасте, – ответствовал Мадарьяга.

– Не врешь?

– Обижаешь.

– Зуб даешь?

– Офонарел? – возмутился вампир. – Это ж мое орудие производства. Я у тебя разве рога требую?

– А это не орудие, – погладил Такангор мощный блестящий рог. – Это редкостное украшение, которому завидуют все особи мужского полу. Маменька такое еще слово заковыристое употребляла, о, вот! – преррогатива. Точно не скажу, что оно такое, но с рогами связано. Дескать, носить рога – это есть преррогатива минотавров, и этим нужно гордиться, ибо ни один даже самый героический муж ни в одном сражении себе рог не добудет. – Он побулькал вином, пошевелил ушами и задумался. – Или рогей?

– Рог ли, рогей ли, но добывают их не столько на войне, сколько во время войн, особенно длительных, – осторожно заметил доктор Дотт. – Эдакий наукообразный феномен, давно известный, но малообъяснимый.

Милейшее привидение здраво оценивало страстную натуру и взрывной темперамент нового полководца (утвержденного в сей штатной должности между второй и третьей бутылью шикарного баланийского ликера. Как, мы не упомянули, что баланийский ликер подавался соответственно между первым и вторым, вторым и третьим и третьим и четвертым кувшинами сунического? Простите, склероз.) Так вот, здраво оценивая это сокровище, доктор старался высказываться как можно более осторожно. Правда, еще не было прецедентов тому, чтобы кто-то в пылу дискуссии набил морду бестелесному призраку, но все когда-то случается впервые. И если уж кто способен на такое варварство, то именно милорд Топотан, так что его лучше не злить.

– Рога суть вопрос глубоко философический, – поведал Карлюза. – Иметь или не иметь? А если иметь, то носить ли? Рог или рогей, как установил главный вопрос господин Такангор. И почему? На сии вопросы не ответствовал даже мастерион Зюзак Грозный, хоть и посвящал им многозначительную часть своей жизни.

– А у него тоже рога имелись? – удивился минотавр.

– Пренепременно!

– Откуда?

– Жена подарила, – икая, сообщил троглодит. – Ликерчиком воспомоществуйте в стакан. Признательное спасибо. Как раз на семисотлетний юбилей. Самопожертвенная особь, каких мало. «А чего ж ты еще хотел, – вопрошала нежно, – старый хрыч, в твои-то годы?!» Много трудилась для добытая презента и так тронула сим подарением мастериона, что он чуть было и не отбросил эти самые рога.

– Копыта, – поправил минотавр.

– Нет, копыт на дарили. Упущение есть. Согласен.

– Сейчас будем расставлять войска, – сказал Такангор, чувствуя, что с рогами его крупно обидели. – Передайте-ка, князь, блюдо с булочками.

– Прошу.

– И яблочек – это будет наш противник, его мы станем беспощадно уничтожать.

– Пожалуйста.

– Значит, эти две булочки атакуют по правому флангу, поддерживаемые сзади пирожком. С чем пирожок?

– С капустой, – откликнулось существо, похожее на печального сиреневого осьминога, с той лишь разницей, что ног-щупалец у него насчитывалось то ли пятнадцать, то ли шестнадцать. Оно прислуживало за этим милым семейным ужином и умудрялось дирижировать одновременно несколькими десятками шустрых замковых слуг, подливать всем вина, предлагать новые блюда и комментировать соусы.

– Непорядок, – укорил Такангор. – Какую поддержку может оказать булочкам пирожок с капустой?

– Прикажете с мясом, милорд?

– Вот это уже ближе к тому, что я называю гениальной стратегией. Итак, в центре идут солонки, перечницы, салфетницы и прочая. Сверху атакуют салфетки с полотенцем. По левому флангу стремительно наступают блинчики с вареньем, яблоки и груши на них отвлекаются, но не знают того, что в засаде, вот за этими кувшинами, мы держим про запас что?..

– Что? – дружно выдохнули слушатели.

– Пончики с омаром!

– Стоп, – сказал Мадарьяга, решительно отодвигая бесчувственного Зелга поглубже под стол. – Возражаю. Это недопустимо ни с тактической, ни со стратегической точки зрения. Это возмутительно. Как вы себе представляете пончики с омаром?

– Нет, нет! – замахал на него руками Такангор. – Вы не постигли всей глубины моей мысли. Собственно, я рассчитываю, что королевские генералы именно так и решат: дескать, пончики с омаром? Чепуха! А у нас на самом деле не пончики с омаром, а пончики отдельно и омар отдельно. Грозный, несокрушимый, неистовый омар – а в каждой клешне по сугубо диверсионному пончику, обеспечивающему прикрытие по направлениям на северо-запад и северо-восток. Каково?

– Гениально, – прошептал вампир.

– Но и это еще не все, ибо пока яблоки, груши и сей неприглядный безалкогольный компот, – минотавр принюхался, разочарованно заглянул в кувшин с компотом (и кому пришло в голову его приготовить?), – будут разбираться в сути происходящего, мы выдвинем вперед ударным клином телячью котлету, кастрюлю с супом на неистовом скакуне, в фамильных доспехах и с грозным выражением содержимого, а также вот это блюдце хрустиков.

– План, достойный Бавсабы Завоевателя, – признал Думгар. – Была бы у меня кровь, она бы стыла в жилах.

– Вы скажете, они могут применить против нас желе или, хуже того, пиракаши. – Такангор презрительно фыркнул. – Но мы уже смяли их, паника в компоте и фруктах усиливается, и тут им в тыл ударяют наши несокрушимые тефтельки, довершая разгром и охват противника в котел, где он постепенно превращается в жалкое фруктовое пюре.

– Позвольте вашу руку, молодой человек, – прочувствованно молвил Мадарьяга. – Давно я не получал такого удовольствия, присутствуя на обсуждении плана грядущей битвы. Это изящно, остроумно и просто обречено на успех.

– Омар, надо понимать, я, – уточнил голем.

– Совершенно верно.

– Хотелось бы выяснить единственный неясный момент, – кашлянул доктор Дотт. – Какое место вы отводите мне в своем великолепном плане? Кто я?

– Пирожок, разумеется.

– Странно, – удивился вампир. – Признаться, пирожком я видел себя.

– Нет, князь, что вы. Вас мы подадим отдельным, совершенно особенным блюдом. Вы же сами гурман. Вот и выступите первым, задолго до рассвета. Попробуете их на зуб, так сказать.

Вампир налил себе еще стакан и даже причмокнул от удовольствия.

– Вы уверены, что господин граф хотел видеть именно меня? – в который раз спрашивал толстенький лысый человек, облаченный в пурпурную мантию старшего библиотекаря-хранителя и со значком, свидетельствующим об особой материальной ответственности.