Все демоны: Пандемониум - Угрюмов Олег. Страница 71

Птусик, по его словам, разведывал обстановку, а на самом деле прилагал все усилия к тому, чтобы не обнаружить на открытом пространстве мало-мальски значимый объект, в который ему пришлось бы по умолчанию врезаться.

Бумсик и Хрюмсик степенно вышагивали нога в ногу с Такангором, изредка бросая на него кроткие вопросительные взгляды. Им не терпелось как следует разогнаться и врезаться в ряды супостатов с серьезным, угрожающим выражением — простите на слове — лица. Хряки тосковали по рукопашной, в которой их самовыражение достигало предельной полноты.

Ангус да Галармон, впервые за долгие годы принимающий участие в битве как простой командир подразделения, буквально цвел от радости. Во-первых, он полностью полагался на Такангора. Во-вторых, с истовостью фанатичного верующего уповал на бригадного сержанта Лилипупса, чем бы тот ни был занят в настоящее время. В-третьих, вероятно, в преддверии возможной гибели на поле брани кассарийский распорядитель Гвалтезий выдал ему рецепт заливной рыбы фусикряки, стоивший жизни не одному десятку поваров и кулинаров-любителей. Как заметил по этому поводу проницательный летописец: кому-кому, а Ангусу да Галармону было для чего жить и за что умирать.

Их было до смешного мало против несокрушимой, всепобеждающей орды. Однако они шли не как на бойню — как на праздник.

Кто воздаст по заслугам солдатам головных полков?

Это они первыми идут в атаку, взламывая мечами несокрушимый вражеский строй; погибая под копытами боевых коней; повисая на кольях, пиках и копьях; захлебываясь в кипящей смоле и в вонючей жиже замковых рвов.

Это они стоят как незыблемые скалы, не отступая ни на шаг и отражая яростные атаки таких же, как они, смельчаков.

О, невероятно почетно — служить в головном полку. Это привилегия смертника. Привилегия того, кто с устрашающей вероятностью не вернется живым с поля боя. Того, кто непременно впишет свое имя в историю. Среди бесчисленного множества забытых имен других неизвестных солдат.

Головные полки, отборные воины — дебоширы, гуляки, повесы и пьяницы, как никто ценящие краткий миг бытия, потому что другого у них может и не быть. Судьба благоволит им, но отпускает недолгий век. Так ярче всего сияют на небосклоне падающие звезды.

И они проживают его, как проживают наследство; спускают в азартной игре со смертью, как спускают на бегах фамильные замки и родовые поместья. Солдаты головных полков — что им нужно на этой земле? Полноценная, насыщенная жизнь и славная смерть. Да еще — улыбка красивой женщины. Если повезет — то единственный настоящий поцелуй, о котором они станут вспоминать в последнюю минуту, когда остальной мир уже подернулся тьмой, — и ничего не увидеть, да и видеть не нужно. Они все знали наперед о своей судьбе, когда записывались в головной полк, — и пусть завидуют им все пророки Каваны.

Солдаты головных полков, возлюбленные смерти, — никто не умеет так веселиться, как вы. Никто не умеет так искренне жить и так просто умирать.

Лучший отряд Такангора двигался по левому берегу Тутоссы, занимая отведенное ему место.

— Кто это? — удивленно спросил Князь Тьмы, разглядывая сие малое воинство.

И мудрая Моубрай ответила ему:

— Войско кассарийца.

ГЛАВА 15

Битва в Липолесье вошла впоследствии во все учебники и изучалась курсантами военных академий как уникальный пример победы, одержанной вопреки сложившейся ситуации.

Правда, тем прекрасным солнечным утром Князь Тьмы и его приближенные вельможи еще не догадывались о том, какая дидактическая судьба им уготована. Но странное поведение противника уже тогда насторожило их и заставило подозревать неладное. Подозрения эти подтвердились часом позже, самым худшим образом.

Солдаты Такангора действовали быстро, четко, слаженно, организованно и — совершенно непонятно. Ни один из военных теоретиков того времени не смог бы предсказать дальнейшее развитие событий, ибо генерал Топотан нарушил абсолютно все правила ведения боя.

Прежде всего, в уютной тенистой рощице был разбит огромный красно-белый полосатый шатер, над которым повесили плакат: «Ставки принимаются только до начала сражения! Спешите!» Двое смешных человечков, в которых всезнайки демоны сразу опознали бессменных организаторов Кровавой паялпы — Архаблога и Отентала, суетились возле столика, заваленного кипами пергаментов, и что-то завлекательно считали на маленьких счетах.

Демоны — стяжатели по своей природе. Согласитесь, трудно пробуждать в душе человека алчность, скупость, мелочность, жадность и страсть к азартным играм, если ты сам не обладаешь подобными качествами.

Солдаты Тьмы были уверены в победе своего оружия. Крохотное войско противника, представшее их взгляду, только укрепляло эту уверенность. На закате они собирались уже праздновать свой триумф в подземных чертогах. Какой же уважающий себя демон откажется заработать несколько золотых монет в такой ситуации?

Скромный ручеек желающих сделать ставку, потянувшийся с правого берега на левый, вскоре превратился в могучий поток.

— Не все сразу, не все сразу, господа! — приговаривал Архаблог, ссыпая золото в предусмотрительно захваченные из замка бочонки. — Чем меньше мы будем суетиться и спорить, тем быстрее приступим к следующему клиенту.

А Отентал время от времени отводил какое-нибудь особенно безобразное и устрашающее существо в сторону и интимно ворковал:

— Скажите, а вам никогда не хотелось попробовать себя на арене? В какой роли? Разумеется, в роли героя.

Над оживленной очередью азартных игроков летал грустный полковник Даэлис-Предатель и бубнил:

— Господа! Немедленно возвращаемся на боевые позиции. Дружно строимся под знаменами! Проявляем сознательность и патриотизм!!! Господа, вас ждет кровавая сеча — ну что вы, право, как маленькие!

— М-да, — сказал на это какой-то из демонов. — На войне — это тебе не в отпуске. Никакой личной жизни.

Адский казначей, демон Тамерлис, духовный брат маркиза Гизонги, тревожно метался возле своего повелителя, пытаясь сосчитать предполагаемую сумму налога на выигрыш и вычислить, какую часть прибыли попытаются утаить от него алчные подданные. Его бы воля, он бы вообще отменил это сражение и занялся гораздо более важными и насущными делами. И начал бы с изучения безусловно полезного и уникального опыта организаторов Кровавой паялпы.

Тамерлису было обидно, что это не он додумался принимать ставки на победу в нынешнем сражении, хотя в свое оправдание он мог привести целый ряд объективных причин. Казначей заикнулся своему господину о краткосрочной командировке на тот берег Тутоссы — командировке, оплаченной по минимальным ставкам ввиду военного положения, и даже без оплаты проживания, однако получил резкий и недвусмысленный отказ. Ну а махать тяжеленными бронированными крыльями за свой счет Тамерлис не видел смысла.

Разве хоть один владыка слушает своего казначея или министра финансов? Нет, они только требуют денег, денег и еще раз денег, а получив их, тут же призывают к строгой экономии средств и просят предоставить очередной проект. И никогда не спрашивают, откуда они берутся, как не желают знать, куда они деваются. Вы думаете, в Преисподней с этим обстоит иначе? Ошибаетесь, господа.

Тем временем шеннанзинцы установили разноцветные шатры для Зелга, Такангора и прочих выдающихся особ. Шатров было чуть более десятка, и каждый из них являлся форменным произведением искусства. Нигде в целом свете больше не нашлось бы такой красоты. Оно и немудрено. Вряд ли где-то в мире отыщется еще несколько пауков, увлеченных изящным рукоделием.

Чуткий ценитель прекрасного, Князь Тьмы заволновался на своем троне, вытягивая чешуйчатую шею, чтобы получше рассмотреть приглянувшиеся вещи.