Имя богини - Угрюмова Виктория. Страница 68

– Не столько слухи распространяются, сколько слуги стараются. – Судя по всему, Агатияр был доволен своей работой. – Я ведь не зря ем свой хлеб, Ночной Король Аккарона. – И, оставив Джангарая сидеть с открытым ртом, повернулся опять к Каэтане: – Я действительно много о вас знаю. Было бы глупо человеку, занимающему мое положение и осмеливающемуся давать советы самому императору, не обратить внимания на то, что многие связывают ваши приключения с отдельными частями Таабата Шарран. Вы ее читали?

– Нет...

– Вайделоты прочли мне вслух всего несколько строк, – сказал император. – Обо мне там ни слова, и этот отрывок вообще неизвестно о чем: «Когда три бога сойдутся в степи, когда древний надсмеется над молодым, когда смерть убежит от смерти и ужас будет пронзен рогом коня, встанет на колени князь и падет от руки воина жрец», – они утверждали, что это связано с грядущей битвой. Вы понимаете что-нибудь?

Каэтана отрицательно покачала головой.

Ей было страшно.

В ал-Ахкафе в эту ночь никто не спал: город готовился к сражению. Сновали по улицам отряды солдат, скрипели колеса метательных орудий, которые подвозили к стенам...

В маленькой комнате, расположенной в левом притворе безлюдного храма, стоявшего посреди площади, сидел седой старик и что-то сосредоточенно писал на большом куске пергамента. Он явно торопился, потому что писал не отрываясь, только изредка распрямляя ноющую спину или растирая уставшую руку. Глаза его покраснели и воспалились от бессонницы, а лицо осунулось, стало прозрачно-желтым и как бы село на кости.

Старик был одет в длиннополое зеленое одеяние, а на голове его даже в этот ночной час .красовалась зеленая чалма. Седая борода его, не чесанная несколько дней, сбилась в клочья, а одежда забрызгалась чернилами. Это и был великий мудрец, провидец и лекарь Тешуб, живший в ал-Ахкафе с незапамятных времен.

«...Я почти уверен, дорогая моя госпожа, – писал он торопливо, – что вы не застанете меня в живых. Судьба человека во время войны непредсказуема, и, думаю, многие, кто хотел бы помешать нам встретиться, не преминут воспользоваться таким удобным случаем для исполнения своих планов. Однако не это страшит меня, а то, что я не успею сообщить вам самое важное, самое главное. Это знание я постиг только в последнее время и, к моему глубокому сожалению, не успел поделиться открытием ни с кем из ныне здравствующих моих друзей. Ваше главное дело – выполнить мою просьбу...»

Старик задумался, прикрыв глаза, но тут же опять, встрепенулся, почувствовав, что может задремать, а эту роскошь он не мог себе позволить.

«...Я обнаружил, что на Арнемвенде существует еще одна сила – не Древние боги, не Новые, не маги и не люди, а нечто иное, что присутствует везде, где есть хотя бы крохотный клочок незаполненного пространства...»

В этот момент за спиной старика послышались легкие шаги. Он медленно обернулся и увидел подходившего к нему высокого молодого человека, черноволосого и желтоглазого, ослепительно красивого и вместе с тем жестокого. Старик знал его – несмотря на невероятно древний возраст, память еще не подводила Тешуба.

– Все скрипишь, мудрец? – спросил молодой человек вместо приветствия.

– Здравствуй, га-Мавет, – спокойно ответил старик. – Я ждал тебя.

– В твоем возрасте только и делают, что ждут меня, – откликнулся Бог Смерти. – Но ты-то, кажется, ждал не меня, а совсем другого посетителя – или посетительницу?

– Зачем играть словами, Смерть? – перебил его Те-шуб. – Мы оба прекрасно знаем, кого я жду и почему ты оказался здесь именно этой ночью.

– Она совершила почти чудо, – негромко проговорил га-Мавет.

– Но она бы не успела в любом случае? – спросил Тешуб о том, в чем был уверен.

– Конечно... мы не можем рисковать.

– Вы все равно проиграете. Если бы ты выслушал меня...

– Прости, старик. – На губах га-Мавета появилась холодная улыбка.

– Ты думаешь, это вы, Новые боги, приняли такое решение? – повысил голос Тешуб. – Нет, нет и еще раз нет! Я открыл еще одно действующее лицо в нашей игре, и оно пугает меня, Смерть.

– Чем же? – против воли заинтересовался бог.

– Оно вездесуще. Оно находится везде, где есть хоть клочок пустоты, мрака или просто места, где может возникнуть что угодно, потому что оно пока никем и ничем не занято.

– Перестань рассказывать сказки, – оборвал старика желтоглазый, – нам пора. Я и так потратил слишком много времени, разговаривая с тобой. Но я всегда уважал тебя. Ты не боишься?

– В моем возрасте перестают бояться тебя.

– Разве в твоем возрасте уже не хочется жить?

– Хотеть жить и бояться умереть – это две абсолютно разные вещи. Хорошо, я готов.

Старик медленно поднялся из-за стола и отошел к колонне.

– Пойдем. – Бог Смерти вытянул вперед руку безупречной формы, затянутую в черную перчатку, и коснулся ею плеча старика. Однако вопреки его ожиданию ничего не произошло. – Что это значит? – спросил он жестко.

– Это значит, что я еще не готов умереть. Я не выполнил предназначенного, и ты невластен надо мной. Моя душа крепко привязана к телу и собирается дождаться ее.

– Ты мудр, – прошептал га-Мавет, – ты хитер. Но ты бессилен против меня.

– Дай мне только один день отсрочки, – внезапно попросил старик. – Дело вовсе не в том, что я хочу сохранить ей жизнь или облегчить ее задачу. Дело в том, что теперь и вы заинтересованы в том, чтобы узнать, какой тайной она владеет. И гораздо разумнее было бы помочь ей вспомнить, нежели рисковать многим, стараясь погубить ее. Вы надеетесь, что ее гибель с вами никто и никогда не свяжет? Неужели Джоу Лахатал и его братья столь наивны?

– А кому есть дело до несчастной смертной девчонки? – искренне удивился желтоглазый. – То, что она оказалась в центре событий, еще ни о чем не говорит.

– Глупцы, – простонал Тешуб. – Не хотите признать очевидные вещи, суетитесь, совершаете одну ошибку за другой и даже не подозреваете, что за вашими спинами уже высится тень. Дай мне всего лишь несколько часов!!!

– Не могу. – Бог Смерти схватил тщедушного мудреца и поволок его прочь из храма. Он вытащил Тешуба Ко входу и бросил его на каменные плиты у каменных дверей. – Завтра тебя найдут здесь мертвым и решат что это дело рук солдат во время сражения.

С этими словами он обнажил черный меч. Широко лезвие – сгусток мрака без единого отблеска света легко вошло в грудь старика, выпивая его душу.

– Гордись, мудрец, – проговорил га-Мавет. – Этот меч предназначен для богов.

Тело старика сотрясла крупная дрожь, затем он затих. Га-Мавет нанес несколько ударов, изуродовавших труп, – теперь было похоже, что растерзанного мудреца бросили у дверей, изрубив его в пылу битвы. Видимо, он препятствовал нападающим посягнуть на свою святыню.

В храм бог вернулся лишь на минуту – забрать пертамент.

На рассвете их разбудило звонкое пение сигнального рожка. Каэтана, Бордонкай, Ловалонга и Джангарай подскочили с первыми его звуками и стали собираться, не теряя ни секунды. Эйя, Габия и альв слегка повозились , иа ложах, пытаясь оттянуть минуту подъема.

– Скорее, – ингевон потянул альва за мохнатую ногу, высовывавшуюся из-под покрывала, – сражение скоро начнется.

– Не началось же еще, – буркнул Воршуд, натягивая покрывало на голову. – Прекрати меня дергать, пожалуйста, сейчас встану.

– Каэ, – обратился Эйя к Каэтане, которая уже успела умыться и теперь, свежая и довольная, надевала перевязь с мечами, – я хотел спросить вас, можно ли будет нам с Габией превращаться в волков, если мы получим более или менее серьезные ранения? Наши раны так быстрее затягиваются.

– Знаю, – ответила Каэ. – Думаю, что можно. Вряд ли во время битвы вам станут задавать бестактные вопросы...

У входа в палатку послышалось деликатное покашливание.

– Это я, – раздался голос Агатияра. – Можно войти?