Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория. Страница 71

Тиермес раздобыл подробные сведения о храме Нуш-и-Джан, находившемся в самом сердце Иманы. Решено было, что Каэтана будет добираться туда водным путем: сначала спустится по Охе до внутреннего моря, затем пересечет его и достигнет Хадрамаута. А уж оттуда отправится на Иману кораблем хаанухов — из тех, что часто ходят в плавание к другим континентам. Ведь хаанухи — признанные всеми мореходы, не имеющие себе равных в этом деле. И корабли у них самые надежные и быстроходные. Была, правда, одна проблема. И Барнаба, и Тиермес, и все остальные рано или поздно упирались в то, что никакая магия не действовала долгое время в присутствии Каэтаны. И не только магия, но любые искусственные вмешательства в ход и естественное течение событий. Так, не представлялось возможным ни перенести ее с Варда на Иману, ни обратно за один краткий миг, как сделали бы сами боги. И время только чуть иначе текло в ее присутствии, несмотря на все старания запыхавшегося Барнабы. Самой Каэтане эта ее особенность не нравилась еще больше, чем остальным.

— Я не могу понять, в чем заключается моя божественность, — пожаловалась она как-то Нингишзиде. — Неужели только в том, что я живу столько же, сколько крокодил или черепаха? Ну что ты смеешься?

— Понравилось сравнение, о Интагейя Сангасойя! По правде сказать, вам ведь поклоняются больше, чем кому бы то ни было, Каэ, дорогая. А то, что для себя вы не можете урвать ни капли божественных способностей, а направляете их только на окружающих, — это ваша личная беда. Для остальных вы самая могущественная богиня, которая только и способна противостоять Злу.

— Ничего себе миссия, правда? Особенно если фокусы не получаются и заклинания не срабатывают.

— Если бы это была вся ваша печаль, — задумчиво молвил жрец…

И вот Барнаба стоит перед ней, потрясенный какой-то новостью. Каэтана складывает и запечатывает письмо, адресованное аите, и поворачивается к нему:

— Что произошло?

— Я был сейчас далеко впереди и видел там тебя. Не одну, многозначительно уточняет Барнаба.

— А с кем же?

— С Тиермесом! Послушай, у вас будет роман. Нет, ты не смейся, я тебе точно говорю. Конечно, я бы и сам не поверил, если бы мне сказал кто-то другой, но я видел своими собственными глазами!

— Не путаешь? — лукаво спрашивает Истина.

— А что тут можно спутать? Такое не спутаешь!

— И ты подглядывал. Не совестно?

— Чего тут совеститься? — искренне недоумевает Время. — Я знаешь сколько такого видел, одно сплошное это самое и видел, можно сказать. Рождаются, любят и умирают. Ничего нового с людьми и богами не случается. И со всеми остальными тоже.

— Ну, выкладывай, что ты там видел.

— Это самое, — серьезно рапортует Время. — Рассказывать в подробностях?

— Просто опиши, где это было.

— В хрустальном саду. Представляешь, все растения неземные, и все растут внутри прозрачных колонн. И все светится и сияет!

— Это Ада Хорэ, Барнаба.

— А? Да, действительно. Опять забыл и перепутал. Но Тиермес-то, Жнец-то наш непреклонный и грозный…

— И еще я грызла яблоко, — невинно вставила Каэтана.

— Совершенно верно. Постой-постой, а ты откуда знаешь? — забеспокоился Барнаба. — Я же тебе ничего не рассказывал.

— Это было, — сказала она тихо. — Это действительно было, но так давно, что вполне может считаться вымыслом…

Уже сидя за ужином в небольшой харчевне на окраине Гатама, Рогмо и Номмо наконец решились заговорить о будущем. До этого они не ощущали вообще ничего, едва вырвавшись из лап смерти. Может, они впервые осознали, что гибель Энгурры, страшная смерть эльфа Аэдоны и всей его семьи, нападение обезьяноподобных тварей на дороге и неожиданное вмешательство трех богов, которые всегда считались непримиримыми врагами, — это только начало их странствия и начало странствия талисмана по Арнемвенду, и весь его путь будет завален телами и обильно полит кровью. Осознание этого кошмара отняло практически все силы у Рогмо и Хозяина Огня. Они боялись заговорить друг с другом в течение нескольких часов, они шарахались от каждой тени, которая могла стать тенью их смерти, и только когда они очутились в толпе людей, зашли в покосившееся старое здание харчевни, носившей странное название "Свисток императора", и жадно выхлебали кувшинчик доброго красного вина, полуэльф решился:

— Номмо, что нам теперь делать? Мы просто не сможем сохранить эту штуку сами. И сколько нам ее таскать за собой?

— Не слишком ли много вопросов? — хмуро откликнулся лесовик.

— Я просто только на тебя и полагаюсь. На твою мудрость.

— Мудрости во мне настолько мало, что стыдно вообще упоминать это слово, но что делать, я, кажется, знаю.

Рогмо подался всем телом к своему собеседнику.

— Знать-то знаю, — продолжал тот, — а вот как мы выполним задуманное, убей меня, не представляю. Но придется. Иначе весь мир превратится в чей-то кошмарный сон…

Номмо протянул мохнатую лапку и налил себе еще вина. Затем издал пронзительный вопль, призывавший хозяина уделить своим гостям внимание. При этом он вертел в пальцах большую серебряную монету, что удивительным образом сказалось как на скорости, так и на умственных способностях последнего. Он прибыл к их столику груженный двумя кувшинами вина.

Внешний облик гостей казался хозяину нестандартным, но не удивлял его. В Гатаме часто бывали по делам и маленькие альвы, и стройные, немного мрачноватые эльфы. А в последнее время народу вообще стало прибывать немыслимое количество, и только сегодня всего два путешественника пришли со стороны леса, а тракт на Гатам как вымер.

Почтенного Жиху очень интересовало, что там произошло такого, что людей нет вообще, и не видели ли странники чего-нибудь необычного или таинственного. Он был не прочь побеседовать с ними и даже угостить за счет заведения, чтобы оживить разговор и придать ему некую непринужденность, — способ неоднократно проверенный и действенный, — однако эти путники попались какие-то странные. Делиться впечатлениями не желали и выглядели хмурыми и необщительными. Только и радости, что пили много, а платили не торгуясь.

Жиха постоял лишних полминуты у стола, надеясь, что гости обратятся к нему хоть с каким-нибудь словом, не дождался и сам предпринял попытку познакомиться поближе:

— Маловато что-то посетителей нынче.

Рогмо поднял на него спокойный взгляд.

— Посетителей сегодня не в пример обычному дню, говорю я, — решил растолковать ему хозяин. — Обычно народ валом прет, а сегодня странное дело никого. Может, на тракте что случилось?

— Может, что и случилось, — ответил Рогмо.

— Вы видели? — оживился Жиха.

— Мы, — внушительно сказал альв, — ничего не видели. Мы устали в дороге и хотим отдохнуть, побеседовать между собой.

— Тогда прощения просим, — вздохнул Жиха, пожал плечами и отошел.

Странные все-таки путники. Но он утешил себя тем, что эльфы ли, альвы ли или кто другой — все они непонятные и человеку от них следует держаться подальше. Тем более что дела нынче творятся плохие. Самого трактирщика распирала последняя новость — пожар в нотариальной конторе и смерть старого нотариуса, человека безобидного, почтенного и безденежного. Весь город горестно переживал это преступление, полагая, что оно может быть делом рук только чужих людей, потому что в Гатаме у старика недоброжелателей не было.

Старый нотариус сделал всем столько добра, что убить его было равносильно тому, чтобы осквернить храм.

Жиха с огромным удовольствием поделился бы этой новостью с посетителями, да, на его беду, их сегодня было мало, а те, что были, оказались какие-то неразговорчивые.

А Номмо тем временем продолжил, убедившись, что больше их никто не слушает и ничьего внимания они не привлекают:

— Сначала заглянем к нотариусу, узнаем, что за бумагу оставил для тебя отец. А затем нам нужно двинуться к одному моему старому знакомому. Я ему всецело доверяю и надеюсь, что он сможет нам помочь.

— А где он живет? — заинтересовался полуэльф.