Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория. Страница 85

— А мне твой, — сказала Каэ. — Я сама немного растеряна, хоть и понимаю, что мне это не к лицу. Но тебе-то я могу признаться в том, что нити событий обрываются у меня в руках и я остаюсь с чем была. Я знаю, что у нас есть общий Враг. Я знаю, что Он намерен проникнуть в наш мир, и все события в целом указывают на то, что время Его появления приближается, но о подробностях я могу только догадываться. Что у вас случилось особенного?

— Все сразу. Во-первых, пропали в пустыне Урукура наши ийя, и ни слуху ни духу. Отправились в оазис…

— К вайделотам? — спросила Каэ.

— Да, решили объединить усилия, чтобы разобраться с проблемой. Объединили вот… Ни сообщений, ни писем. Ни даже сведений о том, живы они или погибли.

— Не терплю неизвестности, — согласилась Каэтана. — Но это дело поправимое. Вот что, Агатияр, ты не спеши посылать отряд. Я попробую сама выяснить, что с ними случилось, и сегодня же.

— Да я уже послал отряд, — печально ответил визирь. — И не кого-нибудь, а саракоев, которые в этой пустыне выросли и с младых ногтей ее наизусть выучили.

— И что?

— Они тоже пропали.

— Ну, тогда надо обращаться к самому Лахаталу. Вайделоты его, храм его. Пусть поможет.

— Боюсь, нам он помочь не захочет, — вставил император. — Я не чувствую его благорасположения еще со времен ал-Ахкафа.

— По-моему, тебе это ничем не мешает.

— Это правда.

— Хорошо, с вайделотами и ийя разберемся немного позже. Что еще?

— Талисман Джаганнатхи…

Каэтана понурилась и тяжко вздохнула. Вещи, принадлежавшие Джаганнатхе, преследовали ее, не давая спокойно жить. Вот и ее милому императору пришлось иметь с ними дело, а Каэ видела, что может произойти с тем, кто прикоснулся к подобной вещи. Энгурра разорена и снесена с лица земли, Декла стал предателем и покинул страну, которую некогда любил больше жизни…

— У тебя все еще есть талисман Джаганнатхи? — спросила она осторожно.

— В том-то и беда, что уже нет, — ответил вместо императора Агатияр. Видишь ли, эта мерзостная штуковина попыталась искушать нашего Зу. Она заговорила с ним…

— Очень неприятный собеседник, должен тебе сказать, — вставил император.

— Я испугался и решил спрятать ее от греха подальше, — продолжил Агатияр. — Мы с Зу все никак не могли решить, что же с ней делать и как передать тебе. А наш придворный маг услышал зов разъяренного своей ненужностью талисмана и решил с ним позаниматься в тишине и покое. Он изъял его из тайника и попытался что-то такое сделать… В общем, он дорого заплатил за свою собственную глупость и самонадеянность. Но главное, что талисман похищен и теперь, наверное, находится в руках Врага.

Агатияр ожидал, что это известие премного огорчит Интагейя Сангасойю. Но вопреки его ожиданиям она обрадовалась:

— Ну и хвала небу, что вы избавились от этой напасти.

— Да, но мы потеряли его.

— Лучше пусть так. Кто знает, чем грозит длительное пребывание этой вещи рядом с любым, даже самым сильным и чистым человеком. Мага, конечно, жаль. Ты слышал, — спросила Каэ без всякого перехода, — что на севере объявился новый персонаж — некий вождь, объединивший под своей рукой варварские племена? Что будто бы он в несколько недель завоевал Сихем и теперь собирается двигаться на Бали? И главное — он разорил все храмы и ввел культ нового бога, Ишбаала?

— Нам только вчера привезли сообщение, — ответил Зу.

— Неприятно это все, — сказала Каэ. — Надо бы остановиться и хорошо подумать, что делаешь, но сам порядок вещей вынуждает тебя торопиться. Что это за бог такой — Ишбаал?

— Не знаю. Наверное, божество какого-нибудь племени.

— Я думаю, — сказал аита, — что мне нужно было бы двинуться на этого варвара со всем войском, пока он не захватил Бали и не встал на границе Урукура. От терифа Бали прибыло посольство еще тогда, когда война шла в Сихеме.

— И думать не моги! — яростно воспротивился Агатияр. — Тут в империи проблема за проблемой, а он на войну собрался. Будто бы делать больше нечего!

Император так укоризненно посмотрел на старого друга, что тот спохватился: слишком уж сильно он кричал на повелителя одной четверти Барда, да еще и в присутствии любимой женщины. Он смущенно кашлянул и поспешил добавить:

— Ваше величество…

Тут уж Каэтана не выдержала и расхохоталась. Император попытался нахмуриться, но тоже не смог сохранить серьезный вид и последовал ее примеру. Агатияр улыбался в седые усы.

— Мы договорились так, что я выступлю в поход только в том случае, если он пересечет границу Сихема, — пояснил аита, когда смех немного утих. — А что собираешься делать ты?

— Мне придется ехать на Иману.

— На Иману? — переспросили оба с непередаваемым выражением на лицах.

— Ничего не поделаешь. К тому же говорят, что Имана очень красива, так что даже интересно будет побывать там.

— Не думаю, что твое отсутствие будет своевременным, — сказал Агатияр.

— Но я же не ради собственного удовольствия еду!

И Каэ коротко пересказала историю своего последнего путешествия, подробно описав и поиски наследника Энгурры, и историю о храме Нуш-и-Джан, и предсказание о перстне Джаганнатхи.

— Так что, — заключила она, — как только отыщется князь-наследник со своей частью перстня, я отправлюсь за камнем.

— Но почему именно ты? — не выдержал Зу-Л-Карнайн.

— По всем предсказаниям выходит, что никому, кроме меня, камень не дастся в руки. Ты понимаешь, какую радость мне это доставляет, — усмехнулась она невесело. — К тому же есть предание, что камень не один и его еще нужно отличить от нескольких подделок. И тут все полагаются почему-то именно на меня. В ближайшее время мне придется ехать в Хадрамаут, а оттуда морем.

Через открытое окно в комнату залетела муха и принялась кружить с противным жужжанием, раздражая всех назойливым этим шумом. Агатияр прицелился и прихлопнул муху каким-то свитком из тех, что лежали на столе. У собеседников как-то сразу стало легче на душе, будто решили серьезную проблему.

— На войне я себя чувствую гораздо лучше, — пожаловался вдруг аита.

— Естественно. Там ведь все понятно: враг впереди и почти всегда можно дотянуться до него мечом, — мечтательно ответила Каэ. — А тут все знаешь и все понимаешь, но только в общих чертах. А события от тебя не зависят, и даже не представляешь, за что хвататься в первую очередь.

— На Имане теперь тоже невесело. — Агатияр просматривал какие-то бумаги. Тут моя вина, я последнее время совсем не интересовался тамошними событиями — у нас самих такого наворочено…

— Это плохо, — встревожился Зу. — Я тоже как-то не сообразил, что Враг может действовать всюду.

— Ну, не на Гобире, надеюсь? — спросил визирь.

Гобир был безлюдной и безводной пустыней, протянувшейся от океана до океана. Редкие племена, ведущие первобытный образ жизни, никак нельзя было принимать в расчет.

Огромное пространство, чьей-то волей помещенное под раскаленным добела небом, было миром ящериц, змей, скорпионов и свирепых ветров, которые переносили огромные массы песка на большие расстояния. Даже Астерион — вечный странник — нечасто посещал эти места.

— Ладно, — отмахнулась Каэ. — С Иманой разберемся позже. А сейчас я хочу есть.

— Тогда мы потребуем себе вкусный, обильный и питательный обед, — весело сказал Агатияр, довольно потирая руки.

Когда они зашли в трапезную, Каэтану ждал очередной сюрприз.

Трое полупрозрачных монахов в длинных рясах с отброшенными на плечи капюшонами сидели вдоль стены, сложив руки на животах, с выражением ожидания на лицах.

Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа объявились снова.

Каэ с огромным удовольствием поговорила бы с ними и за обедом, но она не представляла себе, как это осуществить на глазах у остальных. Если она станет бормотать что-то, вперившись взглядом в пустое пространство напротив, подобное поведение может немного нервировать сотрапезников. Исходя из этих соображений, она нехотя отказалась от обеда и, покинув удивленных императора и его визиря, спустилась по ступенькам в дворцовый парк, чтобы там спокойно пообщаться с гостями.