Пылающий мост - Угрюмова Виктория. Страница 136

– Подождите, пока вы не ушли, я хочу сказать: я люблю вас, вы нужны мне и я обязательно буду ждать. Пока сама буду...

Ма-Гуа переглядывается с остальными, и монахи прикрывают веки, с чем-то им одним ведомым соглашаясь.

– Поскольку нас здесь нет, то... Мы должны предупредить тебя, дорогая Каэ, что проход в пространство Мелькарта может быть открыт в любую минуту – Самаэлю не нужен талисман, чтобы стать двенадцатым...'

Каэ протягивает руки в умоляющем жесте, но поздно. Монахов уже нет нигде, и только три черные запыленные старенькие рясы лежат на зеленой траве у ее ног.

Когда отряд бессмертных изгнал армию Мерроэ из земель Сарагана и препроводил Колумеллу обратно в Кайембу, где у последнего окончательно прояснело в уме, у Зу-Л-Карнайна появилась возможность послать войска на помощь Бали. Что он и не замедлил сделать. Войска Самаэля были оттеснены от столицы, но на северной границе по-прежнему не было покоя и мира. То и дело вспыхивали вооруженные столкновения между отдельными отрядами танну-ула и пограничными войсками. И все же это была не кровавая бойня.

Зато быстро решился вопрос с Джераланом. После гибели Альбин-хана восстание само собой улеглось, и на востоке империи восстановился порядок. Принц Зу-Кахам был обрадован разрешением поступать по собственному усмотрению и моментально приступил к преследованию заговорщиков. Трое из них были казнены, и Фарра испуганно притихла.

Приблизительно то же самое происходило и на Имане, где временно прекратились все войны, но сохранилась некоторая напряженность. Оба континента попали в полосу тишины. И эта тишина была зловещей – как обычно случается перед особенно сильной грозой, когда все в природе стремится скрыться подальше от надвигающейся разгневанной стихии. Поэтому мало кто радовался этой передышке – люди предпочли бы обычные неприятности грядущему ужасу. А в том, что он грядет, почти никто не сомневался.

Первым вспыхнул Аллефельд.

Кому-кому, а Каэтане не нужно было объяснять, что это за местечко: она слишком хорошо помнила свои странствия в этом мрачном лесу. И все же Маннагарт счел своим долгом подробно ей все рассказать, ссылаясь то на Гайамарта, то на Дарамулуна. Гайамарт же едва успел вытащить из Черного леса вверенных его заботам трикстерских женщин и детей и за неимением лучшего места переправил их на побережье моря Надор, в устье Охи.

В Аллефельде даже во времена Кодеша не было столько злобных тварей, порожденных Тьмой. Целые армии рокоттов, горгонов и мардагайлов, тучи гарпий и полчища сарвохов обрушились на северные области Аллаэллы и Мерроэ. Был разгромлен и стерт с лица земли город джатов в Тор Ангехе. Джоу Лахатал прибыл слишком поздно, чтобы спасти своих слуг. Это событие так разъярило Змеебога, что он, вызвав на помощь Арескои и га-Мавета, начал охотиться за нечистью по всему пространству Аллефельда и Тор Ангеха. Однако твари оказались почти неуловимыми – они прятались в норах и берлогах, хоронились в глуби болот и забивались в каменные пещеры. Особенно много их затаилось в небезызвестном ущелье Девяти Баронов – там га-Мавет и Арескои их настигли и перебили в огромном количестве. Но вскоре боги поостыли, обнаружив, что нечисти, кажется, не убавляется. Создавалось впечатление, что они пытаются вычерпать шлемами Великий Дер. И Змеебог решил оставить это неблагодарное занятие – врага, настоящего врага, следовало искать в другом месте.

Здесь же для охраны людей от разбушевавшихся тварей он оставил своих джатов и саламандр. Правда, теперь было очевидно, что они не смогут долго сдерживать этот бешеный натиск.

Аллаэлла и Мерроэ спешно готовили войска и эвакуировали мирное население из самых опасных районов. К сожалению, опасным стал практически весь север. И поскольку события продолжали развиваться в том же духе, то вскоре враги могли подойти к Аккарону и Кайембе. Таким образом, два самых сильных после империи Зу-Л-Карнайна государства Варда практически не могли участвовать в войне с Самаэлем. Тем более что и между собой они никак не могли договориться. То, что на уровне посольств и государей заканчивалось миром, превращалось в неприкрытую вражду, едва только речь заходила о простых людях. Аллоброги и гемерты словно обезумели: невзирая на внешнюю угрозу, на наступление тварей из Черного леса, на грядущий голод и неурожай, они вовсю истребляли друг друга. Маленькие отряды то и дело вторгались на чужую территорию и убивали всех, кому не посчастливилось скрыться вовремя. Это противостояние больше походило на болезнь разума, нежели на обычную войну за первенство.

Табал лежал в развалинах после землетрясения. В нем почти не осталось боеспособных мужчин: почти все жители были искалечены во время страшного катаклизма, а чудом спасшиеся – теперь умирали от голода, потому что были уничтожены все посевы, все сады и виноградники. Скот по большей части пал, а меньшая разбежалась и быстро одичала. Страна была отброшена в своем развитии к варварству, и историки с ужасом повествуют о том, что наступили такие страшные времена, что матери стали поедать своих маленьких детей, мужья – жен; стариков и немощных не щадил никто.

Следующий ход сделал Хадрамаут. Его было трудно предугадать хотя бы потому, что весь мир привык к тому факту, что с хаанухами не воюют. Их нейтралитет длился десятки веков, и представить, что эта страна собирается выступить на чьей-либо стороне с оружием в руках, было выше любых возможностей. Но факт оставался фактом.

В ночь полной луны флот под командованием самого Великого Понтифика, бывшего адмирала-шаммемма Дженнина Эльвагана, вышел в море Надор. Всего понтифик вел в бой более двухсот кораблей под командованием лучших военных моряков Хадрамаута. Они быстро пересекли нейтральные воды и атаковали эскадру Сонандана утром следующего дня. Ветер был попутным, сангасои оказались захвачены врасплох, к тому же численный перевес был на стороне хаанухов. Подданные Интагейя Сангасойи сражались отчаянно: десять галер до последнего отбивались от могучих военных кораблей, чтобы дать возможность уйти небольшому парусному суденышку, которое спешило в Сонандан с предупреждением о грозящем нашествии.